Игорь Шенгальц - Цена верности

— Давай же, ты сможешь!..

Кристиану же, несмотря на преимущество, приходилось очень нелегко. Фон Штурм терял кровь, но не силы. Конечно, продлись схватка долго, мощная кровопотеря сказалась бы, но сейчас, в угаре боя, он, казалось, не замечал своей раны.

И все же Крису удалось! Он отвел удар Штурма в сторону, развернулся и оказался прямо за спиной противника. Горавиец беспокойно искал его глазами, но в тот же момент все кончилось.

Одним сокрушительным ударом Кристиан вонзил меч в фон Штурма, умудрившись попасть в узкий зазор доспехов.

Рыцарь резко повернулся, вырвав меч из рук у Криса, и даже сделал несколько шагов навстречу противнику, заставляя того отступать. Но тут силы оставили его окончательно, он рухнул лицом в землю и больше не поднялся.

Со стороны объединенной армии раздался радостный гул, а когда Крис поднял вверх сжатый кулак, означавший победу, гул перерос в единый рев, поглотивший все прочие звуки.

Счастливое предзнаменование. Издавна повелось так, что перед сражением вперед высылали двух самых сильных поединщиков, которые в схватке до смертельного исхода показывали всем, кто чего стоит. Победа придавала армии сил, поражение — вносило уныние в ряды солдат. А в этот раз Крис, не слушая советов, выехал вперед, чтобы победить или умереть. Может быть, из-за Дарины, которая после их первой ночи будто бы охладела к нему, смотрела в его сторону редко и обращалась только с самыми общими вопросами. Джек, который подмечал все, хотя и не хотел следить за друзьями, лишь огорченно покачал головой, но помешать безумству друга уже не мог. К счастью, на сей раз все закончилось хорошо, хотя, когда появился фон Штурм, сердце тревожно сжалось не только у Дарины.

Крис одним рывком вытащил меч из тела Штурма, потом замахнулся что было сил — и одним ударом, как опытный дровосек, опустил меч на шею поверженного врага. Меч легко разрубил позвонки и воткнулся в землю, а голова Штурма отделилась от тела, откатившись на пару шагов в сторону.

Кристиан поднял ее, взявшись за высокий плюмаж на шлеме, и, выставив перед собой, дико заорал.

— Смерть!

Армия за его спиной сначала тихо, а потом слаженным хором повторяла лишь одно это слово:

— Смерть, смерть, смерть, смерть…

— Ваше величество, — негромко заметил не поддавшийся общему настрою Джек, — мне кажется, сейчас самое время командовать атаку!

Дарина кивнула и сделала знак генералам. Трубы затрубили, и вперед шагнули лучники и арбалетчики. Взметнулись вверх стрелы и через несколько мгновений водопадом низверглись на противников, но горавийцы укрылись за большими щитами и практически не понесли потерь.

— Стрелять по дуге! — заорал Ульф, и его услышали, передав приказ по цепочке.

Второй залп принес больше пользы. Стрелы сыпались горавийцам на головы и в лица, выбивали глаза и попадали в незащищенные части тел, и щиты уже не могли им помочь.

— Готовься! Залп! Готовься! Залп! Готовься!..

Десятники орали, не переставая, стрелы выбивали из рядов противников новых и новых воинов, но и горавийцы отвечали слаженными залпами, уничтожая солдат Дарины и Калеба.

Сам же император, не пожелавший участвовать в бою, расположился со своим штабом на вершине соседнего холма, откуда прекрасно мог наблюдать за сражением.

Он, как и предположил Джек, принял условие и принес клятву на том самом Кровном Слове, которое отдал им лорд Бейзил.

Они встретились, как договорились, неподалеку от лагеря Калеба. Он прибыл с небольшим отрядом охраны, и, стараясь не смотреть Дарине в глаза, произнес слова клятвы. После чего получил распоряжение о предстоящем сражении, молча кивнул и отбыл в расположение своей армии.

Кровное Слово, данное им, фактически превращало его в марионетку. Он не мог ни в чем более отказать Дарине, они поменялись местами, теперь она стала кукловодом, а он куклой на веревке. Крис все никак не мог понять, зачем это нужно было гордому Калебу? Войну он бы проиграл, но ведь не лишился бы империи… Потеряв пару королевств, Калеб наверняка смог бы удержать остальные, а уж собрав силы, нанес бы после удар по армии Пажа. Конечно, Дарина и ее друзья сильно подпортили ему игру, изменив расклад сил внутри империи, но Кровное Слово… Крис не понимал, отчего Джек решил, что Калеб согласится на клятву, и отчего в самом деле так и случилось?.. Это превосходило его разумение.

Джек же все понимал прекрасно. Он сделал ставку на того Калеба, которого помнил — жестокого, эгоистичного, умеющего быть полезным и милым, скрытного и хитрого, но истинного сына своей страны. Ведь часть той давней истории оказалась правдой. Черные отряды на самом деле захватили Риверсталь, учинив там излишние бесчинства, не оговоренные заранее с Бейзилом, и Калеб ненавидел за это Черных всей душой, и даже власть над континентом не могла принести ему удовлетворения. Он хотел смерти Пажа, поэтому так легко распорядился первым Кровным Словом, которым владел. Он хотел победить врага, стереть его в порошок, уничтожить саму память о нем. Поэтому он и отказался от Слова, объявив священную войну. Глупо? Безусловно, но иначе он не мог. И, переоценив свои силы, император попал в капкан, созданный своими же руками. Отступать — смерти подобно, остаться — тем более. И тут вдруг Дарина и ее вновь обретенные способности! Об этом сильном козыре Калеб и не подумал бы, но вмешалась судьба. Она дала шанс пусть не победить, но хотя бы устранить Пажа. И правитель пошел бы на все, лишь бы это осуществить.

Джек потратил немало средств, собирая информацию, чтобы установить главный факт — Калеб не был и не мог быть причастен к гибели своей семьи и к давнему захвату Риверсталя. Дальнейшее — дело логики, столь нелюбимой сэром Носорогом.

Если там кто и был виноват, так это покойный лорд Бейзил, который дал слишком много власти Пажу, хотя и обладал на него влиянием. Но лорд хотел посеять панику и своего добился. А Калеба поставили перед фактом, и ему ничего не оставалось, как пообещать отомстить.

Еще бы несколько лет, и все прошло бы гораздо удачнее, но Калеб не сдержался, объявив войну раньше намеченного срока. Он и с Бейзилом разругался, так и не простив тому участие в падении Риверсталя.

Он стал одержим идеей мести и потратил все силы на ее воплощение. А теперь ему осталось лишь стоять в стороне и наблюдать, как его бывшая подневольная супруга командует армией, сражаясь с его врагами. Стыдно и позорно, но выбора его опять лишили…

— Кавалерия, готовься!

Тяжелый стук копыт, железная масса, понесшаяся вперед с копьями наперевес — очень страшно, если ты стоишь на вражеской стороне поля. Пехота ринулась следом.