Ольга Яновская - Милость богов

Громко хлопнула дверь за ушедшим Боромиром, и оглушённая Василика осталась одна. Лишь к полудню пришла заплаканная и растрепанная Ганка.

– Что случилось? – спросила царевна. Спросила и сжалась, боясь услышать страшные новости. Видать боги сговорились наказать её за что-то. Нынче не может быть хороших новостей, а плохие уже и слушать невыносимо.

Но выслушать пришлось. Плача и причитая, Ганка рассказала, что её отвели к палачу, там же уже был Ганс. Несчастный целитель, висел на дыбе, и под пытками оговаривал себя. А когда палач начал вырывать у него куски мяса калеными щипцами, не выдержал и умер. Испуганную до смерти няньку спрашивали только о ней, о Василике, с кем встречалась, да кто приходил.

Но самое страшное ждало царевну ближе к вечеру, когда позвали икотницу.

По обычаю предков, на кого укажет икотница, тот и есть преступник. Страшная старуха глядела на всех безумными глазами и кривила рот в дикой усмешке. Долго водили её по дворцу, всех осмотрела старая бабка.

А потом её привели к Василике.

Бабка посмотрела на нею, затряслась мелкой дрожью, упала на пол и начала лаять.

И некому было заступится за царевну, обычай предков священен.

Марк уверенно шагал по незнакомой улице, не боясь заблудиться.

Жители города ещё спали, и пустынные улицы навевали уныние. Вдруг из серого сумрака навстречу Марку выступила высокая фигура, закутанная в плащ, без страха вышла в круг света от фонаря. Всколыхнулся плащ, расправляясь крыльями за спиной.

– Здравствуй, Арина, – равнодушно сказал Марк. Он смотрел на горгулью и понимал, что не осталось больше ни боли, ни страха, ни раздирающего в клочья отчаяния. Только пустота. – Ты за мной пришла?

Горгулья усмехнулась, отчего угрожающе блеснули длинные клыки.

– Мне нужна твоя душа, чтобы расплатиться за свою. – Она приблизилась к Марку, шагая легко, как ветерок.

Наёмник хорошо помнил её походку, всегда любовался ею.

Руки-крылья взметнулись вверх. Голубое свечение окутало Марка. Казалось, холодный огонь поглотил его тело. Свеченье продолжалось совсем недолго, потом стало слабеть и совсем угасло. Горгулья в бессилии опустила руки.

– Вот видишь, – сказала она. – Я не могу забрать душу. Убить – да, но отнять душу – нет. Руны на твоей спине защищают от колдовства, давным-давно наёмники нашли способ противостоять магическим ударам. И теперь я бессильна... Но я подожду, – недобро усмехнулась горгулья. – Я подожду...

– Чего же ты станешь ждать? Моей смерти?

– Нет. – Арина отступила в тень, исчезая, как призрак в ночи. – Скоро жрицы будут решать твою судьбу. Но даже они не властны над тобой. За них всё давно решено.

– Не понимаю, – растерянно произнёс Марк. Она что-то знала и собиралась использовать знание против него.

– Ты мечен богами, – донёсся до него удаляющийся голос. – А значит неподвластен жрицам.

Второй раз в жизни Марк слышал эти слова. Он мечен богами. Но что это означало, оставалось для него загадкой. Когда впервые об этом сказали на Круге Высших, после последнего испытания в школе наёмников, он не посмел расспрашивать. Слишком обрадовался, ведь эта фраза спасла его тогда. Спасла и стала решающим доводом в его защиту. А теперь её повторила Арина... Что ж, посмотрим...

Храм располагался на самой окраине города, скромно прижимаясь к городской стене. Границу владений жриц прочерчивал мелкий ручеек, огибающий низкое невзрачное строение – храм Ледяной Божини. Никто не входил сюда по своей воле. Да и кто станет спешить на встречу со смертью? Только такие, как Марк, проклятые, переступали порог храма Ледяной Божини.

Многие цари, вступая на престол, чтобы задобрить богиню, предлагали жрицам место для храма получше, и сам храм выстроить побогаче и побольше, но те упорно отказывались.

Около Марка бесшумно появился змей, и наёмник едва не рубанул мечом от неожиданности.

– Тьфу! Предупреждать надо. Решил помочь?

Ларг ничего не ответил, только пополз быстрее, обгоняя наёмника.

Марк остановился перед убогой лачугой и мирно журчащим ручейком.

– Это и есть храм? Маловат. Я представлял его гораздо больше и красивее.

– Не торопись с выводами, – оборвал его змей. – Иди за мной. Здесь есть мост. И не замочи ноги.

Марк улыбнулся, решив, что это шутка, хотя ларг никогда не шутил.

Змей подполз к ручью, свился в кольца, как на охоте, а потом стремительным рывком кинул свое тело на противоположный берег. Марк подошёл к ручью и попытался сделать шаг. Нога наткнулась на препятствие. Казалось, невидимая стена защищает ручей. Марк предпринял ещё одну попытку – и опять неудача.

– Я же сказал, тут есть мост, – сказал ларг.

Марк недоуменно повертел головой. Да, так и есть, мост присутствовал. Но это было сильным преувеличением. Два берега соединяли три доски, лежащие друг возле друга и связанные толстой веревкой.

Марк опасливо ступил на них, и немедленно раздался пронзительный скрип.

«В конце концов, падать не высоко», – подумал наёмник, ярко представляя картинку, когда на очередном шаге трухлявая древесина лопается, словно лед, и он сам стоит в воде по лодыжку. Что-то насторожило его в этой картине: странный ручей, который нельзя перейти, и слова змея, чтобы он не замочил ног.

Марк почти бегом преодолел мосток и облегченно перевел дух, ступив на твердую почву.

Двор перед низким строением был выложен булыжниками. В лучах пробуждающегося солнца они блестели капельками влаги, будто кто-то щедрой рукой усыпал двор алмазной россыпью.

Марк широким шагом пересек двор и остановился перед узкой металлической дверью в грубосложенной стене. Ржавчина, неухоженность и запустения были хозяевами этого мирка.

«Что же жрицы храм не берегут?»

Марк заметил рядом с дверью металлическую тарелку и молоточек. Звук удара получился громким, пронзительным. Марку даже показалось, что таким можно разбудить весь город.

Дверь дрогнула и тихо без скрипа открылась, но никто не вышел встречать гостя.

За дверью начинался коридор, такой же грязный, как и всё вокруг. Вдоль стен застыли каменные фигуры животных. В скудном освещении редких факелов они казались живыми, угрожающими, словно стражи. Марк расправил плечи, сплюнул под ноги и переступил порог.

Часы, оставшиеся до казни, показались царевне вечностью. Словно старая улитка, время тянулось и тянулось.

Василика шагала из угла в угол, под ногами пружинил мягкий ковер, в комнате все оставалось по-прежнему, все знакомо и привычно. И от этой скучной привычности хотелось выть больше всего.

Словно ничего не происходит. Словно она и завтра войдет в комнату, возьмет любимые вещи и украшения. Но ведь не будет для неё завтра! Как люди могут жить обычной жизнью, когда её уже не станет?! И царевна в голос заревела.