Михаил Михайлов - Кольцо Кощея

– Если мы так и будем его с дерева швырять, то скоро и без такого останемся, – отозвался Илья и вытянул из бахромы длинную и толстую нить. – Вон уже расползаться на нитки стал.

Богатырь дернул обнаруженную нить и…ковер шевельнулся немного разгладив на себе складки. От неожиданности Илья отскочил в сторону прямо с колен, как сидел.

– Стоп, – почти во весь голос закричал я, – дай нитку сюда.

Найденная нить оказалась не одинока – точно такая же выходила из другого угла ковра почти из бубенчика. Когда я потянул обе нити, то ковер пошел волнами и стал идеально ровным, но полететь так и не захотел.

– Так-с, – почесал я кончик носа и завязал на бантик обе нити, – а если сделать так?

Едва узел оказался затянут, ковер преобразился: стал идеально ровным и твердым, словно под слоем ворса была упрятана толстая доска. Кроме этого ковер еще и приподнялся немного в воздух, зависнув над землею примерно на полметра.

– Получилось! – радостно воскликнула Марьюшка и повисла у меня на шее, а потом еще и звонко чмокнула меня в щеку. – Спасибо, Кощей.

– Да чего там, – смущенно потупился я, – оказалось, что сложного тут и нет ничего. Ладно, забирайтесь на ковер и полетели, а то времени потратили много, как бы хозяин не бросился на поиски своей вещи.

Больше всего я опасался, что Илья заартачится опасаясь полета на ковре. Обошлось, зато Топтыгин взял себе эту роль и наотрез отказался забираться на ковер. Когда же мне и богатырю надоело терять время и смотреть на то, как Марьюшка впустую уговаривает лежащего медведя, то мы потащили его силком на борт. Но и тут он учудил: очутившись рядом с толстым, сантиметров в тридцать, дубком косолапый вырвался из наших рук и вцепился в него всеми лапами.

– Топтыжка, хороший мой, – принялась увещевать его Марьюшка, – чего ты дурачишься?

– Урррр-руарррр, – однотонно рычал косолапый, не собираясь отпускать спасительное дерево.

– А может, – почесал в затылке Илья, сдвинув себе на нос шлем, – пусть его? Оставим его тут, если так не хочет с нами на ковер забираться.

– Урррррууууу, – тоскливо завыл-зарычал медведь, косясь то на ковер, то на облака над головою. Впрочем, от дуба не отцепился, наверное, боязнь высоты была сильнее, чем пожелание остаться с нами.

– Не можем мы его тут оставить, – сердито притопнула ножкой Марьюшка, – пропадет он тут. И сам он хочет быть с нами, просто лететь боится. Да, Топтыжка?

Медведь с обожанием посмотрел на свою заступницу и даже попытался дотянуться языком до ее лица, собравшись по-собачьи облизать.

– Надоел мне этот пожиратель меда и малины, – в сердцах произнес я, наблюдая эту картину. – Сейчас я решу эту проблему.

С этими словами я ухватился за меч и замахнулся над медведем.

– Ик, – почти по-человечески произнес короткое слово косолапый и упал в обморок, отпустив дерево.

– Я, вообще-то, – извиняюще произнес я, наблюдая шокированные лица своих спутников, – хотел дерево срубить. А что он там придумал – не знаю.

Не знаю, поверили мне или нет, но косились на меня долго. Даже когда расселись на ковре, Марьюшка расположилась так, чтобы прикрывать собою косолапого. Глупость, конечно, нужен он мне очень.

– Ну, – торжественно обратился я к Илье с Марьюшкой, – готовы к полету?

– Кхе, Кощей, – напряженно сказал в ответ богатырь, – как ты сейчас это произнес, мне сразу же захотелось вернуться обратно на землю и пойти пешочком.

– Поздно, – весело прокричал я в ответ и дернул вверх связанные нити. – Он сказал 'поехали', он взмахнул рукой.

Взяв на себя управление ковром, я немного опасался, что выбранный стиль ошибочен, но все обошлось – связанные нити играли роль повода у лошадей. По крайней мере, поднимался ковер ровно и плавно, всегда находясь параллельно земли, так что нам не грозила опасность скатиться с него. Вот только ветер сильно доставал и влажность – серые облака висели очень низко, и мне приходилось держаться немного выше верхушек деревьев, чтобы не попасть в непроницаемую и сырую муть. От не самых комфортабельных условий у меня почти пропала сонливость, которая мешала на земле.

Пролететь без проблем удалось несколько часов, за это время под нами промелькнули несколько некрупных городов и десяток мелких деревень. И только под вечер, в сумерках, послышался встревоженный голос Ильи:

– Кощей, а это что за птицы?

Обернувшись, я на самом краю горизонта увидел три крупных черных точки. Когда через несколько минут они приблизились, то мне захотелось оказаться на земли и, желательно, в закрытом гермодверями бункере. Прямо на хвосте у нас висели три горгульи или гарпии, точно определить не мог, так как до этого их не встречал.

Огромные, по-волчьи вытянутые вперед пасти, верхние и нижние конечности похожи на обезьяньи и вооружены длинными крючковатыми когтями. Держались в воздухе с помощью больших кожистых крыльев.

– По-моему, – произнес я, усиленно пытаясь найти варианты спасения, – мы попали. И пусть никто не думает, что попали на карнавал или вечеринку.

На меня посмотрели с удивлением, но заострять внимание на той чепухе, что я выдал, никто не стал. А может, привыкать стали к моим перлам.

– Я разберусь, – поднялся во весь рост богатырь, сжимая в руке булаву, – как раз самое дело для богатыря.

– Только осторожно, – предупредил я его, – смотри не упади вниз.

Первую гарпию Илья встретил точным ударом в лоб. От соприкосновения тяжеленной булавы у той глаза сползли к переносице, и ослабли крылья. Свалившись в штопор, гарпия полетела к земле и только в нескольких метрах от поверхности сумела выправить полет и не расшибиться в лепешку. Я еще успел уважительно подумать о крепости черепа монстра, перед тем, как нас атаковали оставшиеся твари. От одной Илья сумел увернуться и наподдать ей под копчик, отчего та свечкой улетела в тучи, где и затерялась (а может, просто решила не продолжать биться с богатырем, сказавшись раненой). Зато последняя, видя, что прямые атаки не приносят успеха, поднырнула под ковер.

– Где она? – настороженно поинтересовался Илья, вертя головою на триста шестьдесят градусов. Ответом ему был сильный удар снизу, который чуть не сбросил богатыря с ковра. Только он успел вернуть равновесие, как послышался громкий треск рвущейся материи, и задний левый угол ковра исчез. Немедленно наше транспортное средство обмякло и затрепетало под порывами ветра.

– Вот же… – не смог удержаться я от награждения звонким эпитетом летающей мартышки, которая показалась позади нас с куском ковра в лапах. Издевательски помахав нам оторванной часть ковра, тварь бросила ее вниз и развернулась назад. По-видимому, она посчитала задачу выполненной и была очень близка к правде. Ковер резко терял скорость и высоту, грозя размазать нашу веселую троицу об землю.