Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь
– Нет, нет и еще раз нет! – сразу же всплеснул руками Кан Ваньнянь. – Одно дело – невинно увлекаться: петь песни, читать стихи, превознося женскую красоту, и наслаждаться прекрасным полом, но… Этот человек… был в плохом смысле одержим женщинами! – Кан Ваньнянь почесал голову и мучительно подыскивал слова. – Как бы это сказать… Похотливость заставляла этого человека вести себя как злой, голодный до соития кобель. Его семья содержала множество потрясающих наложниц, но ему этого было мало – он часто сбегал в места, где можно обрести физическое удовольствие. Ему было все равно, кого касались его руки – дочерей обычных людей, вдов или служанок. Когда его одержимость соитием затмевала разум, он напоминал самое настоящее животное.
– Что бы это ни было, давайте перейдем к делу! – воскликнул Ди Цяньли.
– Сейчас перейдем! Куда спешить?! – проворчал Кан Ваньнянь. – Вчера вечером он был так счастлив, что устроил банкет для некоторых своих друзей вроде нас в башне Цинъюнь.
Башня Цинъюнь была одним из лучших увеселительных заведений в Западном городе, и все люди, что проводили здесь время, были видными чиновниками, богатыми купцами и магнатами, которые знали друг друга много лет. Они приходили сюда насладиться хорошим вином и приятным обществом очаровательных женщин и могли веселиться вплоть до глубокой ночи.
– Я хотел пригласить его отдохнуть в моей резиденции, но он сказал, что зависим от физического соития, поэтому хочет вернуться домой, чтобы заняться любовью со своей прекрасной наложницей. Это привело меня в ярость! – Кан Ваньнянь обвел рукой резиденцию. – В этом доме десятки красивых женщин! Он явно смотрел на меня свысока, наивно полагая, что его наложницы лучше моих!
Все залились громким смехом.
– Из-за этого я сильно поссорился с ним, и дело чуть не дошло до драки. Однако… у меня легкий характер. Я отходчивый и не принимаю обиды близко к сердцу.
– Боюсь, ты не смог бы победить! – рассмеялся Ди Цяньли.
Глаза Кан Ваньняня расширились, он возмущенно посмотрел на Ди Цяньли и обиженно сдвинул брови.
– Уже начался комендантский час, а этот Ши Баото намеревался поехать домой. Неужели он не боялся, что его накажут? – недоумевающе спросил Авата-но Махито.
Согласно законам династии Тан, люди, бродившие по улицам после начала комендантского часа, наказывались арестом, если попадались патрулирующим улицы военным. Те же в порыве ярости могли и убить.
– Он сказал, что у него есть верительная бирка, поэтому ему ничего не грозило! – отмахнулся Кан Ваньнянь.
– И что случилось потом?
– Естественно, я согласился с ним! Решил, пусть катится домой, раз ему так хочется слиться именно со своей наложницей! – сердито сказал Кан Ваньнянь. – Но после того как я проводил его, на душе у меня стало неспокойно… В конце концов, он мне приходился хорошим другом. Конечно, он поступил неправильно, но я не мог позволить себе быть таким же невоспитанным, как он. Я не поверил ему, когда он сказал, что у него есть верительная бирка. Если бы его поймали, то посадили бы в тюрьму на три, четыре или даже пять месяцев. Я задумался: если его убьют на месте, значит, я буду виноват. Что, если об этом станет известно? Конец моей репутации! Кроме того, уходя, он не взял с собой ни одного слуги – убыл в одиночестве, шатаясь на каждом шагу. И даже в таком состоянии он умудрился взобраться на коня. Было холодно, так что он мог упасть и замерзнуть насмерть в снегу!
Все согласно кивнули.
– Хотя… Замерз бы – ну и замерз. Больше всего я переживал за лошадь! Лошадь та – настоящее сокровище! – Глаза Кан Ваньняня засверкали. – Прекрасный вороной конь, привезенный с Западного края, и стоил он десять тысяч золотых! Это одна из самых благородных лошадей… Я очень хотел себе… этого коня…
– Ближе к делу! – Ди Цяньли был готов взорваться.
– Да-да! Сейчас! – Кан Ваньнянь вытер рот. – Я взял с собой несколько рабов и вышел с верительной биркой в кармане, намереваясь сопроводить его домой целым и невредимым и выполнить свой дружеский долг. Я вышел – и в лицо мне ударил ледяной холод, что чуть не заморозил меня до смерти!
