Илья Одинец - Младший вовсе был дурак

— Очень рад, — Власилиан тоже сделал вид, будто не заметил моей грубости.

— Чем от тебя воняет? — сморщилась Лаврентьева и, не дожидаясь ответа, произнесла: — Пока ты там прогуливался, Власилиан рассказал много интересного.

— Я тоже узнал много интересного.

— Оказывается, о так называемом Последнем пророчестве местные услышали совсем недавно. О нем поведал путешественник в красном плаще, прибывший из соседнего королевства. И знаешь, у тамошнего короля два сына! "Последний наследник" — это наверняка младший!

— Чушь собачья, — хмыкнул я. — Может "последний наследник" — это действительно младший отпрыск королевского рода, но путешественник прибыл вовсе не из соседнего королевства. Это тот самый "граф Дракула", который заплатил разбойникам за людей с печатями Бюро, тот самый вампир, что преследовал меня до портала в Гальдиве.

— Откуда ты знаешь? — ахнула Ленка.

— От короля. С папашей надо больше о государственных делах беседовать, — не преминул я сделать замечание Власилиану. — Ваш так называемый граф — вампир из иного мира. Последнее пророчество не относится к Таэрии. Можешь возвращаться во дворец, никто тебя в тюрьму больше не посадит.

— Значит, — задумалась девушка, — нам нужно найти того вампира.

— Но для начала следует выяснить, какие книги он купил у местных, и для чего они ему понадобились.

— Какие книги?

— Блин, Ленка! О чем вы с принцем говорили, пока я "прогуливался"?

Лаврентьева покраснела и сжала кулачки.

— Попрошу без намеков! Мы обсуждали путешествие в соседнее царство. Но раз граф не оттуда, мы никуда не едем. Так какие книги?

— Магические.

Я пересказал разговор с королем и вытащил из своей дорожной сумки амулеты.

— Как думаешь, можно перенастроить поисковик съедобных растений на энергию вампира?

— Нет, — качнула головой Ленка. — Но с книгами, думаю, Власилиан нам поможет.

— Я совершенно об этом забыл, — покраснел его высочество. — Граф действительно интересовался книгами, сказал, что собирает коллекцию.

— Он искал какую-то определенную книгу?

— Вряд ли. Если бы искал, то не покупал бы все подряд.

— Ясно, — Лаврентьева вытряхнула из своей сумки амулеты и последовала моему примеру — надела их на шею. — Нужно найти, у кого он отоваривался.

— Зачем искать? — удивился Власилиан. — Население у нас по большей части безграмотное, книги есть у немногих, а что до старинных, а тем более волшебных, так это вам к Златовласке надо. Я провожу.

Стражники у моста отдали Власилиану честь, и снова застыли стойкими оловянными солдатиками. Власилиан закинул Ленкину сумку на плечо и предложил даме сердца руку. Не том смысле, а как опору при ходьбе. Тоже мне, джентльмен нашелся. Я дернул плечом и поплелся следом.

Его высочество повел нас к центру города по мощеной дороге, той самой, что вела через базарную площадь.

— Златовласка хранит книги десяти поколений, начиная от основателей рода Пузиковичей, — рассказывал его высочество. — Говорят, это были зажиточные горожане, заключившие договор с самим дьяволом, и оттого разбогатевшие и отрастившие пузо. На самом деле никакого договора они ни с кем они не заключали, а нашли в лесу старинную книгу в драгоценном переплете, повыковыривали из обложки камушки, продали их и разбогатели. Вот с тех пор книги и собирают. Как дань уважения дальним предкам.

Рассказывая, королевич не забывал изображать из себя суперзвезду: кивал головой прохожим, махал холеной ручкой, изрядно испачкавшейся за время пребывания в темнице, снисходительно улыбался толпе, постепенно выстраивающейся вдоль улицы. Сразу видно — любит себя человек, привык к славе и обожает проявления восхищения своей венценосной персоной. Впрочем, наследникам престола наверняка так и положено, ведь если народ любит своего правителя, прощает ему мелкие грешки, обогащающие казну.

Только бы Власилиан не перестарался с восхищением, иначе в один прекрасный день его камзол порвут на сувениры.

— Златовласка не любит гостей, — предупредил его высочество, когда мы подошли к богатому двухэтажному дому. — Но перед наследником престола открыты все двери.

Власилиан властно стукнул в дубовую дверь кулаком.

— Именем его величества короля Туртамона и его высочества наследного принца Власилиана!

В доме послышались легкие шаги, быстро приблизившиеся к двери, и я представил стройную большеглазую девушку с длинными золотыми волосами. Ясен пень, Власилиан знает ее не только потому, что та хранит у себя древние книги. Интересно, будет ли Лаврентьева ревновать своего королевича к юной прелестнице?

Дверь бесшумно открылась, и перед нами предстал горбатый старик с ярко-рыжими кудрями.

— Чаво надобно? — прошамкал он беззубым ртом и почесал худую грудь под рубахой в горошек. — А! Влася, входи. Так бы и назвался, а то вишь, церемонии развел "именем его величества"… тьфу.

Старик посторонился, пропуская нас в дом.

Мда. Похоже, с юной девой я поторопился, а прозвище старику действительно подходит — кудри у него так и сияют.

Златовласка провел нас в кухню и усадил на лавку, а сам уселся за стол. Кухонька была маленькой и уютной, спину согревала недавно топившаяся печь, над умывальником висели вышитые полотенца, пол устилал домотканый коврик. Мы оторвали старика от трапезы. Перед рыжим дедом стояла целая миска вареных яиц, которые он быстро очищал и отправлял в рот

— Ну, чаво надобно? — спросил старик и стукнул яйцом о край стола, разбивая скорлупу.

— Мы по поводу графа, купившего у вас книги, — сказала Ленка.

— А, — махнул рукой Златовласка, — никакой он не граф. Так, нечисть без роду без племени. Я нечисть нюхом чую.

— Так зачем же ты его в дом пустил? — удивился Власилиан.

— А ты, будто не слышал, с кем мой пра—пра—и–так—далее—дед договор заключил?

— Ты мне лапшу-то на уши не вешай! Знаем, откуда богатство ваше!

— А коли знаешь, головой понимать должен, что золото на дороге не валяется. Может, мы книги столько лет для того и собирали, чтобы продать скопом? Да и к чему мне эта рухлядь? Там из сотни заклинаний от силы три штуки работают. Сам проверял.

Старик закинул в рот очищенное яйцо и принялся жевать, мыча и закатывая от удовольствия глаза.

— Рассказывайте по порядку, — попросила Ленка. — Что за книги, что за человек их купил, что говорил и куда потом отправился.

— А чего рассказывать? — прошамкал старик и проглотил яйцо. — Книги, как книги. Волшебные. Правда, у некоторых срок годности истек, но все равно, бумага она в иных краях на вес золота ценится. А человек тот, вовсе не человеком был. Говорю же — нечисть поганая. Как пасть раскрыл, да про конец времен причитать начал, я сразу скумекал, что могу ему все, что есть сплавить. И сплавил. Жилка у нас в роду особая! Предпринимательская! Теперь могу лет пятьдесят на печи лежать, да яички кушать. Очень уж я их уважаю.