Дмитрий Гришанин - Стеклянный ветер

— Уж лучше к троллям, чем в ваш лес ! — поежился Лилипут.

— Странный ты какой-то, — дед озадаченно покачал головой. — Ну не хочешь в лес идти, не ходи, никто тебя не неволит — иди вон в деревню. Там внизу шум, гам от рынка. Да и подниматься обратно в гору тебе будет трудновато. Другое дело лес — тишина, покой. И, что немаловажно, сразу за забором начинается.

— Я уж как-нибудь потерплю, — отрезал молодой человек.

— Ну как знаешь, — пожал плечами старик. — И откуда ты такой упрямый свалился на мою голову?

— Между прочим, я первый вопрос задал, еще утром, — перехватил инициативу Лилипут. — Вы обещали вечером удовлетворить мое любопытство. По-моему, за окном уже достаточно темно. Самое время вам выполнить свое обещание.

— Ишь, прыткий какой, — добродушно усмехнулся дед. — Обещанного три года ждут — знаешь такую поговорку?.. Ладно, давай знакомиться. Меня зовут дед Еж, — он подал Лилипуту высушенную возрастом, но все еще достаточно крепкую, без намека на стариковскую дрожь, руку.

— Лилипут, — отрекомендовался молодой человек, озадаченно потирая свою правую ладонь — этот хрупкий старичок, совершенно не напрягаясь, стиснул ее так, что кости затрещали. И добавил: — Очень рад знакомству.

— Что же ты не называешь свой титул? Судя по мечу, ты не простая птица.

— Я странствующий рыцарь и в силу данного мною обета не могу больше ничего о себе рассказывать, — соврал осторожный Лилипут.

— Ох уж эти мне рыцари, — недовольно поморщился дед Еж. — Вот ты скажи — чего тебе дома-то не сиделось? Вон, не помнишь даже, как сюда попал. Тоже мне герой!.. Хорошо, на тебя девчонки наткнулись, когда в лес за хворостом пошли. Думали, покойник, уж больно бледный был. Испугались, за мужиками в деревню побежали. Те тебя ко мне притащили: лечи, мол, дед Еж, может, еще выживет, сердце пока вроде бьется. Вот так. Дальше ты и сам знаешь, как дело было, сэр рыцарь… Ну, так как тебя угораздило попасть в наши края?

Странный старичок, несмотря на внезапные исчезновения и появления, на удивительную скрытую силу тощих рук, показался Лилипуту добрым и мудрым, а молодой человек сейчас остро нуждался в чьем-либо дружеском совете. Спокойный, рассудительный дед Еж казался надежной пристанью, и Лилипут, захлебываясь от желания поскорее выговориться, начал описывать свои приключения, которых за последнюю неделю на его бедную голову выпало больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Не решившись поведать про утреннее пиво с друзьями в другом мире, свой рассказ Лилипут начал описанием побоища загорцев и пичугов, затем перешел к ранам, лесу, Сонному источнику на Зачарованной поляне, Лепестку, оборотням…

По мере повествования в глазах деда все больше разгорались недобрые искорки, так что к концу рассказа Лилипута в них бушевало уже целое пламя.

— Все-все, что ты мне только что наплел — одна большая наглая ложь! — резко подытожил услышанное дед Еж. — Не знаю для чего тебе понадобилась выдумывать все это, но… Расстраиваешь ты меня, парень! Возможно, ты, дружок, сказочник, но сказки твои мне совсем не нравятся.

Лилипут ошарашено уставился на перекошенное яростью лицо старика. Они с минуту молча пожирали друг друга глазами. Первоначальное бешенство деда Ежа начало потихоньку затихать, и тут Лилипут совершенно неожиданно сделал величайшую глупость, о которой уже через минуту горько пожалел. Вместо того чтобы дать деду Ежу успокоиться, а потом потихоньку выспросить, что же в его рассказе такого неприятного, молодой человек вскочил на ноги и, положив руку на рукоять своего меча, — благо, тот висел на спинке его стула, — срывающимся голосом заговорил:

— Дед Еж, в чем дело? Что означают ваши слова?.. Вы просили рассказать, как я здесь оказался. Я выложил все без утайки, как родному, а вы обзываете меня лжецом. Извольте сейчас же взять свои слова назад, иначе ноги моей не будет больше в вашем доме!

Лицо старика вспыхнуло ярче спелого помидора, и он в бешенстве тоже поднялся из-за стола.

— Объясниться?! Да пожалуйста! Все дело в том, что я, по простоте душевной, семь дней кряду поил редчайшими травами и кормил с ложечки вот этого вот прохвоста! — Он ткнул пальцем в сторону Лилипута. — А в благодарность за мои труды дитятко, малость оклемавшись, начало пророчить беду доброму роду Белых Ужей… По-твоему, я, будучи шаманом рода, должен это выслушивать?! Надо же так поступать — описывать события пятилетней давности, будто они произошли только вчера! Да ладно бы правдиво описывал, а то ведь врет и глазом не моргнет! Шум, гам, тарарам, громы, молнии, колдун какой-то взбесившийся шамана убил… Это ж надо до такого додуматься!

«Пять лет?! Быть того не может! Как же так? — обхватив голову руками, Лилипут без сил плюхнулся на стул. — Пять лет — это же целая вечность! Ничего не скажешь, хорошенькую шуточку напоследок сыграл со мной оживший лес… А что случилось с Лепесток, когда я исчез? И где теперь ее искать?..»

Озадаченный резкой сменой настроения молодого рыцаря, старик быстро успокоился. Еще продолжая ворчать, но уже тихо, он присел на стул и налил себе вина.

— Послушай, дедушка, извини меня, пожалуйста, за то, что я тут наговорил. Вероятно, все это мне лишь привиделось. Такой, знаешь ли, реалистичный сон мне пригрезился! Я сейчас же уйду… Прошу только, ответь мне на последний вопрос, — взмолился Лилипут.

— Куда это ты собрался на ночь-то глядя? — недовольно проворчал старый шаман. — В темноте напорешься на что-нибудь, а потом снова лечи тебя. Нет уж, сэр рыцарь, переночуешь тут, а утром я сам тебя из дома прогоню… Ох, глаза бы мои на тебя не глядели! Какой там у тебя вопрос, говори. Может, и отвечу, если снова не начнешь чушь молоть.

— Пять лет назад никто из людей вашего рода не исчезал бесследно? — Недоумение на лице старика побудило Лилипута уточнить: — Я имею в виду Лепесток, дочь некоего Стуба.

Старик снова чуть не взорвался:

— Нет, милок, ты явно нарываешься!.. Не знаю я никакого Стуба и никакую Лепесток. Не было людей с подобными именами у нас в роду ни пять, ни десять, ни двадцать пять лет назад!.. Расстраиваешь ты меня, рыцарь, своими несуразными вопросами. Марш спать! А утром можешь убираться из моего дома на все четыре стороны!

Определенно, старик многого недоговаривал, но выпытывать что-то сейчас у него было полным безумием. Дед Еж всем своим видом показывал, что и так с трудом сдерживает клокочущую в груди ярость. А актер он был классный — вон какое бешенство изобразил, открещиваясь от рассказа Лилипута. Талант! Лилипут охотно поверил бы ему и поставил бы под сомнение услышанное от Лепесток, если бы не два «но»… Кто-то ведь действительно натравил на девушку оборотней — Лилипут их видел собственными глазами! Это первое «но». А второе «но» — определенно были страшные деревья-убийцы, молотившие Лилипута на этом самом месте — обилие синяков на его теле лучшим тому подтверждением.