Лиорн - Стивен Браст
— С тем делом насчет выходца с Востока, — добавила Д'нилла чуть погодя.
Каола моргнула.
— «С тем делом насчет выходца с Востока»? Вы знаете, что он сделал с моей сестрой. И знаете, сколько денег мы получим, если все это сработает.
И знаете, что это моя операция, в которую вы, согласно всем правилам, вмешиваться не имеетк права. И надо ли мне упоминать, что именно вы первой предложили…
— Я помню, да. Но обстоятельства изменились.
— За три дня?
— Да. Все это куда больше, чем вы думаете, Каола.
Каола осознала, что у нее падает челюсть, и поспешила закрыть рот.
— Больше? Больше, чем уничтожить до основания всю Правую Руку и заполучить совершенно неисчислимые потоки денег?
— Да.
— Д'нилла, мы о чем вообще говорим?
— О союзе.
— С кем?
— Скорее, пожалуй, «с чем».
— Хорошо. С чем?
Д'нилла чуть помолчала.
— У вас есть выбор из нескольких вариантов, Каола. Первый — вы делаете как я скажу, и мы больше к этому не возвращаемся.
— Этот меня не интересует. Продолжайте.
— Второй — вы просто восстаете против меня, напирая на правила и соглашения, и тогда посмотрим, что у вам получится.
— Это угроза, Д'нилла?
— Третий же вариант — получить объяснение, почему это столь важно.
— Да, я бы хотела…
— Но для него потребуется змеиный обет.
Каола на мгновение потеряла дар речи, прежде чем выдавить:
— Это что, не сказка?
— Именно.
— Я всегда думала…
— Знаю. Но — да, он существует, и если вы хотите в это влезть, вам придется принести такой обет.
— В чем он состоит? Сказки я слышала, а на самом деле как?
— Мы возьмем немного вашей крови и скормим ее пятнистому древесному аспиду, а вы произнесете обет, пока он ее пьет.
— Так эта часть, значит, правда.
— Да. И если вы нарушите обед, яд аспида смешается с кровью в ваших артериях, и тогда вы умрете, вопя от боли. По крайней мере, так мне рассказывали; вживую ни разу не видела.
— Не слишком приятно звучит. Если я принесу обет, вы объясните, почему вдруг так важно, чтобы этот выходец с Востока остался в живых.
— Да.
— Пожалуй, я предпочту второй вариант. Тот, где я восстану против вас, и посмотрим, что у меня получится.
Д'нилла поудобнее села в кресле и отпила еще чаю.
— Признаюсь, не такого ответа я ожидала.
Каола поставила свой чай на столик в молчаливом ожидании.
— Вы в моем доме, знаете ли. Вы понимаете, на что я способна. В особенности здесь, где мне достаточно пальцем пошевелить.
— Да. А еще я у вас в гостях. И вы налили мне чаю.
— Старинный обычай, и слишком ненадежный, чтобы ставить на кон собственную жизнь.
— Он убил мою сестру. Он забрал ее душу.
— Знаю.
— Я этого так не оставлю.
— У меня в голове очень четкая картина, как все это рухнет. Опасный признак, полагаю. Что ж, хорошо. Спасибо, что уделили мне время и навестили меня.
Каола дрожала, когда дверь за ней закрылась.
На ходу она чувствовала, как открываются врата, и активно потянула силу сквозь Державу; Д'нилла пусть развлекается намеками, сама же она всегда предпочитала решать вопросы напрямую, если нет причин поступать иначе.
Оказавшись на улице, Каола развернулась лицом к дому.
— Ко мне.
И «сейчас» стало эхом, шепотом, мыслью, когда состоялся удар. Она была готова, ожидала этого, и помощь была уже в пути, и все же…
Она подняла руки и расширила пределы, и…
Плоская молния, слишком яркая, чтобы на нее смотреть, бъет с невероятной скоростью, и Она разбивается на части, каждая часть — уголек, каждый уголек отдает крохотную искорку свечения безразличному городу и умирает еще до того, как этот свет достигнет цели, и Перерождается, ибо все это лишь послушный воле образ, бъет в дом, который словно смеется над жалкими и бесплодными потугами, впитывая и преобразуя…
Копья кружат, катятся кубарем кровожадные колючки…
Вихри воют, вертятся вечной вуалью воли…
Где — то там лопается стекло, и этот звук разделяет, становится частью…
Грозный гром грохочет, гневно, гулко, гадко…
Огонь, лед и пар открыто на улочке старой Адриланки — которая, будем откровенны, видывала и не такое, — и всесокрушающее ощущение давления, тяжести, которая призвана сокрушить, сдавить, преображается в столкновение воли на миг, на минуту, навечно… и — Все!
Давление ушло. Удар нанесен. Оглушенное: стоп, я что, живая?
Шесть волшебниц в цветах джарегов стояли неровным кругом перед скромным маленьким домиком Д'ниллы с поднятыми руками, только что отразив атаку, а Каола переводила дух, безумно удивленная, что все — таки осталась в живых, даже при том, что готовилась именно к этому исходу.
Дверь открылась, на пороге появилась Д'нилла, ее платье свободно развевалось на ветру, что нынче прилетел с моря — океана и не содержал в себе ничего магического сверх той магии, которую скрывают вечно беспокойные морские воды.
— Вы разбили мое окно, — сказала Д'нилла.
Каола ничего не сказала, надеясь, что другие сочтут это молчание суровым и безразличным, а не следствием того, что она сейчас выложилась до донышка и просто не может придумать хороший ответ.
— Итак, — продолжила та, обводя взглядом полукруг волшебниц, — или мы учиняем полноценное побоище прямо посреди улицы, или вы заставляете меня отступить.
Каола продолжала ничего не говорить; это казалось самым правильным выбором, и она по — прежнему не была уверена, что способна на что — то еще — в голове у нее все еще крутился тот полуслышимый — полувидимый туман, какой всегда
