Наталья Жильцова - Академия магического права. Брюнетка в осаде

— Кара, — вмешался в спор Андре. — Тебе действительно не стоит начинать день с такой жирной пищи.

Я бросила мрачный взгляд на еще одного специалиста по рациону беременных женщин. У-у, предатель!

Но силы были неравны и в результате тарелку у меня все-таки забрали. Через десять минут я мрачно ковыряла ложкой пресловутую кашу, бросая тоскливые взгляды на Андре, лопающего мясо с кровью, и Себастьяна, с аппетитом поглощающего тяжелые и жирные колбаски. Между прочим, мои колбаски!

Дальше оказалось только хуже. Хуже ледяного Себастьяна был только заботливый Себастьян. Не знаю, из какого мудрого фолианта Себастьян и Андре почерпнули знания о том, что необходимо женщине в деликатном положении, но прибить мне хотелось всех — и автора и читателей.

Они оба ходили за мной по дому по пятам, улавливая малейшие сквозняки. Указывая прислуге, чем меня кормить, и какую накидку мне подать, если я делала попытку сбежать от творившегося безобразия в сад.

Причем все это сопровождалось безапелляционным тоном, которым прониклись все наши домочадцы. Так что к полудню я сама себе напоминала большой закипающий чайник. В смысле, я так же шипела, кипела и клокотала крышечкой.

А на обеде, где в меня, под одобрительным взглядом тюремщиков, запихнули жутко полезный суп, кусочек рыбы и тушеные овощи, пришло осознание — все. Дальше я просто не выдержу, и будут трупы. Точнее, два трупа, кандидаты в которые сейчас уминали умопомрачительно пахнущую баранью ногу с чесночным соусом. При этом они не забывали считать ложки отвратительно-полезной субстанции, за поглощение которой мне был обещан десерт.

«Если безобразия не избежать, придется его возглавить», — пришла на ум мудрая мысль вместе с очередной ложкой, которую я силилась проглотить.

Остаток обеда я посвятила разработке плана побега от надсмотрщиков и совершению набега на кухню. А сразу после чая, сославшись на необходимость дневного сна, отправилась в свои комнаты.

— Даже заключенным в тюрьме полагается еда, — бурчала я, старательно связывая простыни. Поскольку любую магию засекли бы в момент, пришлось обращаться к старинным и проверенным способам.

Из окна я вылезала максимально осторожно, стараясь не шуметь. Благо такая форма побега для меня была не нова. И, преодолев половину этажа, уже собралась мысленно поздравить себя с удачной идеей, как с земли раздался заинтересованный голос Андре:

— Далеко собралась?

От неожиданности я разжала пальцы и свалилась прямо на руки хмурого Себастьяна. Мешкать Верховный Судья не стал и, сжав меня в объятиях, потащил обратно в дом.

— Кара, Кара, с твоей-то изобретательностью могла бы и что-то поинтереснее придумать, — хохотнул, следуя за нами, Андре. — Мы тебя полчаса тут дожидались.

— Отпустите меня, Ваша Честь! — я безуспешно попыталась выбраться из стальной хватки Себастьяна.

Но мои вопли, так же, как и усилия, замечены не были. Меня внесли в дом, усадили на диван в малой гостиной и… накинули на запястье магический аркан. После чего второй его конец Себастьян демонстративно закрепил на своей руке. А взгляд Андре выражал полное одобрение этим действиям.

Это было просто… просто… В общем, я почувствовала себя особо опасной преступницей, находящейся под особым надзором.

На мгновение захотелось вызвать родовой магией отца, но потом в голову пришла более светлая мысль.

Я же беременная, по мнению этих двоих, ну, Себастьяна уж точно. Значит, надо использовать то оружие, которое они сами мне дали. В конце концов, если Верховный Судья утверждает, что я манипуляторша, то пора ею стать, видимо.

Выбора эти двое мне не оставили. Не щитом же с ними воевать? Придется задействовать другое средство массового поражения.

Сев с ногами на диван, я обхватила себя за коленки и тяжело вздохнула. Для лучшего настроя вспомнила свою тяжелую судьбу, сожранные обидчиками пряные колбаски… и заплакала. Так качественно и элегантно, как натренировалась за долгие годы. С крупными слезинками, катящимися из глаз и душераздирающими всхлипами.

Ха! Да против такого даже отец не всегда мог устоять, а у этих двоих шансов вообще не было.

Моя теория немедленно подтвердилась. Мужчины кинулись ко мне, скривившись, как от зубной боли.

— Довел все-таки, — зашипел Андре. — Ей нельзя волноваться.

— Знаю, — огрызнулся Себастьян, нерешительно топчась на месте.

Ободренная результатом, я усилила слезоразлив, добавив для пущего эффекта горестные завывания.

— Кара-а-а! — несчастным голосом простонали тюремщики.

Себастьян присел рядом, пытаясь обнять, но от объятий я увернулась, добавляя звука в истерику.

— Кара, ну перестань! — жалостливо попросил Андре, погладив мои пальцы.

— Убери руки от нее! — тут же нервно рыкнул Ян.

— С ума сошел? Ты тут будешь ревновать или попытаешься ее успокоить?

— Да как ее успокоить?!

— Карочка, ну… ну… хочешь пироженко? То самое, вкусное! — Андре сюсюкал со мной, как с маленьким ребенком.

На секунду мне даже захотелось чем-нибудь его огреть. Но, вспомнив, что сейчас я несчастна и обижена, я подняла на него взгляд и разразилась плачем с удвоенной силой.

— Помощник! — прошипел Себастьян, все-таки притягивая меня в свои объятия. — Кара, ну перестань, я же хочу, как лучше…

— Лучше? — возмущенно вскинулась я. — Я есть хочу, а вы меня голодом морите!

Я снова ударилась в слезы.

— Скажи, чего ты хочешь, и я все принесу, только не плачь! — быстро сдался Себастьян.

«Да, не хватает ему опыта моего родителя, хотя, какие его годы», — мысленно хмыкнула я, празднуя небольшую победу над тираном.

Вслух же, всхлипывая, пролепетала:

— Я… я мяса хочу, а вы меня гадостью кормите!

Со вздохом Себастьян подхватил меня на руки и понес в столовую. Против такой доставки я уже не возражала, понимая, что если сейчас вскочу и радостно понесусь на выход, мои недавние страдания буду расценены, как обман.

После того, как мы добрались в столовую, я, старательно демонстрируя недостаток животного белка, наконец-то от души наелась мяса, закусив двумя шоколадно-миндальными пирожными. Мужчины молча сидели на противоположной стороне стола, наблюдая за мной, как за магической бомбой с часовым механизмом. Хвала Создателю, прислуга, которая неоднократно становилась свидетельницей моих трагических спектаклей, на этот раз не хихикала прямо под дверью.