Роман Злотников - Руигат. Рождение

Глава 5

– Ну вот и всё, курсанты. – Майор Скорцени прошелся мимо короткого строя. Две шеренги. Двадцать два человека. Все одеты в одинаковые боевые комбинезоны. У каждого на поясе боевой нож. На голове черный берет с оскаленной пастью дикого зверя. Руигат. Ископаемый хищник, вершина пищевой пирамиды шестнадцатитысячелетней давности. Что ж, хорошее сравнение. Эти двадцать два человека, что стояли перед ним в идеально выровненном строю, – тоже вершина пищевой пирамиды. Строй выровнен как по нитке. Полностью выровнен, всё – носки защитных ботинок, черненые пряжки ремней, вздернутые подбородки и начищенные кокарды на беретах – составляет идеально прямую линию. Отто остановился на середине строя. – Вы готовы. Скажу более. Еще ни разу под моим командованием не было столь подготовленного подразделения. Поэтому мы, то есть я, инструктор майор Скорцени, и мои друзья и соратники, инструктор старший лейтенант Воробьев и инструктор сержант Розен-блюм, больше ничему научить вас не можем. Далее мы можем только учиться вместе с вами. Но сегодня… Сегодня начинается ваш заключительный экзамен. Самый главный. Еще и потому, что это экзамен не только для вас, но и для нас. И заключается он… – майор обвел внимательным взглядом пожиравших его глазами бойцов и продолжил уже более проникновенным тоном, – в следующем. Через полчаса здесь, на этом острове, сядет та же «капля», которая год назад привезла нас сюда. Мы с вами загрузим в нее все наше оборудование, загрузимся сами и «капля» перевезет нас на континент, к иуэле Алого Беноля. Там мы с вами разгрузим транспорт, после чего вы… будете совершенно свободны.

Строй окаменел. Т° есть и до того момента каждый стоящий в шеренге со стороны мог бы показаться каменной скульптурой, но после этих слов люди в строю будто перестали дышать. Свободны… Но почему?! Что произошло?! Весь этот год на острове из них делали безжалостные и предельно эффективные боевые машины. Нож, камень, щепка или увесистая палка* да просто голая рука или нога вкупе с пальцем, локтем или просто массой тела, направленной по точной траектории, – все это любой из них мог использовать для того, чтобы лишить жизни себе подобного. Причем ни многокилометровый марш, ни многосуточное голодание, отсутствие сна или даже серьезное ранение не могли заметно снизить эффективность того оружия, в которое они превратились. Если кто-то из «руигатов» был способен двигаться, он оставался смертельно опасным. И все это объяснялось необходимостью вышвырнуть с Олы тех подонков, которые обрушились на их прародину сто сорок лет назад. И каждый из «руигатов» рано или поздно приходил к одному и тому же выводу: если захватчики хотя бы немного похожи на их инструкторов, то всё, что эти инструкторы делают с ними, не просто оправдано, но единственно верно. Ибо, чтобы убить зверя, надо стать зверем – более сильным, умелым, хитрым и безжалостным, чем тот, на которого ты начинаешь охоту. И вот теперь инструкторы им говорят, что через несколько часов они могут быть свободны. Что это? Они отказываются освобождать Олу? Но почему? Курсанты не оправдали доверия своих учителей? Но в чем?..

Похоже, все эти мысли столь явственно нарисовались на лицах курсантов, что майор усмехнулся:

– Не волнуйтесь. Это не надолго. А впрочем, как вы сами решите. – Он замолчал, бросил какой-то странный взгляд на двух инструкторов, стоявших IН сятке шагов от строя, и, получив в ответ два коротких кивка, с некоторым напряжением в голосе закончил; ~ Дело в том, что мы не с Киолы.

И строй мгновенно взорвался изумленными возгласами и ошарашенными криками. Только Ликоэль стоял молча, лишь переводя взгляд с майора на старшего лейтенанта, а затем на сержанта» которого все поголовно уже начали называть Бангом. Брожение в строю продолжалось минуту. Потом над строем пронеслась команда:

– Смирно!

И шеренги мгновенно замерли. Инструктор Скорцени ухмыльнулся:

– То-то, дисциплину мы в ваши бараньи башки все-таки вбить сумели. И это хорошо. А теперь экзаменационное задание. – Тут майор снова сделал паузу, после чего скорее даже не приказал, а выдохнул: – Думать. Думать, парни. Понятно? Мы сделали из вас тех, кто совершенно точно сможет справиться с теми ублюдками, что окопались на вашей прародине. Но вас – мало. И это значит, что нам придется готовить таких же, как вы, еще и еще, пока вас не будет достаточно хотя бы для того, чтобы десантироваться на Олу и суметь выжить там. Причем выжить столько времени, сколько понадобится, чтобы разобраться, зачем им стала нужна ваша планета, что их на ней удерживает, как много их там и как их оттуда выбить. Вот поэтому-то мы вас отпускаем. Вы, те, кто уже прошел через все, что другим только предстоит, должны понять, действительно ли вам, киольцам, все это надо. Да еще такой ценой. Ценой, которую вы уже знаете. Потому что решить это можете только вы, киольцы, а не мы, уроженцы другого мира, которых привел на Киолу Алый Беноль, чтобы мы помогли вам в возвращении вашей Потери. Мы – чужие. Это не наша Потеря, Поэтому – решать вам.

Строй некоторое время стоял молча, ошеломленный услышанным, но потом над ним взметнулась одинокая рука.

– Ликоэль!

– Курсант Ликоэль, Вооруженный, отделение «Советский Союз». Разрешите задать вопрос, герр майор?

– Разрешаю.

Ликоэль несколько мгновений молча сверлил взглядом стоящего перед ним инструктора Скорцени, а затем тихо, но твердо произнес:

– А если… мы решим, что нам это надо? И что цена не имеет значения?

Майор шумно вздохнул:

– Ну, если так, то… ровно через сорок дней вы снова соберетесь в иуэле Алого Беноля. И там мы загрузим четыре «капли», в которых будут размещены уже не двадцать пять, а где-то сто пятьдесят человек. И… мы отправимся куда-нибудь на остров побольше. Где все начнется по новой. Для всех. Но более всего для тех ста тридцати ваших сопланетников, которые по собственной глупости согласятся принять участие в важных и нужных экспериментах великого киольского ученого Алого Беноля. Все ясно?

Строй единодушно грохнул:

– Так точно!..

До своего дома Ликоэль добрался только к утру. Выпрыгнув из ковша, легко взбежал по ступеням, вошел в большой холл и остановился. Он был дома. Там, где ему всегда было хорошо. Было. Ликоэль обвел взглядом бардак в холле, который никогда его особенно не напрягал. То есть нет – он просто никогда не считая то, что видел, бардаком (он и слова-то такого раньше не знал). Это был просто некий творческий беспорядок. Вернее даже не так – творческий порядок… Нет, пыли, разводов от высохших луж или там пустых стаканов из-под сэлли нигде не наблюдалось, в конце концов сервисный блок работал вполне исправно, но вот распечатки с эскизами лежали на столике, диванах, на полу вперемешку с образцами тканей и каталогами расцветок. Теперь все это буйство цветов резало глаз. Ликоэль усмехнулся и, одним четким движением сдернув с головы берет с оскаленной пастью на кокарде, аккуратно положил его на столик. Что ж, десять минут – и в холле будет идеальный порядок. Причем с его нынешней точки зрения.