Андрей Астахов - Крестоносец

      - Об этом я поговорю с вами чуть позже, - сказал де Лагранс тоном, который мне очень не понравился. - Сейчас речь о вас. Эрлинг де Квинси один из самых древних и уважаемых в стране. И по стечению обстоятельств вы стали его единственным наследником. Бессмысленно сейчас обсуждать волю покойного сэра Роберта - он сделал то, что считал нужным сделать. Однако я предвижу большие сложности для вас в будущем.

      - И что же мне сделать? - ответил я, расслышав в словах комтура не то предупреждение, не то угрозу. - Отказаться от титула?

      - Боюсь, вы не сможете этого сделать.

      - Тогда что вас беспокоит?

      - Друг мой, я старше вас и мудрее. Кроме того, вы своим прилежанием и умом расположили меня к себя. Потому хочу вас предупредить - ваши недруги будут следить за каждым вашим шагом и не простят вам ни единой оплошности. Вы не можете отказаться от эрлинга, но вас могут лишить его. Понимаете, о чем я?

      - Лишение рыцарской чести, - я почувствовал неприятный холодок по спине. - Конечно, это довольно просто сделать, если постараться.

      - Ваше молниеносное и неожиданное возвышение может восхищать, но может вызывать зависть и злобу, - продолжал командор. - Слишком многое вы успели совершить за такой короткий период времени. Вы оказали неоценимую услугу послу империи в Тервании. Изувечили сына одного из самых знатных вельмож Лотарии. Участвовали в уничтожении настоящего роэллина, первого королевского вампира, появившегося в пределах империи за сотню лет. И, наконец, нежданно-негаданно вы стали наследником одной из знатнейшей фамилий в империи, восходящей чуть ли не к древним императорам, и получили право стать фламеньером. Слишком много заслуг и проступков для ничем не примечательного молодого человека, свалившегося с неба

      - Что вы хотите этим сказать?

      - Ничего. Вы просто отчаянно везучий человек, Эвальд.

      - Всем, что я имею, я обязан только одному человеку, и вы знаете его имя.

      - Охотно верю. Но вам придется доказывать это.

      - О чем вы?

      - Сейчас я сделаю то, что однажды непременно вменят мне в вину, - ответил де Лагранс со странной улыбкой, - Но я слишком расположен к вам, чтобы скрывать это от вас. Вот, - комтур открыл ларец на своем столе, просмотрел лежащие в нем бумаги, выбрал какой-то лист и протянул мне. - Прочтите.

       Я машинально взял бумагу и поднес к глазам:

      "Командору обители Дюран, шевалье Бернье де Лагрансу,

       Дошло до нас, что заботами известных вам лиц юноша по имени Эвальд Данилов принят в вашу обитель для искуса, предшествующего службе братству пресвятой Матери-Воительницы. Поскольку оный отрок, как мы слышали, наделен большими способностями, небывалыми для простолюдина, а также непонятным нам образом приобрел за столь короткое время столь влиятельных покровителей, мы намерены тщательно расследовать эту странную историю. А посему повелеваем вам, шевалье, не спускать глаз с поименованного отрока и следить за каждым его шагом. Обязываем вас немедленно докладывать нам о любом, даже самом незначительном событии, связанном с названным Эвальдом. Именем братства позволяем вам использовать все необходимые средства и полномочия."

       Подписи и печати на листе не было. Я оторвал взгляд от угловатых,

      размашисто и каллиграфически безукоризненно начертанных слов странного письма и посмотрел на шевалье.

      - То есть, все это время за мной шпионили? - спросил я, бросив бумагу на стол.

      - Можно и так сказать.

      - Что это за бумага?

      - Это приказ. Кто его отдал, вам лучше не знать.

      - А сэр Роберт? Он знал о том, что мной очень интересуются... авторы этого письма?

