Елизавета Шумская - Пособие для начинающей ведьмы

Когда они вступили под своды здания, Ива тут же прониклась восхищением – в последнее время это стало ее обычным состоянием. Внутренняя часть банка напоминала пещеру, но не природную, а рукотворную: с тяжелыми колоннами, статуями, казавшимися работой василиска, изящно-простыми надписями на старогномьем языке, мостиками без перил, невидимыми водопадами. Даже воздух здесь был иным: за стенами изнывал от зноя каменный город, а тут царили прохлада и тишина.

– Что угодно достопочтенным господам?

Ива опустила глаза и уставилась на нечто, одетое в красный бархатный камзол, отделанный золотом. Из-за низко нависающего берета и пышной рыжей бороды лица рассмотреть практически не представлялось возможным. Уже потом она сообразила, что это просто кто-то вроде привратника. Каждый, кто входит в гномий дом, должен быть встречен и со всевозможными почестями препровожден к хозяевам. При этом привратник обязан был быть одет как можно роскошнее, поскольку он первый, с кем встречается гость.

Обычно это производило должное впечатление. Ива тоже не стала исключением… Но, как Т’ьелх не раз самодовольно замечал (а она не менее уверенно соглашалась), знахарке очень повезло со спутником. Итак, эльф распорядился проводить его к хозяину, «господину достопочтеннейшему Кгоилу Крэгу».

Привратник, или гмарноил, что с гномьего переводится как «встречающий у дверей» (кстати, существовало мнение, что гмарноилы всегда на хорошем счету у богов, так как они носили имя одного из них – того, что встречает доблестных гномов у дверей зала, где вечно пируют павшие герои вместе с богами), с уважением посмотрел на Т’ьелха и попросил пройти за ним. Поступь его была спокойной и размеренной, какой и должна быть у каждого уважающего себя представителя горного народа. Эльф потом – когда они уже делились впечатлениями – заметил, что при всем этом гномы в бою двигаются со скоростью выпущенного из пращи камня, а своей разрушительностью даже катапульта вряд ли сравнится с ними.

Судя по продолжительному обряду взаимоприветствия, выражавшегося в пожимании рук, запястий, локтей, хлопанью по плечам и невнятным возгласам, Т’ьелх и «господин достопочтеннейший Кгоил Крэг» были если не друзьями, то очень хорошими приятелями.

– Кгоил, позволь представить тебе самую прекрасную из рода людского, искуснейшую из знахарок и будущую великую волшебницу, мою несравненную возлюбленную Иву из Восточных лесов.

Девушка воззрилась на эльфа с немым ужасом, а гном тем временем рассыпался в еще более пышных любезностях, облобызал ручку, кликнул, чтобы принесли вино, и тут же поднял тост за «самую прекрасную…» и прочая, прочая, прочая.

Прошло немало времени – гномы, похоже, ничего не любили делать второпях, – прежде чем они перешли к делу, причем так же обстоятельно и серьезно.

Выйдя из пещеры, тьфу, крепости, тьфу – да что же это такое?! – банка, Ива облегченно вздохнула, чем вызвала смех возлюбленного.

– Что, тяжко?

– Уф… да!

– Привыкай. С гномами нельзя по-другому. Вернее, можно, но тогда их уважения не завоевать. Если есть такая возможность, лучше потрать чуть больше времени, но и отдача будет соответствующая. Да, и поверь, со временем даже начинаешь получать от этого удовольствие.

– Неужели они всегда… так обстоятельны?

– Нет, конечно. Гномы во всем приветствуют разумность. В этом с ними даже люди не могут потягаться. Если неторопливость им мешает, то от нее не остается и следа. Но удовольствия им это не доставляет.

– Понятно. Милый, а зачем все это? Счета? Банки?

– Как зачем, моя радость? Я же объяснял, душа моя. Я не хочу возить большие суммы наличных. Деньги должны работать, а пока у меня нет возможности самому этим заниматься. К тому же мало ли что случится. Сейчас у меня нет проблем с деньгами, но завтра они могут мне понадобиться. Так что у меня есть запас. К тому же я буду спокоен, что ты не останешься без поддержки. Сейчас у тебя есть достаточно средств, чтобы какое-то время жить без проблем. Возможно, тебе придется очень большую часть времени уделять учебе, так что у тебя не будет возможности зарабатывать знахарством. Считай это моим вложением в твой талант, моя радость. А теперь поехали, мы и так потратили гоблин знает сколько времени.

– Когда тебя ждет Элевиэль? И где, кстати?

– В паре миль от границ владения Анкела. Неудобно жутко. Но на его территории невозможно. У него какая-то хитрая система оповещения. А иногда приходится не один день ждать.

– Понятно. Ну поехали?

Элевиэль оказался именно таким, каким должен быть настоящий светлый эльф: высок, строен, красив. Его напряженная и словно выточенная резцом талантливого мастера фигура притягивала к себе взгляд, как одинокий тополь в поле.

Светлые волосы были уложены волосок к волоску, одежда безукоризненна, взгляд небесно-голубых глаз строг и равнодушен.

Однако что-то мгновенно встревожило Т’ьелха. Наверное, искусство читать на непроницаемых лицах приходит со временем. Кстати, знахарка научилась распознавать перемены в лице только одного эльфа. Но у многих за всю жизнь не получилось и этого.

Ее возлюбленный остановил коня только перед самым носом собрата (на лице того не дрогнул ни один мускул). Лоренцо Ивы проделал тот же трюк, но совсем не по воле девушки. Отношения скакуна и знахарки по-прежнему не складывались.

В следующее мгновение Т’ьелх уже снял ее с седла. Девушка всегда поражалась той быстроте и грации, которые превращали его движения в единый танец, где каждый жест выверен и четок. Как и всякий, кто влюблен, ведунья могла часами наблюдать за возлюбленным, благо было на что посмотреть. Барды сравнивали эльфов с пущенной стрелой, а Иве приходило на ум сравнение с луком: его гордым тугим изгибом, упругой силой натяжения, звоном спускаемой тетивы.

Темный и светлый эльфы застыли напротив друг друга, похожие, как могут быть похожи два дерева, но различные, как тополь и кипарис.

Настроенная излишне лирично, Ива подумала, что боги – или звезды – были влюблены, когда создавали эльфов.

Одновременно Т’ьелх и Элевиэль наклонили головы. Движение каждого было словно отражением другого. Когда они протянули друг другу руки, это ощущение усилилось.

Т’ьелх притянул к себе поближе девушку:

– Элевиэль, это Ива, моя любовь.

Светлый внимательно посмотрел на знахарку. Т’ьелх чуточку сжал ее плечо, поглядывая на сородича спокойно и выжидательно. В этот момент девушке он показался тем, кто имеет право вести людей за собой и распоряжаться их жизнями, но самое главное – она чувствовала себя с ним равной и достойной. Рядом с ним она тоже была мудра, спокойна, вечна и достойна. Если бы она задумалась над этим своим чувством, то непременно сказала бы, что в этот миг мир принадлежал ей, а впереди была жизнь длиною в целую вечность.