Орсон Кард - Подмастерье Элвин

— Да.

— Против? Никого. Единогласно.

— Я против, — заявил Умник.

— Голосование закончено, Поли.

— Черт возьми, ты слишком быстро говорил!

— То, что ты голосовал против, Поли, будет внесено в протокол.

— Можете быть уверены, шериф Умник, я этого точно не забуду, — холодно улыбнулась мисс Ларнер.

Доктор Лекаринг постучал по столу своим молоточком.

— Собрание закончено, следующее собрание школьного совета состоится через неделю, во вторник, в три часа дня. А теперь, мисс Ларнер, я буду рад проводить вас к домику Гестеров, если вы готовы проследовать туда. Хозяева не знали, когда именно вы прибудете, а поэтому отдали ключ мне и попросили отпереть для вас коттедж. Позже они зайдут поприветствовать вас.

В глазах мисс Ларнер промелькнуло недоумение. Ей, как и остальным присутствующим, показалось по меньшей мере странным то, что хозяин не хочет лично проводить гостя к домику.

— Видите ли, мисс Ларнер, еще не ясно, сочтете ли вы домик приемлемым. Хозяева хотели, чтобы вы приняли решение после того, как осмотрите свое будущее жилище, а в их присутствии вам будет неловко отказаться.

— Они проявили настоящую вежливость, — отметила мисс Ларнер. — Не премину поблагодарить их за это при встрече.

Боже, ну и унижение. Старушке Пег приходится самой тащиться к домику у ручья, чтобы просить об услуге у наглой, высокомерной карги из Филадельфии. Надо было заставить пойти туда Горация. Пусть бы он поговорил с ней по-мужски. Эта женщина ведет себя не как дама, а как лорд какой-то. Словно из самого Камелота прибыла — мнит себя принцессой, раздавая приказы направо-налево. Вот французы показали господам, почем фунт лиха, — Наполеон поставил Луи XVII на место. Но такие леди, как эта учительница, мисс Ларнер, не знают предела. Они идут по жизни, считая людей, которые не умеют складно выражать свои мысли, отбросами общества.

Так почему ж Горацию не поставить учительницу на место? Нет, он, видишь ли, боится. Как мальчишка, честное слово. Даже Артур Стюарт не наводит на него такой трепет.

— Мне она не нравится, — заявляет Гораций.

— Нравится она тебе или нет, но Артур может получить образование только у нее и ни у кого больше, — отвечает старушка Пег, как обычно называя вещи своими именами.

Но слушает ли ее Гораций? Не смешите меня.

— Если хочет, пускай живет там и учит Артура, а не хочет — пусть убирается на все четыре стороны. Мне она не нравится, и я считаю, что не место ей в том домике.

— Это что, святая земля какая? — злится Пег. — Там какое-то проклятие лежит? Или, может, нам дворец построить для ее королевского величества?

Но когда Горацию втемяшится что-нибудь в голову, говорить с ним бесполезно, чего ж она его убеждает?

— Да нет. Пег, — пожимает плечами Гораций.

— Тогда что? Или ты вообще перестал прислушиваться к здравым доводам? Теперь ты будешь делать все что вздумается, а остальным с твоей дороги лучше убраться, да?

— Потому что это любимое место малышки Пегги, вот почему, и я не хочу, чтобы эта старая ведьма жила там!

Вот так вот! Как это похоже на Горация! Каждый раз он вспоминает свою дочь-беглянку, которая ни разу даже не написала с тех пор, как убежала, оставив Хатрак без светлячка и лишив Горация любви его жизни. Да, мэм, вот что означала Пегги для Горация, без нее он жизни не мыслил. «А если я убегу или, не дай Бог, умру, будешь ли ты точно так же ценить память обо мне? Или позволишь другой женщине занять мое место? Скорее всего, так оно и будет. Думаю, постель остыть не успеет, как туда запрыгнет какая-нибудь потаскушка. Меня ты заменить всегда сумеешь, а вот малышку Пегги… К домику у ручья мы должны относиться как к святилищу, вот почему я сама тащусь туда, чтобы встретиться с заносчивой училкой и попросить ее взять на обучение маленького черного мальчика. Мне еще повезет, если она с ходу не предложит продать его».

Дверь мисс Ларнер открывать не торопилась. Наконец, соизволив ответить на стук, она появилась на крыльце, прижимая к личику платочек — вероятно, надушенный до невозможности, чтобы не чувствовать запахов, исходящих от честных простолюдинов.

— Если вы не возражаете, я хотела бы обсудить с вами кое-что, — сказала старушка Пег.

Мисс Ларнер отсутствующим взглядом поглядела куда-то поверх головы Пег, как будто изучая птичку, сидящую на далеком деревце.

— Если это насчет школы, мне сказали, что у меня есть неделя на подготовку, прежде чем мы начнем записывать учеников.

С подножья холма доносилось звонкое дзынь-дзынь-дзынь — один из кузнецов стучал по своей наковальне. Невольно Пег вспомнила малышку Пегги, которая терпеть не могла этих звуков. Может, Гораций был абсолютно прав, так упорно настаивая на своей глупости. Может, дух малышки Пегги до сих пор обитает в домике у ручья.

Однако в дверях сейчас стояла мисс Ларнер, и именно с ней предстояло договариваться старушке Пег.

— Мисс Ларнер, меня зовут Маргарет Гестер. Мой муж и я владеем этим домиком.

— О, прошу меня извинить. Вы моя хозяйка, а я повела себя так грубо. Прошу вас, входите.

Вот это дела! Старушка Пег шагнула через порог и замерла на секунду, обозревая комнатку. Еще вчера ее чистые стены были голыми и безжизненными, ожидая своего часа. Теперь же домик был почти обжит — на столе лежала чистая салфеточка и стояла дюжина книг, на полу маленький коврик, а на вбитые в стену крючья были повешены два платья. Сундук и сумки убраны в угол. Домик выглядел так, словно в нем уже кто-то живет. Старушка Пег сама не понимала, что ожидала здесь увидеть. Естественно, кроме черного наряда, предназначенного для путешествий, у мисс Ларнер имеются и другие платья. Просто старушка Пег не могла себе представить, что эта леди опускается до чего-то столь обыденного, как перемена платья. Хотя что в этом особенного? Наверное, снимая одно платье, перед тем как надеть другое, она остается в простом нижнем белье, как и всякая другая женщина…

— Прошу вас, миссис Гестер, садитесь.

— Мы здесь не больно-то привыкли ко всяким «мистерам» и «миссис». Так у нас разве что законников называют, мисс Ларнер. Меня же обычно кличут тетушкой Гестер, иногда старушкой Пег.

— Старушка Пег. Какое… какое интересное имя.

Она было подумала объяснить, почему ее называют «старушкой», — ей захотелось рассказать, что когда-то у нее была дочь, которая потом убежала. Но тогда будет довольно трудно растолковать учительнице, откуда у нее появился чернокожий сын. Зачем посвящать чужого человека в непонятности семейной жизни?

— Мисс Ларнер, я не стану ходить вокруг да около. У вас есть нечто, что очень нужно мне.

— И что же?