      - Не могу сказать. Но считаю, что он мог догадываться. А еще, - тут де Лагранс сделал зловещую паузу, - он мог предвидеть, чем все это вам грозит. Может быть, именно опасения за вашу судьбу и заставили его передать вам свой титул.

      - Так, - я с трудом сохранял самообладание. - Это связано с Домино, верно?

      - Не исключено, что вашу головокружительную карьеру кто-то связывает с темными сверхъестественными силами.

      - Но Домино не ведьма!

      - Она эльфка. Она арас-нуани, носительница магической Силы. Вы были ее спутником. Этого достаточно, чтобы вызвать подозрения.

      - Постойте, - пробормотал я, захваченный новой мыслью, - значит, мои письма...

      - Мне очень жаль, Эвальд. Это не моя вина.

      - Теперь я все понимаю. А я-то думал...

      - Я рассказал вам все это не для того, чтобы вы начали в ярости крушить направо и налево, - де Лагранс точно угадал мои мысли. - Будьте разумнее и хитрее. Вы талантливый человек и принесете братству большую пользу, если с самого начала не восстановите против себя Высокий Собор. Пока Собор испытывает к вам вполне понятный интерес. Если этот интерес перейдет в неприязнь - ваше дело пропащее. Ступайте, и да поможет вам пресвятая Матерь на вашем пути!

       По дороге в город я думал о словах де Лагранса и о сэре Роберте.

       Я не был удивлен тем, что узнал от шевалье. Все правильно - на другое отношение к себе я вряд ли мог бы рассчитывать. Для местной знати я безродный выскочка, милостью хорошего человека получивший путевку в свет. Таких как я не любили во все времена и во всех мирах. Но меня мое будущее мало заботило. Судьба Домино - вот что теперь единственно имело для меня значение.

       Домино в изоляции. Фламеньеры считают ее опасной. И держат ее под жестким надзором. Таким жестким, что даже наша переписка оказалась под запретом. Тревожная новость. После разговора с де Лагрансом мне стало ясно, что хотел сказать мне сэр Роберт перед смертью. И теперь я просто обязан встретиться с ней. Я знаю, о чем буду просить маршала де Бонлиса. Я не уйду из штаб-квартиры Братства без разрешения повидаться с Домино. И, кажется, я знаю, что мне сказать маршалу, чтобы такое разрешение получить.

       Но у меня есть еще один долг. Во время аудиенции я буду говорить о сэре Роберте.

       Мой путь в этом мире с самого начала был отмечен смертями хороших людей. Сначала бедняга Энбри. Теперь вот сэр Роберт де Квинси.

       Наверное, смерть этого человека потрясла меня. Точнее сказать, не смерть - что поделать, все мы смертны, - а обстоятельства, при которых погиб сэр Роберт. Почему-то я с особой тоской и горечью думал все эти дни над тем, как же несправедлива жизнь к хорошим честным людям. Во всех мирах, повсюду одно и то же. Истинным героям нищета, громкие поминальные речи, которые забудут спустя несколько дней и скромная могила на провинциальном погосте; ловчилам и приспособленцам - лавры и титулы, прижизненная слава и хорошие доходы. Люди везде люди. В истории моего мира тоже было такое. Какую эпоху, какую войну не возьми. Кто-то шел в крестовый поход в надежде искупить грехи своих любимых и увидеть святые места, а кто-то - чтобы набить карманы золотом "неверных" и обеспечить себе сытное будущее. Кто-то совершал подвиги, а кто-то получал за них награды. Наверняка и в этот раз в братстве найдутся люди, которые окажутся "чуткими руководителями" или "идейными вдохновителями" истинного героя. Я понимал, почему сэр Роберт пошел на такой отчаянный шаг, почему пожертвовал собой. Он был человеком долга, рыцарем до мозга костей - и для него была невыносима мысль о том, что ему не позволят оставаться фламеньером. Что его просто спишут в утиль те, кто и раньше не ценил его заслуг по достоинству...