Кэтрин Куртц - Камбер-еретик

— Они спасли мне жизнь, — эхом повторил Тавис, поворачиваясь налево и безучастно глядя на стул с наброшенным полотенцем, — но не мою руку. Ради чего они утруждали себя? Что толку в одноруком Целителе?

— То же, что и в Целителе с двумя руками, — растерянно начал было Райс.

— Нет! — воскликнул Тавис. — Не будет равновесия, неужели ты не понимаешь! Я калека, дефек…

— Тавис!

— Нет! Выслушай меня! Даже в священном писании…

— Тавис!

— В священном писании говорится: «И возложат они руки на больных, которые исцелятся». Руки, а не руку! И Adsum подтверждает это. Cum mabinus consecratus — священными руками соединишь ты разбитое воедино…

— В Adsum также говорится: «Tires manus sanatic теа — ты есть моя исцеляющая рука в этом мире», — прервал его Райс. — Все твои аргументы и жалость к себе напрасны. В священном писании ничего нет о том, что для исцеления необходимы обе руки. Иисус протянул руку, чтобы исцелить прокаженного…

— Нет… — закричал Тавис почти в истерике.

— Тавис, прекрати! — резко сказал Райс. — Перестань убиваться о том, чего у тебя нет, и подумай, что у тебя есть. Ты все еще Целитель! Сегодняшний случай не повлиял на твой разум, а только на руку!

— Только на мою руку!

Тавис засмеялся смехом, похожим на всхлипы. Истерику прервал новый приступ боли. Райс положил руку на лоб Тависа и постарался уменьшить страдания, покачал головой и поднес другую руку к виску пациента.

Новый баланс? Возможно. Но никто не говорит, что новому балансу нельзя обучиться, но сейчас было неподходящее время давать Тавису уроки. Теперь Райс должен использовать все свои возможности, чтобы успокоить больного и не отдать его во власть боли. Покалеченный Целитель осторожно открыл глаза. Райс вздохнул и мрачно осмотрел собравшихся.

— Тавис, мы должны знать, кто это сделал.

— Не знаю.

— Но ты хотя бы знаешь, за что? — спросил Джорем. — Тебе не показалось, что они охотились за принцами?

— Нет, — прошептал Тавис, глотая еще один всхлип. — Они охотились за мной.

— За тобой?

— Но почему? — выдохнула Ивейн.

— Если твоя рука искушает тебя, отруби ее, сказал один из них, и еще: Дерини не должен помогать врагу.

Джорем нахмурился.

— Дьявол, что он хотел этим сказать — Дерини не должен помогать врагу? Тавис, ведь они не были Дерини, не так ли?

Тавис дернул головой, воспоминания вызвали конвульсии. Он вскрикнул.

Райс отреагировал моментально и постарался облегчить боль. Ответ обескураживал, каждый из четверых думал об этом. Ивейн вдруг побледнела и едва не упала без чувств. Джорем поспешил поддержать сестру, но даже его прочные защиты не могли оградить ее от Тависа. Энергия, вызванная его воспоминаниями, волнами расходилась по комнате, наконец Ивейн повернулась и, покачиваясь, вышла из комнаты. Джорем последовал за ней.

Секунду Райс смотрел ей вслед, но потом снова вернулся к своему пациенту.

— Надо было удалить ее раньше, — тревожно прошептал он, поглаживая лоб Тависа и облегчая боль. — Наша дочка будет Целителем, как и ее отец.

— Целителем, — прошептал Камбер. — Но Целители-женщины…

— Встречаются очень редко. Знаю. На сегодняшний день я могу назвать четырех, еще живущих. Ивейн стало плохо, потому что ребенок уже чувствует боль других и порывается облегчить ее, хотя и не обладает пока достаточной для этого силой. — Быстрая улыбка озарила его лицо. — К тому же, чего еще можно ожидать от ребенка моего и дочери Камбера Кулдского?

— Но Тиег…

— Тиег — мальчик. Очевидно, мужчины менее зависимы от своего дара, хотя, когда Ивейн ждала его, у нее тоже были приступы резкой боли — пару раз. Эта малютка…

Он посмотрел на дверь, выражение его лица сменилось озабоченностью — Тавис застонал в бреду, и Райс снова переключился на него.

— Все в порядке, Тавис, — успокаивал он, целиком отдаваясь своему ремеслу. — Я помогу тебе избавиться от боли. Позволь ей уйти. Я буду принимать ее за тебя, и отец Элистер тоже.

Под его руками Тавис успокоился, и Райс погрузился глубже, приглашая Камбера следовать за ним, устраняя наконец физические страдания и погружая измученный мозг в лечебный сон. Выйдя из транса, Райс увидел, что Камбер тяжело склонился над кроватью, бледный и напряженный. После нескольких глубоких вздохов Райс успокоился и потянулся к Камберу рукой и мыслью.

«С тобой все в порядке?»

— Все будет хорошо. — Камбер глубоко вздохнул и покачал головой. — О, Господи, как ужасно! Наши же собратья сделали это с ним!

— Да. Если бы он хуже владел собой, эта мысль убила бы его.

— Мы можем чем-нибудь помочь?

Райс пожал плечами и покачал головой.

— Не знаю. Он не особенно прислушивается к моим словам после того, что я сделал с ним в ту ночь, когда умер Синхил. Я блокировал память, но эмоции после того случая у Тависа остались. Он обижен, сам не зная, почему. От тебя тоже отчужден — слишком уж влиятельная персона. Кроме того, ты не Целитель.

— Кто дальше?

— Только не Ориэль. Он довольно умелый Целитель с большими способностями, но у него нет жизненного опыта, хотя временами я начинаю желать, чтобы и у нас его не было.

— Воистину, так!

— Полагаю, Кверон лучше всего, — сказал Райс после минутного раздумья. — А может, отец Эмрис еще лучше. По-моему, Тавис учился у Эмриса некоторое время. Если сегодня ночью мы пошлем сообщение, то завтра к полудню они должны приехать. Думаю, что с этим не стоит тянуть. В любую минуту его состояние может критически ухудшиться, я имею в виду физическое состояние.

— Совершенно с тобой согласен, — сказал Камбер. Он было направился к двери, но вдруг остановился.

— Как ты полагаешь, сейчас его можно оставить одного?

Целитель положил руку на лоб Тависа, кивнул и повернулся к спавшему Джавану.

— Мне кажется, ему лучше всего было бы проспать до утра. Да и Джавану тоже. — Он тронул лоб принца и пожал плечами. — Черт возьми, будь я проклят, если хоть что-то понимаю в том, как работают его защиты. Должно быть, Синхил смыслил в этом больше, чем мы думали.

Райс склонился над принцем и подоткнул одеяло.

— Бедный парнишка. У него был тяжелый день. Пусть останется спать здесь. Пошли. Я хочу поскорее отправить послания Эмрису и Кверону.

Они вышли из комнаты, и дверь за ними закрылась. И только тогда черноволосый подросток поднял голову, настороженно озираясь по сторонам.

ГЛАВА XV

Не постыжусь я защитить друга и не спрячусь от него.[16]