– А потом этот человек был найден мертвым? – спросил Чжан Чжо.
– Нет… Не сразу… – покачал головой Кан Ваньнянь.
– Переходи сразу к тому, что тебе показалось странным! – Ди Цяньли требовательно постучал по столу.
Кан Ваньнянь обуздал свою прежнюю легкомысленность, и лицо его в мгновение ока стало серьезным:
– Я покинул пределы Западного города, миновал пределы квартала Хуайюаньфан. Когда я был на подходе к кварталу Гуандэфан, то увидел коня, принадлежавшего моему другу. Он одиноко стоял у входа в квартал.
– Только конь? – спросил Чжан Чжо.
– Да!
– А куда делся Ши Баото?
– Мне тоже стало любопытно. Может ли быть, что Ши Баото действительно упал замертво? – Кан Ваньнянь нахмурился. – Я поспешно пришпорил свою лошадь, подъехал к коню Ши Баото и увидел, что мешок с деньгами и меч на седле остались нетронутыми. Значит, ему посчастливилось не нарваться на плохую компанию, поэтому я подумал, что он слишком много выпил и, вероятно, спешился, дабы облегчить свой желудок.
– И что потом?
– Я огляделся. Поблизости был лишь квартал Гуандэфан. Мне подумалось, что он, возможно, там, и я направился в сторону того квартала. – Кан Ваньнянь бросил взгляд на Чжан Чжо. – Вы прекрасно знакомы с этим районом, придворный историограф, и знаете, что все переулки и улицы там узкие и темные. Я подошел к входу в квартал и увидел Ши Баото!
– Мертвого?
– Нет. До него было, наверное, несколько сотен шагов. Кроме него, там была женщина в ярко-красном одеянии.
– Женщина?
– Да! Несмотря на то что капюшон скрывал ее лицо, издалека я видел, что ее фигура стройная и соблазнительная. Уверен, она должна быть настоящей красавицей! – Кан Ваньнянь презрительно скривился. – Я был вне себя от ярости. Ши Баото действительно был одержим физическим соитием с женщинами, раз даже не смог дождаться возвращения домой. Мало ли какую дикую… проститутку… он подцепил по дороге?!
– Я бы сказал, что ты завидуешь! – усмехнулся Ди Цяньли.
Кан Ваньнянь многозначительно улыбнулся, словно признавая его правоту.
– Потом женщина потащила его в темный переулок неподалеку, наверное, для того, чтобы слиться в акте страстной любви! Я последовал за ними.
– Боюсь, это весьма неприятно – подслушивать чужие стоны даже с благой целью, – презрительно поморщился Авата-но Махито.
– Хотите сказать, что мне оставалось только стоять на холоде и караулить этого… извращенца? – Кан Ваньнянь криво усмехнулся. – Когда я вошел в этот темный переулок, то сразу же почувствовал, что что-то не так.
– Почему?
– Я услышал разговор.
– Что плохого в том, что мужчина и женщина разговаривают? – спросил Авата-но Махито.
– Конечно, ничего плохого! Просто… То… что я услышал… не было разговором между мужчиной и женщиной! Это… – Лицо Кан Ваньняня стремительно бледнело, – это… скорее…
Увидев пепельное лицо Кан Ваньняня, Чжан Чжо замер как вкопанный, перестав обмахиваться складным веером. Он тут же навострил уши, приготовившись жадно вслушиваться в каждое слово.
– Сначала я услышал звонкий смех, когда Ши Баото заигрывал с женщиной, говоря ей какие-то распутные, неприличные вещи. Женщина называла себя Хэ Ну, что дословно означает «журавлиная рабыня». На мой взгляд, весьма нескромное имя! Я бы сказал даже – говорящее! – Кан Ваньнянь был полон праведного негодования. – Затем внезапно наступила тишина, и вдруг послышался вопль женщины. Она кричала: «А Ли, не делай пока ничего!» Раздался леденящий душу рык, потом – истошные крики моего друга, а затем наступила мертвая тишина.
– А Ли?! – воскликнул Авата-но Махито.
Лицо Чжан Чжо стало необычайно угрюмым.
Несчастный стражник близ покоев императрицы умер ужасающей смертью – тогда очевидцу тоже послышались женские голоса, после чего монстр по имени А Ли сделал
