Саймон Грин - Суровое наказание

– Я же говорила вам, что они не смогут удержать меня! – сказала она, и поспешила вперед, чтобы помочь легкораненым. Мы пошли так быстро, как только могли по пустому двору, затем остановились и оглянулись, когда все огни в поместье внезапно погасли. С протяжным, громким стоном похожим на умирающее животное, огромное здание медленно разрушалось само в себя, обрушиваясь и распадаясь, и наконец, исчезло в огромной затягивающей яме наверху холма.

Все мы стояли вместе, каждый думая о своем, и держась друг за друга, наблюдая падение дома Гриффина.

Эпилог

Я не устраиваю похорон. Мне не нравится обстановка или службы, и я знаю слишком много о Рае и Аде, чтобы получать хоть какое-то утешение от ритуалов. Я не посещаю могилы людей, чтобы проститься, поскольку знаю, что они не там. Мы хороним только то, что осталось. И, кроме того, большую часть времени я рад, что определенные люди мертвы и не беспокоят меня больше.

Единственными призраками, которые меня преследуют, являются воспоминания.

Так что я не пошел на похороны Пола Гриффина. Но я пошел навестить его могилу несколько недель спустя. Просто, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Сьюзи Стрелок пошла со мной за компанию. Пол был похоронен на кладбище Некрополя, в его собственном очень частном и отдельном измерение. Было холодно, темно и тихо, и низкий туман медленно клубился вокруг бесконечных рядов надгробий, статуй и мавзолеев. Я стоял перед могилой Пола, и Сьюзи мягко обхватила меня за руку.

– Все еще чувствуешь себя виновным в его смерти? – спросила она спустя некоторое время.

– Я всегда чувствую себя виноватым перед теми, кого не смог спасти, – ответил я.

Надпись на простом мраморном надгробие сообщала: «Пол и Полли Гриффин. Любимый сын и дочь». Я был уверен, что эти слова принадлежали Элеоноре. Пол улыбнулся бы. Насыпь земли еще не осела. Большой венок от всех девушек из «Див!» был целиком составлен из пластиковых цветов, ярких, красочных и искусственных. Как и Полли.

Неподалеку стоял огромный каменный мавзолей, в старом викторианском стиле, с излишне вычурными колоннами и карнизами, и обилием многочисленных резных каменных херувимов. Небольшая медная мемориальная доска на входной двери с гордостью объявляла всем и каждому, что мавзолей был последним местом упокоения Иеремии и Мэрайи Гриффин. Только имена; без даты и слов. Иеремия давным-давно заплатил за уродливое строение, не потому что думал, что когда-либо будет нуждаться в нем, а потому что на такие вещи была мода, и у Мэрайи должно было быть все, что было в моде. И, конечно, ее мавзолей был больше и богаче украшен, чем любой другой. Я был удивлен, что у ее каменных резных херувимов не был вздернут нос по отношению ко всем остальным.

Конечно, Иеремии и Мэрайи не было там. Их тела так и не обнаружили.

– Я слышала, Мелисса все же присоединилась к женскому монастырю, – сказала наконец Сьюзи.

– Ага, вступила в орден, укрывшись от мира, как и хотела. Хотя и не в самую лучшую его часть, Сестричество Армии Спасения. Так, она должна быть в достаточной безопасности.

– Она самая богатая монахиня в Темной Стороне.

– Вообще–то, нет. Она действительно унаследовала все, согласно последнему завещанию, но отдала большинство из этого. Уильям и Элеонора были обеспечены очень щедрыми пособиями до конца жизни, через доверительный фонд, в обмен на отказ оспаривать завещание, а все остальное отправилось в Сестричество. Которое в настоящее время перестраивает свою церковь и быстро становится одним из самых влиятельных на Улице Богов. Злодеям лучше быть начеку. Одному богу известно, какое вооружение САС может купить с неограниченным бюджетом...

– А Уильям и Элеонора?

– После исчезновения Иеремии оба привыкают к тому, что являются теперь смертными. Так как они не бессмертны, и больше не наследники, светское общество, бизнесмены и политики отвернулись от них, что, вероятно, только к лучшему. Наконец-то у них появился шанс пожить своей собственной жизнью. Уильям свободное время проводит в Шадоус Фолл, с Мишкой Медведем и Козерогом. Они единственные настоящие друзья, которые у него когда-либо были. Элеонора ушла в затворничество, все еще оплакивая своего ребенка. Но она вернется. Она сильнее, чем все думают. Даже она сама.

– Думаешь, их супруги останутся с ними?

– Скорее всего, нет, – сказал я. – Но никогда нельзя знать наверняка. Люди склонны удивлять.

Сьюзи громко фыркнула. Нет, если ты всегда настороже и с взведенным курком.

Она огляделась.

– Чертовски удручающее место. Все вокруг сплошная клоака. Обещай мне, что никогда не позволишь мне очутиться здесь, Джон.

Я улыбнулся и слегка прижал ее руку к себе.

– Я знаю одно местечко, называется Аркадия. Там спокойно и мирно, и всегда светит солнце, и только хорошие вещи происходят. Мы могли бы лежать бок о бок на травянистом берегу, рядом с рекой...

Сьюзи рассмеялась хрипло, покачивая головой.

– Ты слезливый сентиментальный старикан. Мне больше по душе идея быть похороненной под баром, чтобы всегда была музыка и смех, и люди могли проливать свои напитки на пол в качестве возлияния нам.

– Это действительно больше походит на тебя, – признал я. – Но в тех барах, которые мы часто посещаем, кто-нибудь обязательно смеха ради выкопает нас.

– Любого, кто потревожит мой покой, я потревожу в ответ, – сказала Сьюзи твердо. – В моем завещание прописано, что меня должны похоронить с дробовиком и хорошим запасом боеприпасов.

Я мрачно кивнул.

– Я подумываю заминировать свой гроб. На всякий случай. Может быть, чем-нибудь ядерным.

Внезапно Сьюзи отстранилась от меня и плавным движением вытащила дробовик из задней кобуры. Я проследил за ее пристальным взглядом и увидел Уокера, стоявшего спокойно на другом конце могилы Пола. Я не слышал его приближения, впрочем, как и всегда. Он слегка улыбнулся мне и Сьюзи.

– Какая неожиданная реакция, – пробормотал он. – Любой мог бы решить, что мне не рады.

– Любой может быть прав, – казал я. – Как ты узнал, что мы будем здесь?

– Я все знаю, – сказал Уокер. – Это моя работа.

– Пришел убедиться, что Гриффины действительно мертвы? – спросила Сьюзи, не опуская дробовик.

– Просто выразить свое почтение, – сказал Уокер. – Надо соблюдать приличия.

– Кто-нибудь интересный объявился на похоронах? – спросил я.

– О, только обычные подозреваемые. Друзья и враги, и довольно много заинтересованных наблюдателей. Ни одна мертвая знаменитость не привлекла столько людей и папарацци. Это было довольно общественное мероприятие. Мэрайя будет в ярости, что пропустила его.