Альфред Аттанасио - Темный Берег

К полудню Вороний Хлыст решил, что просто отнесёт её туда. Кто может его остановить? И он направился решительными шагами к лагерю. Но возле хижины, где спала Тиви, остановился, схваченный ледяным страхом. В ярком дневном свете двигалась тонкая жемчужная тень человеческих пропорций, лишённая тела и расплывчатая, как блеск воды.

Ралли-Фадж! Вороний Хлыст побледнел от страха и быстро побежал из лагеря, летя вдоль мшистой тропы, хлопая развевающимся плащом, как птица крыльями, и исчез в тени поваленных лесных гигантов. Он не оглянулся ни разу, даже когда на дереве в своём гамаке проснулся какой-то огр и окликнул его.

Во дворце, среди цветущих деревьев и изгородей, он вцепился в свой посох — огромный жезл силы, и успокоил Чармом трепещущее сердце. Никакая женщина, никакая месть не стоят риска навлечь на себя пламенный гнев колдуна, решил он, радуясь, что дрожащая тень не стала его преследовать. Отныне, решил он, он ограничит приставания к Тиви ночным временем. С этим решением он прошагал мимо клумбы чёрных роз в садовую нишу, где парила хрустальная сфера. Там Вороний Хлыст постоял, наслаждаясь ароматным бризом, готовясь войти в успокоительный транс.

Если бы он посмел встретиться с тенью, увиденной в лагере, он бы сразу понял, что это не Ралли-Фадж. Ещё несколько шагов, и он бы различил неясные черты лица — решительные черты герцога, лорда Дрива.

Ветер выглаживал контуры тела герцога из света, но они всё же были различимы. Его лицо не встревожилось, когда появился Вороний Хлыст, не разгладилось, когда он сбежал. Закалённый потерей своего доминиона и бесконечными странствиями в проклятых землях Кафа, герцог был наполнен молчанием камней, которые поглотили кровь его погибших солдат. Ни страха, ни радости не вызывала у него его собственная судьба, только неумолимое и гордое ожидание в поиске пути к единственной на Ирте женщине, связанной с ним слепым предназначением.

«Более не слепым», — выдохнул он, входя в хижину, где она спала. Подвергая себя смертельной опасности, он оставил свою физическую форму в глубоком трансе на другом конце мира, в вулканической пещере среди полей лавы в Кафе. В любой момент его тело могут найти тролли, и Лебок с оставшимися солдатами вынужден будет стрелять. А тогда снова появятся змеедемоны.

Это был страшный риск, но герцог даже толком не знал, чего он надеется достичь, следуя линиям Чарма, соединяющим защитный глаз тритона у него на плече с этой хижиной. За многие дни блужданий в пустыне он постепенно создал эту связь, медленно усиливая неясное провидение, которое он ощущал в этом глазу тритона, пока оно не окрепло до ощутимой нити, по которой можно идти с помощью Чарма.

Эта нить судьбы ввела его через косой дверной проём из сухого мха в темноту, пронизанную осколками дневного света. Внутри валялись двадцать охваченных забытьём тел. Вчера он смог подойти настолько же близко, но не мог сфокусировать зрение, чтобы ясно видеть. Ночь работы над Чармом, настройка фокусировки силы позволили вернуться в этот омерзительный лагерь с обострённым зрением, и теперь он смотрел на жалкую лачугу с тяжёлым чувством.

Он надеялся найти женщину, предназначенную ему судьбой, в лучших обстоятельствах, и теперь желал только одного: чтобы она была здорова, потому что в этой жалкой бедности не было ни малейшего шанса на использование Чарма и его благодетельных свойств. У спящих был измождённый вид, одежда их превратилась в лохмотья. Мужчины, почти безликие, все с бородами и спутанными волосами, женщины, измазанные грязью и покрытые струпьями и порезами… Все они казались обитателями дочеловеческой эпохи.

Нить Чарма провела его мимо бессознательных тел к молодой женщине, грязной не меньше других, с сухими волосами цвета засохшего тростника. Лёгкое тело, запавшие глаза и щёки выдавали в ней уроженку низших классов, и герцог подумал, каково ей было всю жизнь прожить в самых мрачных регионах Ирта, всю жизнь без Чарма.

Глаза Защиты, который он на неё поместил, уже не было. Он выдохся где-то в её странствиях, и герцог был уверен, что если бы не Чарм, отданный Глазом, её бы сейчас уже не было в живых.

Он глядел на неё не отрываясь, снова впечатывая в память подбородок с ямочкой, фигурную полноту верхней губы, еле прикрывающей кроличий прикус, миниатюрный нос с широкими крыльями, чёрные брови, длинные ресницы и закруглённый детский лоб.

Никакое желание не тянуло его к этой нищенке, но в груди сразу разлилось тепло — нежность, порождённая узнаванием души. Он хотел протянуть руку и коснуться её, разбудить, рассказать ей о себе, узнать, какой разум живёт в этой душе, едва ли не слишком бедной, чтобы быть человеческой.

Лорд Дрив ощутил давление чьего-то внимательного присутствия и поднял глаза от своей невесты. Перед ним сидела и смотрела на него старая женщина с седеющими волосами, зачёсанными назад с обветренного тёмного лица. С хитрой улыбкой она шепнула:

— У тебя нет силы её разбудить.

Герцог проплыл через хижину поближе к тому месту, где сидела старуха, прислонясь спиной к плетёной стене. Полоса дневного света красила её карие глаза в красный цвет.

— Кто ты? — спросил герцог, проверяя, может ли она не только видеть, но и слышать его.

— Кто я, не важно, — ответила она и улыбнулась чуть шире, различив удивление на его лице.

— Ты меня видишь и слышишь, — ответил он, оглядев её и заметив порванный и измятый передник чармоделки. — Поэтому мне это важно.

Она просунула палец в его стеклистую тень и ощутила астральную прохладу.

— Вы лорд Дрив из Укса, герцог Ховернесский. Вот это только и важно. Два дня назад я видела вас в этом лагере, вы высматривали юную Тиви. Зачем?

— Тиви. — Лорд Дрив обернулся на спящую. — Ты её знаешь?

— Да.

— Где мы? — озабоченно спросил он. — Почему она вынуждена спать в грязи и без Чарма?

— Вы не знаете?

— Я — беглец от Врэта-Мусорщика и его змеедемонов. — Мерцающий силуэт потемнел при мысли о враге и чуть не исчез совсем. — В этой форме мне не хватает Чарма, чтобы видеть ясно.

— Да, вы всего лишь тело из света. — Старуха прищурилась. — И, кстати, довольно худое. Откуда вы пришли?

— Я спрятан далеко отсюда.

— Вам не следует меня бояться, мой господин. — Она развела руками, показывая своё очевидное бедственное положение. — Вы можете говорить свободно, я не ваш враг и не его союзник. Я сама здесь узница.

— Это тюрьма?

— Разумеется! — Она чуть наклонила голову, поражённая его неведением. — Вы в трудовом лагере Врэта на Рифовых Островах Нхэта.

— Так далеко?

— Вы не знаете, где странствуете?

— Я странствую в трансе, незнакомка. — Он внимательно оглядел обстановку. — Я не имел понятия, куда перенесёт меня Чарм.