Роман Папсуев - Верлойн

Рыцари хохотали, видимо, потешаясь над купцами, которые тряслись от страха, глядя на длинные мечи незнакомцев. Один из рыцарей неожиданно ударил Сагорла, и купец, охнув, упал с лошади. Телохранители торговца, в том числе и Канар, набросились на рыцарей, но те их быстро обезоружили.

Верлойн спокойно наблюдал за схваткой, невольно удивляясь легкости, с которой нападавшие справились с охраной каравана. Слуги торговцев в схватке не участвовали и вскоре вместе с безоружными телохранителями сбились в кучу, испуганно глядя на хохочущих рыцарей.

Лэнарда обеспокоенно взглянула на барона, но тот невозмутимо наблюдал за происходящим, не делая попытки вмешаться.

– Верлойн, разве вы не хотите спасти этих несчастных?

– Я не люблю кровопролитие, – ответил Верлойн.

– Но они же убьют их! И будет кровопролитие!

– Вряд ли. Скорее всего, просто похохочут и уедут. Наверное, даже товар не тронут, – спокойно ответил барон. – Рыцари не грабят караваны.

– Смотря какие рыцари, – гневно сказала Лэнарда, и внезапно Верлойн расслышал в ее голосе упрек.

Верлойн улыбнулся девушке, чуть качнул головой и тронул поводья. Лэнарда последовала за бароном.

Рыцари хохотали над стонущим Сагорлом, который с трудом поднялся с земли. Сагорл был тучен, и неудивительно, что ему было тяжело встать на ноги после удара.

Посмотрев на рыцарей, Сагорл принялся было проклинать их, но его быстро успокоил один из оруженосцев, приставив длинный кинжал к горлу купца. Брат Сагорла, Пакар, попытался вмешаться, но один из рыцарей что-то грубо ему сказал, и торговец, побледнев, замолчал.

В это время Верлойн приблизился настолько, что его наконец-то заметили. Плащ почти полностью скрывал фигуру барона, и он вполне мог сойти за усталого пилигрима – рыцари так и подумали, не заметив ни Лодрейста, ни щита, прикрепленного к седлу справа.

– Эй, смотрите-ка! – гаркнул один из рыцарей. – Никак один из торговцев решил вмешаться!

– Эй, парень! – крикнул другой. – Иди своей дорогой, пока цел!

У рыцарей был странный акцент. Верлойн нащупал под плащом эфес Лодрейста, хмуро оглядел рыцарей и сказал:

– Не думаю, что ваше поведение может служить примером, милостивые государи. Вы позорите звание рыцаря, издеваясь над беззащитными купцами.

– Ого! – воскликнул один из рыцарей. – Этот молокосос вздумал нас поучать! Проваливай, мальчишка!

Верлойн спокойно покачал головой.

– Смотрите, с мальчишкой девушка! Девица, зачем тебе нужен этот торговец? С нами тебе будет веселее!

Лэнарда звонко ответила:

– Мне будет веселее в полном одиночестве, нежели с тобой, скотина! Езжайте своей дорогой, негодяи! Оставьте этих несчастных в покое!

– Ба, да у дамочки остренький язычок! Может быть, его нужно подрезать? – сказал один из рыцарей, направляя своего коня к девушке.

Верлойн преградил ему дорогу.

– Назад, – спокойно сказал он. – И советую извиниться перед девушкой за сказанные вами слова.

– Хм... – Рыцарь поравнялся с бароном. – Ты никак хочешь смерти, мальчишка?

Верлойн уже не раз обращал внимание на то, что в момент опасности течение времени для него каким-то странным образом замедляется, а потому он получает возможность видеть все намного четче, действовать быстрее и реагировать молниеносно. Так случилось и на этот раз.

Рыцарь взялся за рукоять меча, но вытащить его не успел – сверкнула сталь меча, и Верлойн мгновенно обрушил Лодрейст на шлем противника. Тот, оглушенный, свалился с коня. Рыцари удивленно вскрикнули. Верлойн быстро отстегнул плащ, снял с седла шлем и надел его на голову.

