Ольга Денисова - Берендей

Берендей покачал головой и скрипнул зубами.

– Черт с тобой. Одевайся. Пока я сарай открываю.

– Зачем? Поехали на моей машине!

Эта идея показалась Берендею неплохой. Впрочем, на мотоцикле он чувствовал себя уверенней.

– А если я ее разобью? – спросил он.

– Да и хрен с ней! – удивился Андрей.

Конечно, папа с мамой еще купят, чего ее жалеть…

Андрей оделся быстро, и пока Берендей запирал дом и кидал на заднее сидение лыжи и ружья, включил мотор «Ситроена». Но пересел на пассажирское место.

– Сперва на кордон заедем, – Берендей выехал из двора, – там Семен мне визитку оставил, надо его вызывать. Если он успеет этого ненормального догнать раньше, чем медведь.

Он ударил по газам и почувствовал, что машину «повело».

– Черт, скользко-то как…

– А где ты так ездить научился? У тебя же нет машины? – спросил Андрей.

– Я в армии два года МАЗ водил. Я тебе скажу, это поинтересней, чем на легковушке ездить.

– Слушай, а в армии тяжело?

Берендей рассмеялся.

– Кому как. Мне – нет. Я только вставать рано не люблю.

– Ну, а дедовщина там?

– Да ерунда это. Уважай себя, уважай других – и тебя тоже будут уважать. Только и всего.

– Почему тогда все время рассказывают, что ребята вешаются или сбегают с автоматами?

– Потому что не умеют за себя постоять. Не научились в детстве. А заступится некому. Ты, между прочим, тоже тут что-то говорил, что не выясняешь отношения при помощи физической силы.

– Да. Это моя принципиальная позиция.

– Ну и дурак. Принципиальная позиция хороша, когда ты знаешь, что если понадобиться, ты победишь. А так это просто прикрытие слабости высокими материями. Я в армии подрался один раз. Да и то не из-за себя. Меня и так никто не трогал, у меня на лбу написано, что меня трогать нельзя.

– И что? – затаив дыхание, спросил Андрей.

– И ничего. Больше у нас дедовщины не было. Пока я там служил.

– Да ты врешь!

– И ты туда же? Я не вру, я хвастаюсь, – рассмеялся Берендей.

– Расскажи!

– Неа, не хочу, – Берендей затормозил перед охотничьим домиком и развернулся, – я сейчас, жди здесь.

Он отпер дверь и вбежал внутрь. Семен не соврал: его визитка лежала на столе в общей комнате. Черная с серебряным тиснением. Из пластика. Берендей сгреб ее в кулак и выбежал обратно к машине. Но вовремя вспомнил, что надо бы прихватить теплой одежды. В охотничьем домике всегда валялись старые куртки и фуфайки. Сапог, конечно, не было, но имелись валенки. Берендей заглянул в кладовку, выбрал меховую куртку пошире. Он не обратил внимания, большой ли размер ботинок у Скоробогатова, поэтому взял валенки побольше. Больше – не меньше. Схватил с полки вязанную шапку и рукавицы с двумя пальцами.

– Ну, теперь поехали догонять этого придурка, – сказал Берендей, вернувшись к машине и садясь на водительское место.

Он не глушил мотора, поэтому сразу рванул с места. Отец не одобрял его пристрастия к быстрой езде. Да Берендей и сам понимал, что так ездить нельзя. Но все равно любил, чтобы захватывало дух. Особенно на мотоцикле, когда от ветра перехватывает дыхание и надо крепче сжимать руль, чтобы не стащило назад.

– С тобой ездить, как на американских горках! – охнул Андрей.

– Какой же русский не любит быстрой езды, – улыбнулся Берендей.

– Слушай, этот Скоробогатов, он же сволочь! – поменял вдруг тему Андрей, – зачем ты за ним поехал? Пусть бы попробовал сам убить своего медведя.

– Это не его медведь, а мой, – усмехнулся Берендей, – во-первых. А во-вторых, про медведя нельзя говорить «убить». Примете нехорошая.

– Он ведь не оценит, даже благодарности не почувствует, если ты его сейчас из лесу вытащишь.

– Знаешь, – Берендей на секунду задумался, – человеческая жизнь дороже благодарности. И спасать ее надо и вопреки воле того, кого спасаешь. Даже если он и вправду хочет умереть.

Машина начала вихляться, и Берендей на несколько секунд потерял управление. Была бы она заднеприводной, ему бы не удалось ее удержать.

– Ты считаешь, человек не вправе распоряжаться своей жизнью? – спросил Андрей, ничего не заметив.

– Нет. Не вправе. Ни своей, ни чужой. Может быть, я не прав.

– А если ты не убьешь его, то он убьет тебя?

– Не знаю, – Берендей хотел сказать, что никогда не был в таком положении, но потом вспомнил про Заклятого. Он и сам для себя еще не решил этого вопроса. Заклятого он убить хотел. Очень хотел. И не мог.

– Слушай, а ты ведь когда в меня стрелял, убивать меня не собирался? Так? – догадался Андрей.

Берендей подумал немного и промолчал.

Андрей продолжил, так и не дождавшись его ответа:

– Я тоже не хотел тебя убивать. Я целился тебе в руку, ты правильно понял. Я подумал, что если тебя легко ранить, это будет не очень страшно. А ты разозлишься, и будешь стрелять по-настоящему. Я очень боялся, что ты выстрелишь в воздух.

– Ты был прав. Я знал, что ты не будешь меня убивать. И я тоже убивать тебя не собирался. Я очень боялся в тебя попасть. Ты видел пулю двенадцатого калибра? Если бы ты попал мне в руку, я бы на всю жизнь остался калекой.

– Что, правда? – Андрей побелел, и голос его дрогнул.

Берендей кивнул.

– И ты все равно не боялся?

Впереди на дороге Берендей заметил джип, развернутый поперек дороги.

– Боялся, конечно. Не боится только придурок Скоробогатов. Потому что не представляет себе опасности.

Они поравнялись с джипом. Скоробогатов оставил фары включенными и направил их в сторону следов медведя, уходящих в лес. Его уже не было видно. Берендей не стал останавливаться.

– А… мы куда? – не понял Андрей.

– Сейчас доедем до места, где позвонить можно. Недалеко. Три минуты туда – три обратно.

Объехав джип, Берендей опять прибавил газ, и «Ситроен» снова поскользнулся.

– Черт, мы так точно убьемся, – выругался он себе под нос.

– Слушай, но если ты это знал, почему ты согласился? Зачем? – Андрей повернулся к нему в пол-оборота и привстал.

– А ты не понял? Мне было интересно, испугаюсь я или нет, – хмыкнул Берендей.

– Ну и как, испугался?

– Да. Знаешь, это было здорово. Я никогда этого не забуду. Даже если бы ты в меня попал, это все равно того стоило, – Берендей подумал, что говорить об этом можно было бы, если бы Андрей и вправду в него попал.

– И только ради этого?

– Ну, не только. Мне было интересно, испугаешься ты или нет. И это тоже того стоило.

– Если бы я знал, что могу не только умереть, но и стать калекой, я бы, может быть, испугался, – честно признался Андрей.

В кармане завибрировал телефон. Берендей затормозил.

– Приехали. Сетка появилась.

– Откуда ты узнал? – не понял Андрей.