Вера Чиркова - Свободный выбор

— Даренс, — начиная понимать, что никто из них не уступит первым, не выдержала Веся. — Ты не смог бы достать чаю?

— Смог бы, — тотчас отозвался блондин, — но никуда не пойду. Не могу пропустить такой разговор.

— А какой-нибудь сигнал повару дать нельзя? — продолжала допрос куница, не обращая внимания на недовольно поджавшего губы Илстрема. — Только предупреди его насчёт гостинцев.

— Ваши гостинцы Мензерд скормил вашим же тэрхам ещё ночью, — злобно прошипел князь. — А кто тебя научил перебивать старших, девчонка? Тебя тут вообще быть не должно! Ступай к Салмите и переодевайся в приличное платье!

— Никуда она… — договорить Берест не успел, маленькая, но сильная ладошка легла ему на губы запрещающим жестом.

— Прекрати спорить с отцом. Ну, ведь понимаешь же, что его Мензерд своим ядовитым письмом расстроил? Извини, Ранз, не хотела тебя обидеть.

— А меня? — мгновенно надул губы Лирсет.

— Тебя тем более. Предлагаю начать разговор сначала… а то уже кушать хочется.

— Даренс! — тотчас оглянулся на блондина Берест, но тот упрямо замотал головой.

— За пятнадцать минут вы не умрете. А я от любопытства вполне могу.

— Хорошо… — остывая, процедил князь и рывком сбросил с себя плащ и маску. — Я князь Илстрем.

— А я княжна Весеника, — куница так же решительно сняла маску, поднялась и начала расстёгивать куртку.

— И только? — едко ухмыльнулся Илстрем.

Княжна распутывала ремешки и молча поглядывала на Береста, прекрасно понимая, что тому ничего не хочется объяснять отцу после таких резких нападок. Хотя жених и не может осознавать, что этого никто не сделает лучше него.

— Ещё она моя невеста, — веско проговорил Берест и снял маску.

На лице Илстрема от этого простого движения сына привычно застыло невозмутимо-беззаботное выражение, и у Веси кольнуло запоздалым раскаянием сердце.

В комнате воцарилась мертвая тишина, все княжичи замерли в предвкушении изумления князя, но он сидел с самым равнодушным видом, вызывая своим поведением тревогу и досаду в душе девушки.

— Отец! — не выдержал Ансерт. — Ты что молчишь?

— Жду, что вы скажете.

— А сам ничего не хочешь сказать?

— Или я вас не понимаю, или вы пытаетесь меня обмануть, — еле сдерживая гнев, процедил князь.

— Я догадалась… — шлепнулась на стул Весеника. — Князь думает, что на Бересте морок. Но у меня нет дара накладывать мороки и отводы глаз.

— И чем ты это можешь доказать? — презрительно процедил Илстрем.

— Ничего она не будет доказывать, — спокойно заявил командир, чисто выговаривая слова. — Если каждый начнет доказывать, что он не злодей, весь мир превратится в кошмар. Даренс, иди за завтраком. Поедим и отправимся в Ставин. С отцом я повидался, обрадовал его своим исцелением и невестой, больше нам тут делать нечего.

— Я пойду с ним, — сообщил Ранзел. — Одному там будет слишком весело.

— Ничего, — язвительно ухмыльнулся блондин и кровожадно лязгнул кинжалом. — Мне сейчас как раз хочется повеселиться.

— Никуда не ходите! — встревожилась Весеника. — Обойдемся без завтрака. Перекусим тем, что осталось. У меня где-то есть кусок пирога… мы с Берестом вчера припрятали.

— Тогда собираемся, — поднялся с места командир. — Веся, надень маску.

— Хорошо, — кротко согласилась куница.

Князь молча следил за воинами сузившимися глазами, никак не желая верить, что они его не разыгрывают, и Весе, не успевшей забыть, что Ансерт тоже не сразу поверил, было его жаль. Но это был именно такой момент, когда она ничего не может поделать. И даже вмешалась зря… но уж очень он её ненавидел. И хотя Веся и повинна в беде Береста, но наверняка князь этого знать не может и, стало быть, точно так же ненавидел бы любую девушку на её месте.

— Вот ваш пирог, — выложил из сумки сверток Ансерт и заглянул в кувшин. — Отвару мало. Разбавим водой или поделим?

— Поделим, — решил Даренс. — Я знаю в десяти верстах хороший трактир.

— Все знают, — буркнул Лирсет, разворачивая остатки еды.

На упрямого князя никто из них не смотрел, словно его и не было. Веся тоже не смотрела, развернув пирог, девушка достала свой нож и ловко разделила кусок на шесть равных частей. Потом подала один ломтик Бересту, другой взяла себе и подвинула остальное к сородичам.

— Налетайте.

— Как это произошло? — не выдержал князь, когда снова устроившийся рядом с невестой Берест откусил пирог и начал спокойно жевать.

— Разве тебе интересно? — мстительно прищурился командир.

— Берест! — укоризненно вздохнула Веся и тотчас смолкла.

— Извини, солнышко, — мгновенно раскаялся ястреб и коротко глянул на Анса. — Расскажешь?

— Ладно, — хмуро согласился тот. — В общем, у него начала болеть челюсть ещё на подъезде к дому Радмира.

Веся очень порадовалась, что жует пирог, иначе рот разинула бы от такой чудовищной лжи.

— Солнышко, вот отвар, — жених подвинулся вплотную, обнимая её одной рукой за талию, а второй подавая кружку.

Веся немедленно в нее вцепилась, отпила пару глотков и перевела дух.

— Ну я решил, что это он застудил зубы… ночами там ещё заморозки, и дал ему зелье. А когда мы поехали назад, Берест сказал, что болит всё сильнее… и Весеника предложила вылечить. Но сразу командир останавливаться не захотел, а когда мы добрались до избушки, куда княжна показала дорогу, уже скрипел зубами. Вот она его и лечила… и я дал зелий, снимающих боль.

— А ты что скажешь, невестушка? — пронзительным взглядом уставился на куницу князь. — Как ты сумела снять проклятье, которое не поддалось ни одному из самых сильных целителей и чародеев Этросии?!

— Да ничего я не снимала, — отреклась Веся, поминая не забыть надавать по шее жениху и его братцу за то, что не предупредили её загодя. — Оно к тому времени само уже снялось. Я только помогла костям и сухожилиям занять правильное место.

— Как это само? — желчно ухмыльнулся не собиравшийся верить сыновьям Илстрем.

— Откуда мы знаем? — вытаращился на него изумлённо-честным взглядом Ансерт. — Я сам всю дорогу голову ломаю. Весеника кое-что объяснила про проклятья… Что должны быть условия их снятия, вот думаю, может просто срок пришёл? Или приезд Береста во владения куниц так сказался? Точнее теперь никто не скажет.

— Кроме того, кто наложил это проклятье, — зло процедил Илстрем и мрачно уставился на Весенику.

— Я больше не желаю об этом ничего ни вспоминать, ни говорить, — вмиг снова выставил все свои иголки Берест. — Надоело. И чародеи с целителями пусть и близко ко мне не подходят! Опротивели за эти годы до тошноты! Веся! Увидишь близко чародея — стреляй не раздумывая!