Золотые доспехи засверкали на солнце, холодно блеснул клинок Лодрейста. Не представляющий опасности торговец в мгновение ока превратился в грозного рыцаря в сияющих доспехах. Верлойн был искренне горд собой, зная, что выглядит в золотых доспехах величественно. Лэнарда удивленно смотрела на барона, не веря своим глазам.

– Ну что ж, господа, – сказал Верлойн. – Будь по-вашему.

Всадники, не торопясь, спешились.

– Сударь, мы не знали, что вы рыцарь. И не хотели оскорбить вас.

– Вы оскорбили не меня, а девушку. Извинитесь перед ней, и тогда мы мирно разойдемся.

Рыцари покачали головами:

– Она первой оскорбила нас. Пусть даже она и дама, никому не позволено оскорблять рыцарей Свана.

«Сван, – пронеслось в голове у Верлойна. – Что-то знакомое».

– Ну что ж, – сказал барон. – Тогда брани не миновать. Если не возражаете, устроим пеший поединок, потому что у меня нет копья.

– Хорошо, сударь, если это вас, конечно, не затруднит, – в голосе говорящего слышалась ирония.

Рыцари не особенно беспокоились – по их мнению, у Верлойна не было и шанса на победу. Пятеро на одного – довольно большой перевес в силе. Интересно, неужели этот выскочка думает, что они будут выходить на поединок по очереди? Но рыцари, видимо, не знали легенд о доспехах Альбидра, если не опознали их сразу. А отсутствие знаний порой оборачивается бедой для глупцов.

Верлойн быстро спешился, рыцари взяли его в полукруг. Барон сделал несколько взмахов мечом, разминая плечи, и встал в стойку, которой научился у Алдруда, нацелившись острием Лодрейста в грудь ближайшего рыцаря.

Трое противников набросились на Верлойна одновременно, что не соответствовало рыцарскому этикету, по которому они должны были вступать с бароном в поединок по очереди. Их поступок был коварным и стратегически верным – трое сражаются, двое ждут, чтобы при необходимости заменить уставших или раненых. Одиночке в такой схватке выстоять невероятно сложно.

Но коварство не спасло рыцарей. Схватка была молниеносной. Верлойн отразил пару выпадов и перешел в стремительную контратаку, его правая рука, держащая Лодрейст, мелькала подобно молнии. Сейчас действовал не сам Верлойн, а его доспехи. В настоящий момент Верлойн был лишь носителем тела, которое использовалось кем-то другим: более могущественным, более опытным, более искусным воином, чем барон.

Лодрейст описал несколько сияющих кругов, и через мгновение двое рыцарей лишились голов, третий – руки, четвертый, ринувшийся вперед, упал на землю с рассеченным животом, а пятый был проткнут насквозь – не помогла и кольчуга.

Такого никто из свидетелей схватки не видывал. Оруженосцы растерянно уставились на Верлойна, тот же лишь бросил на них холодный взгляд и, стряхнув с лезвия кровь, вложил Лодрейст в ножны. Барон поднял с земли свой плащ и вновь сел на Хинсала. Над тропой повисла тишина, казалось, даже птицы перестали петь.

– Вы удовлетворены? – тихо спросил Верлойн Лэнарду, застегивая аграф.

В нем еще клокотала ярость боя, он прилагал колоссальные усилия, чтобы руки его не дрожали. Лэнарда удивленно смотрела на Верлойна, не говоря ни слова. В полной тишине бледные оруженосцы подняли тела убитых и положили их поперек седел своих мулов, безрукому и рыцарю с раной в животе кое-как наложили повязки, а бесчувственного рыцаря, который первым пострадал в этой схватке, еле усадили на коня. Через минуту оруженосцы исчезли, увозя своих убитых и покалеченных сеньоров.