Mesmer Mariarti - Катриэль

В разговор вмешалась Ольга.

– Поэтому вы припрятали их в свой карман?

– В аптечке моей гостинице, как раз этих осьминогов и не хватает, – последовал ответ. – Ничего не случиться, если позаимствую парочку.

За дверью послышались шаги.

– Что там происходит? – Прогнусавила женщина спешно поднимавшаяся по лестнице.

– Это она, – Марк и Ольга узнали обладательницу неприятного голоса.

– Толстуха, что нас не пускала, – прошептал книгочей.

– Всё, все тогда уходим, – длинноносый лекарь, схватил Марка и Ольгу за руки и потащил к двери.

– Но Нэльс? – возмутилась Ольга.

– Ничего с ним не случится. Придем утром. Идемте, – заторопил Улимор Харвенкус и вытолкнул молодежь за дверь.

Нэльс нашел в себе силы и произнес:

– Я жду вас завтра…

***

Наступил день Великого Совета. Давно представители каждого созданного четырьмя братьями рода не собирались вместе. Два дня слишком маленький срок, чтобы смогли появиться все оговоренные в списках, но большая часть перечисленных все же прибыла к назначенному времени.

Черно–белая стража в меньшем составе, чем была изначально, сопроводила Катерину до комнаты Ожидания. Которая напоминала посеребренную клетку, переплетенную массивными стальными прутьями. Девушка осталась внутри, а стража окружила комнату снаружи. Здесь стояла мягкая тахта с полудюжиной белых подушек, маленький квадратный столик и пара удобных кресел напротив. На столе мерцал небольшой круглый аквариум с парочкой золотых рыб в чистой воде.

– Чего–нибудь желаете? – Осведомился кто–то из белой стражи.

– Провалиться, – огрызнулась Катя. – Спасибо, отвалите!

Сегодня решается ее судьба, а за последние день, к ней никто не соизволил явиться. Хотя, Катя понимала, что друзей, скорее всего к ней просто не пустили. Радовало лишь то, что когда она проснулась, на краю кровати лежали ее вещи: постиранные и отглаженные. Катерина все же сомневалась, что обнаружит их после пробуждения. Старикашка, что снимал с нее мерки, был немного подозрительным, и девушка легко могла предположить, что тот подменит наряды. Но, слава Богу, обошлось. Хотя настроение у Первого Хранителя было паршивое…

– Паршиво, паршиво, паршивенько, – выдохнула девушка, медленно опускаясь на белоснежную тахту. – Эй! А кто–нибудь знает, когда начнется совет?

– Как только наследники займут свое место, – прозвучал ответ у Кати за спиной.

Девушка обернулась. – А это примерно через сколько?

Тишина.

– Ладно, я все равно никуда не тороплюсь.

Ещё несколько минут Катя сидела в полном одиночестве, но вскоре в комнату влетел заполошный старик в огромной остроконечной шляпе.

– Это что на тебе? – Засмеялась девушка, внимательно разглядывая своего деда.

– Спецодежда, – ответил Горвин и стащил с головы неказистый головной убор. – Я все–таки старейшина. Как ты?

Катя лениво развела руками.

– Каком к верху. Спасибо, что хоть спросил.

Горвин распростер объятия. – Ты даже не обнимешь старика?

Девушка оживилась. – А ты созвал достаточное количество для моего освобождения?

– Ещё не знаю. Приглашений разослал в сотни концов света, а кто явиться увидим.

– Четыре, – отмахнулась Катерина.

– Что четыре?

– Концов света, всего четыре. Так что твои приглашения не дойдут до адресатов. Я не хочу тебя обнимать.

Горвин присел рядом с внучкой.

– Катя, отгоняй тоску, она притягивает неудачи! Совет ещё не начался, а ты уже поникла.

– Я поникла, сразу как перешагнула порог дома Елизаветы Удальцовой. Поэтому твой Совет к моему настроению никакого отношения не имеет. А ты, думаешь, все будет хорошо? Только честно.

Горвин улыбнулся, бережно обхватив руку девушки теплыми пальцами.

– Я верю в это. Верь и ты.

У решетчатой двери комнаты ожидания появился советник Карл.

– Горвин, – подозвал старика скрипучий голос. – Присяжные прибыли. Они рассаживаются. И нам пора.

– Понял, понял. Иду. – Волшебник подскочил с мягкой тахты и направился к выходу. – Ну, началось. Увидимся в зале советов. Удачи нам всем.

– Это все? – остановила его Катя.

Горвин обернулся.

Девушка шлепнула себя по коленям и усмехнувшись повторила:

– И это все? Ты пришел себя подбодрить или меня поддержать?

– Катерна, не начинай, – произнес старик, и суетливо нацепил на голову остроконечную шляпу. – И не рассиживайся, тебя это касается в первую очередь. Вставай.

– Капец, – тихо выругалась Катя и посеменила за волшебником.

Как только девушка вышла из комнаты, черно–белая стража тут же окружила первого хранителя.

Зал Советов выделялся из общей композиции строений Белого города, не только величиной и качеством отделки, но и царившим здесь черным цветом.

Торжественно сияли посеребренной лепниной арочные проемы; двери, ведущие на широкий балкон, были застеклены черными витражами; в стены зала советов были включены мраморные рельефы, на мифологические сюжеты о борьбе четырех братьев за власть над этим миром. Наборный паркет, начиная от главного входа, превращался в крупномасштабную картину: красная линия разрезала ткань реальности, разделяя зал советов на две половины – черную и белую. В начале светлой капли отполированного паркета мерцал черный мраморный трон. Над ним угрожающе возвышалась морда дракона, усыпанная слоем драгоценного лабрадора – престол по праву рождения принадлежал графу Мракору. Параллельная темная капля паркета заканчивалась белым троном: золотые стрельчатые своды; два ряда четырехугольных пилонов и изображение Всевидящего Ока в золотых лучах над престолом, когда–то принадлежавшему королю Кроносу, воодушевляли своим величием. Сам трон был осенен шатром со входом в три ступени, которые были покрыты золотой парчой. В центе же этого черно–белого колеса удачи, находилась простая скамья. Без каких–либо изысков, выточенная из единого серого камня, она предназначалась для Первого Хранителя. Помимо двух регалий, в зале было еще сорок восемь мест; на белом полукруге располагались семь кресел, соответствующие цвету темперамента, восседавших когда–то на них старейшин: красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего и фиолетового оттенков. Противоположно им на черной стороне стояли девять пронумерованных кресел. Следом шли четыре ряда по четыре кресла, отмеченные карточными мастями: пики, бубны, червы и трефы. На диаметральной стороне белого цвета располагались четыре ряда обозначенных знакомыми стихиями, а именно: огня, воздуха, земли и воды, каждой из них по четыре кресла.