Ольга Романовская - Перстень Мериада

— Я знаю, тебе нужен перстень Мериада. Может быть, ты и получишь его, но победить меня всё равно не сможешь. Лучше не пытайся.

— А я и не собиралась.

— Ой ли? Сиди, где сидишь, и не лезь в чужие дела.

— Я не боюсь угроз.

— А я и не угрожаю тебе, просто советую заняться более лёгким делом — воровством. У тебя есть все данные для отличной воровки: обаяние, сметливый ум, привыкшие ловко обращаться с любыми предметами ручки. А убийство… Для этого нужны профессионалы, а не девчонки, которым пару раз улыбнулась удача.

Вильэнара повернулась к ней спиной и почти дошла до лодки, когда Шарар набросился на неё. Вцепившись в пахнущие миртом юбки, он с остервенением рвал их на куски. Колдунья дорожила деталями своего туалета и, решив воспрепятствовать его полному уничтожению, вынула из причёски один из цветков. Почувствовав опасность, Шарар отскочил, и бутон упал на землю, опалив под собой траву.

Принцесса поспешила на помощь щенку, но колдунья, подлив масла в огонь её досады, предательски растаяла в воздухе. В бессильной ярости девушка несколько раз пнула ногой лодку.

— Она дразнит меня, принимает за ребёнка! Они все думают, что я глупенькая, ничего не понимаю. Но я ещё покажу, на что способна. Нельзя праздновать победу, не одержав её.

Успокоившись, девушка кликнула Шарара, с радостным лаем носившегося за насекомыми вдоль ручья, и направилась к деревушке. Она была небольшой, домов в десять. Есть ли в ней что-то вроде постоялого двора, с первого взгляда определить не удалось.

На въезде в деревню какая-то полная, неряшливо одетая грандванка кричала другой, худощавой:

— Сиада, тагет даке ферра кви мине лассаре! Скалли!

— Даси тагет! Аи манет катан, пресе ми каласт, вала пак лассаре, не ре кассире, — вторила ей оппонентка.

Девушка поняла лишь то, что говорили о корове.

— Простите, — вежливо обратилась она к полной грандванке, — не подскажете, где бы я могла переночевать?

— Вала? — переспросила грандванка. — Что Вы говорите?

— Я спрашивала о том, где можно остановиться на ночлег, — с лёгким раздражением повторила принцесса.

— У Йеры. Проедете немного вперёд и завернёте за угол.

— Какой угол?

— Там один угол, не ошибётесь. А Вы, я вижу, не местная. Откуда будете?

— Из-за гор. — Меньше всего на свете ей хотелось трезвонить о том, кто она. Да и говорить об этом здесь — всё равно, что метать бисер перед свиньями. Эти грандванки и понятия не имеют о Лиэне.

— Вы из Дакиры? — с ужасом переспросила женщина. Похоже, придуманное Стеллой объяснение не было самым удачным.

— Нет, я с севера, — быстро поправилась девушка. — Пожалуйста, проводите меня к Йере, боюсь, я сама не найду дорогу.

Грандванка сделала несколько шагов и вдруг хлопнула себя по голове:

— Извините, совсем забыла! С этой треклятой коровой всё из головы вылетело! Сегодня же суббота.

— И что?

— А то, что сегодня к Йере приехали братья, и ей некуда будет поставить Ваших лошадей. А они у Вас видные, не в хлеву же им стоять!

Нечего сказать, хорош постоялый двор! Очевидно, конюшня в нём не большее напёрстка. Но другого тут нет. Интересно, а комнатка у Йеры для неё найдётся, или все они с утра заняты вездесущими пронырливыми братьями?

— Ничего, я найду, куда их пристроить.

С улицы постоялый двор ничем не отличался от других домов. Во дворе возле поленницы играли ребятишки: пытались построить что-то из щепок.

Хозяйка встретила их на крыльце — полноватая неприметная женщина в вылинявшем платке. О ноги тёрлась пузатая кошка, не сводя маслянистых глаз с заветного кувшина с молоком в руках хозяйки, но та ее не замечала или намерено игнорировала.

— Здравствуй, Йера! Как здоровье братьев? — крикнула сопровождавшая принцессу грандванка, ничуть не заботясь о том, что от неожиданности Йера может выронить кувшин.

— Спасибо, не жалуются. Ты заходи, я пироги испекла.

Йера, к разочарованию кошки, унесла молоко и вернулась уже с пустыми руками.

— Знаешь, Йера, я тебе постоялицу привела.

Глаза хозяйки заблестели. Она оправила платье и улыбнулась.

— Милости просим, милости просим! Проходите, я Вас сейчас накормлю. Вы ведь голодная?

Не дожидаясь ответа, хозяйка увлекла Стеллу в дом, бросив через плечо:

— Будь душкой, разбуди Крега, он на сеновале дрыхнет. Пусть вытаскивает из конюшни своих мулов и займётся лошадьми. А после, милая, заходи ко мне, я тебя пирогами буду потчевать.

Йера провела принцессу через сени и длинное помещение с выбеленными извёсткой стенами, очевидно, общую залу, завела за стойку и, толкнув плечом дверь, пригласила гостью войти. Кухня произвела на Стеллу благоприятное впечатление, по ней было видно, что дом обитаем, и хозяйничает в нём домовитая женщина — везде какие-то коврики, вязаные салфеточки, до блеска начищенная посуда. Почётное место занимал накрытый полотенцем пирог.

Захлопнув дверь в жилые помещения, из которых доносился зычный послеобеденный храп, хозяйка начала метать на стол плоды своих кулинарных стараний: приезд братьев сподобил её провести несколько часов в кухонном чаду, чтобы наготовить всяких деревенских изысков.

— Вам понравилось? — спросила Йера, когда Стелла отодвинула от себя пустую тарелку.

— Очень.

— Тогда поговорим о плате.

Замечательная, всё же, эта Йера: окружила заботой, подождала, пока гостья разомлеет от еды, и ловко поставила вопрос о деньгах. Назначенная цена показалась ей завышенной, и девушка поспешила сбавить её, пропустив мимо ушей шумные возражения хозяйки.

Уладив денежный вопрос, Йера на минутку отлучилась, чтобы, по её словам, узнать, как устроены лошади. Вернувшись, она провела принцессу в её комнату.

Спустившись к ужину, Стелла стала невольной свидетельницей необычного для деревни разговора на философские темы.

"Мыслители" — люди преклонных лет, ввиду этого не обремененные мелкими повседневными заботами — сидели за ближайшим к лестнице столом и вели неспешные споры о вечном. Само их существование в этой пропитанной перегаром и куревом зале было чем-то иррациональным, и принцесса не могла отказать себе в удовольствии послушать их. Стараясь оставаться незамеченной, она облокотилась о перила лестницы и, перегнувшись, глянула вниз. Со своего наблюдательного пункта Стелла плохо видела лица "философов", зато хорошо их слышала.

— Нет, нет и нет, — говорил один из них, спокойно, без обычного для азарта спорщика, — чем больше "почему", тем меньше ответов.

— Да, — вздохнул другой, — жизнь абсурдна. Кто может поручиться, что она вообще существует?