Проклятые души

Стазис, боевой огненный шар, копьё темных, цепи, кандалы, обледенение… Что там ещё? Вот бы впасть в боевой транс, чтобы не задумываться о том, чем бить.

Вспышки одна за другой летели в противника, Рай бился не только магией, но и зубами, хвостом и лапами. Выходило хорошо, но их было семеро, а те трое так и стояли, не вмешиваясь в бой. После череды наших ударов, двое из нападавших начали выплетать какое-то очень странное по своей структуре заклинание. Выглядело оно отвратительно и впечатляюще одновременно. Я швырнула в них огненным шаром, чтобы сбить с темпа, но его отразило чьим-то щитом. Уже через мгновение, вытворяемое двумя магами заклинание метнулось ко мне. Выставила магический щит от таких атак, но его с звонким треском разорвало и черный сгусток врезался в меня.

Боль разрывающая тело на части. Крик. Мой крик. Громогласный рёв дракона и огонь, окруживший меня с ног до головы.

Казалось меня сунули в мясорубку и непрестанно крутили, перемалывая в фарш каждую косточку. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Только пронзительная боль, не дающая даже провалиться во тьму. Горел даже мозг. Ощущение, что закипают глаза.

Рёв, который я слышу, но не могу разобрать.

Кто-то что-то кричит. Я кричу.

А затем в голове начинает шуметь музыка. Странная, ритмичная, она разливалась по всему телу отторгая боль, превозмогая невидимую грань между мной и моей магией. Окутала звуками, как панцирем куколки, готовой вылететь наружу. И боль, уже и не боль вовсе, а что-то зудящее, как новая кожа под коркой запекшейся крови. Музыка плескалась и звала, но зов был не мне предназначен.

Глубокое «тан-тан-тан» усиливалось, как нарастающий гул барабана.

И было сказано.

Я не слышала ничего. Не могла. Но эти слова будто во мне самой были рождены.

«И в огонь, и в воду она войдет, чтобы страхи вековые побороть. На тленом и прахом усеянные земли ступит, но жизни существ живых не отдаст. Ведовскими пророками сие возмездие предсказано было. По воле прародительницы нашей, жизнь мы храним. Тебе, дитя, всю накопленную веками силу нашу даруем, как единственной ныне существующей хранительнице земель кровью нишей залитых. Живи и храни плоды трудов наших, защищай то, что мы не сумели.»

Бесконечный поток силы хлынул в моё нутро, заставляя захлебываться им. Это было больно и страшно, будто кто-то вливает воду в уже переполненный сосуд. Я не могла дышать, пока этот яркий свет всё лился и лился. Он не был колючим или ласковым, это был просто поток, который… был.

Мгновением позже пришло облегчение. Что-то тяжелое с силой рухнуло мне на грудь. Прикрыло собой, отгораживая от всего, что мне вредило. Оно ничего не забирало, просто не давало пробиться сквозь себя ничему. Ещё один кокон, но мягкий, тёплый и уютный. Вместе с этим пришло и забвение.

***

Райарэз

Нестерпимо-отвратительное чувство присутствия чего-то чужеродного. До заворота кишок, хочется рвать зубами тех, кто источает столь отвратительный запах тлена.

Моя. Она моя, не отдам.

Скребу когтями по стеклу, чтобы в следующий миг выпрыгнуть в окно и броситься на мерзких нечеловеческих существ.

Мёртвые. Не такие мёртвые, каких приручают люди. Эти разумны. Черные балахоны скрывают их прогнившие насквозь тела, это прячет их вид, но запах забивает ноздри, заставляя желудок сжиматься в конвульсиях.

Они пришли за ней, за моей стаей, за сестрой, которая не понимает, что одним своим существованием доставляет этим тварям нестерпимую боль, которая яростью рвётся наружу. Хранительницы земель слишком чисты для них. Они как яркое белое пятно на чёрном полотне, луч слепящего солнца в непроглядной тьме. Но она моя!

Одним рывком преодолеваю расстояние, чтобы начать рвать тварей когтями и зубами.

Она моя!

Мой рёв разносится по округе, я не хотел привлекать внимания, но врожденная сущность требует выхода. Огонь требует вибраций в глотке.

Сестра спустилась следом, чтобы помочь. Глупая. Тебе нужно бежать.

В ответ на мой вой, прозвучал драконий зов. И это был не друг. Враг, который летел к нам, на подмогу этим тварям.

Мертвецы бились мастерски, не каждый дракон способен выстоять против моего вида, и уж тем более не всякий может нанести вред. Но эти. Моя шкура отторгала их магию, но они чаще наносили физические удары. У кого-то сверкал меч в руках, у кого-то кинжал. Этого хватало, чтобы нанести легкие ранения.

Двоих сбил с ног хвостом, ещё один запрыгнул со спины на моё крыло и полоснул по нему острым лезвием. Это отвлекло меня от сестры, когда в неё запустили черным плетением заклинания. Я не успел среагировать. Я мог бы бросится на перерез, чтобы остановить его, отразить, но не успел.

Она рухнула на землю, как сломанная кукла и начала содрогаться в конвульсиях.

Страх. Каленым железом в мою грудь воткнулся страх, что я её теряю. Не хочу терять стаю. Только не снова. Огонь рвется наружу, пожирая всё на своём пути. Я его не контролирую. Не могу. Я не могу успокоится. Для меня приоритет сейчас, человеческая девчонка. Сделать хоть что-то.

Рвусь к ней, сбивая последнего монстра с ног. Отточенный годами удар хвостом и хрипящая голова катится к чьим-то ногам в кожаных сапогах. Человек что-то кричит. Очень громко, но нет времени, чтобы обращать внимание на мелочи.

Сестра лежит без движения. Только крик застыл на губах. Глаза зажмурены, будто невыносимая боль не дает ни шевелится, ни спокойно лежать.

Ей больно.

Применив магию, вернулся к минимальным размерам и улегся ей на грудь, раскрыв крылья и создавая амагичный кокон, чтобы хоть как-то унять её боль. Я вижу, что это магия уже другого порядка. Проклятие начало таять, но что-то другое наполняет девчонку.

Тихим шелестом рвутся её мыслеобразы, но она слишком истощена, чтобы хоть что-то разобрать.

Уже через несколько секунд она расслабилась и потеряла сознание. Уже лучше, но её тонкое тело истерзано, как решето. Надеюсь, она всё же очнется.