Евгения Лифантьева - Ролевик: Орк

Но становиться беспомощной жертвой того, что тут могло гнездиться, я тоже не хотел. Щит, конечно, вещь хорошая, но это только в стебных ролевых переделках поют про «последний бой с двумя щитами». На то, чтобы как следует ударить ятаганом, сил у меня не хватит. Правое плечо отзывается болью на любое резкое движение рукой. Поэтому я нащупал на поясе подарок, полученный в мире тумана.

Проснувшись утром, я обнаружил рядом с собой этот странный девайс – гибрид топора и пистолета. Примерился – стрелять можно даже с больным плечом. Длина рукояти такая, что можно зажать ее конец под мышкой, а ладонь удобно ложится на изгиб, служащий пистолетной рукоятью. Конечно, если держать так оружие, то толком не прицелишься. Но промазать в этих узких переходах невозможно, коридор то и дело поворачивает, по прямой видно каждый раз лишь на пару десятков шагов.

Если появится что-то опасное, все равно стрелять придется практически в упор.

– Не нравится мне здесь, – словно откликаясь на мои мысли, подала голос эльфийка. – Я чувствую впереди какое-то зло.

– О, не ты одна, прекрасная леди! – отозвался магистр Таралит. – Остаточные эманации Хаоса давно ощущаются так же явственно, как пол под ногами!

«Черт бы побрал этих зануд, – мелькнуло у меня в голове. – Нашли время понтами мериться!»

Рыцарь Валис тоже не выдержал, оглянулся и шикнул на болтунов:

– Потише, господа!

И в этот момент из-за поворота выползло нечто… даже трудно сказать – что. Больше всего оно напоминало сухопутную медузу – если такая вообще может существовать. Ходячая куча антрацитово блестящей слизи, текущая по полу сотнями щупалец. Противно дрожащий конус. Оживший гигантский холодец заполнил своей тушей проход до самого потолка. Двигалось оно абсолютно бесшумно, зато так воняло гнилью и болотом, что сразу стало нечем дышать.

И еще оно очень походило на встреченных мной в тумане тварей Хаоса.

Первой не выдержала Миллинитинь. Она завизжала так, как на Земле умеют делать только голливудские дивы – отчаянно, истошно, с переходом в ультразвук, от которого у всех, кому не повезло оказаться ближе, чем за километр, закладывает уши. Вторым был мой щит, точнее, мертвый маг Асаль-тэ-Баукир, имевший гораздо больше опыта общения с Хаосом, чем все остальные вместе взятые. Не знаю, какое заклинание он сплел, но из умбона, словно из лазерной пушки, в направлении твари ударил пучок концентрированного света. Там, где он коснулся желеобразного тела, появилась глубокая вмятина. В воздухе запахло озоном и паленым мясом. Вслед за лазером заработал огнемет – магистр Таралит через голову рыцаря поливал сгусток Хаоса очередями файерболов.

Однако слегка поджаренная медуза и не думала помирать. Вместо этого она выбросила вперед жгут из щупалец и, игнорировав меня с рыцарем Валисом, стоявших первыми, дотянулась до эльфийки и, оплетя ее за ноги, резко дернула.

Миллинитинь завопила еще истошнее.

Лагаиси, не растерявшись, полоснула клинком по слизистой плоти. Щупальце лопнуло с хлюпающим звуком. За моей спиной раздался звонкий шлепок, и в сторону затормозившей «матки» метнулась ее уменьшенная копия, блестящий шарик на ножках-щупальцах.

– Ах ты, дрянь! – рыцарь Валис ткнул мечом в пытающегося удрать твареныша.

Тот лопнул, обрызгав слизью стены.

– Ага! Не нравится! – зарычал рыцарь и рванулся вперед.

Я выстрелил – куски желеобразной плоти брызнули на потолок …

Перезаряжать было некогда, поэтому я прижался к стене, пропуская вперед Лагаиси, но стараясь удержать тушу твари в пучке света.

Дух скользнула вперед и принялась шинковать «медузу», словно овощерезка – кочан капусты… От нее не отставал гном, с молодецким уханьем вонзавший кайло в тело твари…

И все же у меня создалось ощущение, что все эти усилия бесполезны. Черная слизистая туша сотрясалась от ударов, от нее отлетали шматки, но она не проявляла никаких признаков того, что это все как-то ей вредит. Каждый кусок плоти, вырванный из твари, превращался в мелкую тварюшку, гораздо более шуструю, чем слизитая куча, загораживающая проход.

«По-моему, мы что-то не то делаем», – подумал я, обращаясь к мертвому магу.

«По-моему, тоже, – отозвался Асаль-тэ-Баукир. – Эту дрянь так просто не убьешь».

«Такое ощущение, что это – не одна тварь, а колония из множества мелких тварей».

«Именно так… погоди…»

Мертвый маг что-то пробормотал и вдруг спросил:

«А что такое дихлофос?»

«Химикат… им тараканов травят…»

«Земляне – гении! Погоди-ка!»

Свет, льющийся из щита, на мгновение померк, раздался глухой хлопок, и коридор наполнился белой пылью. У меня защипало в глазах, кто-то закашлялся, старый шаман взвыл, словно кошка, которой наступили на хвост.

И вдруг все кончилось.

Не было живой шевелящейся кучи – только пенящаяся, воняющая гнилью лужа. Бывшие духи чихали и кашляли, проклиная и Хаос, и то, что победило тварь…

«Что это было?» – повторил я вопрос рыцаря Валиса.

«Я немного модифицировал одно заклинание, добавив в него твои воспоминания о дихлофосе, – гордо ответил мертвый маг. – Кстати, плетение простенькое, так что и ты его сможешь запомнить».

– Не наступать в лужу! – гаркнул рыцарь Валис. – Быстрее вперед!

Тело само выполнило команду. Я бросился вперед, сигая через растекающиеся по коридору ручейки маслянистой жидкости. За мной – остальные. Один лишь рыцарь сохранял спокойствие – он дождался, когда его миновала слегка помятая эльфийка, хлопнул по шее Маню и, осторожно перешагивая через то, что осталось от твари Хаоса, и поминутно оглядываясь, пошел к следующему повороту…

Стоило свернуть за угол – стало понятно, почему Хаос угнездился именно здесь. Просто дальше ему было отступать некуда. Если бы не магические скрепы в стенах, эта свихнувшаяся биомасса расползлась бы по трещинам. А так она… оно… они… в общем, то, во что эманации Хаоса превратили всякую подземную мелочь, уходило от нас, пока не натолкнулось на непреодолимую преграду.

Непреодолимую – для него. Но не для света…

Коридор выходил на нечто вроде полукруглого балкона, огороженного резными мраморными перилами. От него на добрый десяток метров вниз сбегала широкая лестница – тоже мраморная, только что ковровой дорожки не хватает. А дальше… Дальше, теряясь в полутьме, расстилался город. Поблескивающая узорчатой мозаикой площадь под лестницей окружена двух-трехэтажными дворцами.

Мы находились на уровне крыш, чуть ниже свода пещеры. Необработанный камень искрился естественной красотой сталактитов, разноцветными наплывами и фестонами, некоторые известковые «сосульки» свисали до самых крыш, несколько мощных колонн соединялись с растущими из мостовой сталагмитами…