Последний Мост (СИ) - Адамов Марк

— Ты бы стал наказывать овец за то, что их пастух — идиот? — Кранц последовал примеру спутника и достал посеребрённую бутыль. — Нет, не стал бы. И я не стану, но заберу их себе, покажу, что всё может быть иначе.

— Не сочти за грубость, Кранц, — Химера-младший с упоением смаковал вино. Он решил, что выжмет из этой поездки всё до последней капли. — Но с чего ты взял, что у тебя получится? Согласен, Настоятель — тот ещё мудак, тут не спорю. Но разве он идиот? В конце концов, он отстроил Приют и держится уже лет тридцать на плаву.

— Отстроил он его на вранье и предательстве. Тоже мне заслуга.

— Тебе, конечно, виднее, господин торгаш, но я всегда думал, что честным трудом высоко не забраться.

— Я не предлагаю нам одеться в рясы и молиться под открытым небом, — Кранц поморщился. — Я прекрасно помню, кто такие Лисы и чем занимаются. Просто считаю, что нужен другой подход и что люди должны знать, кому доверяют свою жизнь.

После недолгого перерыва Химера-старший предался воспоминаниям о былом величии. Он живо рассказывал о том, как работали Лисы четверть века назад, о своих заказах и злоключениях. Варион отметил, что с тех пор в Приюте мало что изменилось и вскоре перестал вслушиваться. Истории Кранца стали отличным фоном для его собственных размышлений.

Крепкие жеребцы, что тащили за собой сани, умело прокладывали путь через свежий покров на тракте. Каждый их шаг приближал Вариона к серой твердыне Басселя и всей грязи, что скопилась за недостроенной стеной. Ещё в поместье Круношей он загорелся желанием плюнуть в лицо распорядителям и сетовал, что не может оказаться в Приюте в мгновение ока. Однако морозный воздух остудил пыл преданного Лиса, и он уже сомневался, хочет ли вообще этой встречи.

Вариона устраивало это подвешенное состояние. Покуда сани скользили меж снежными лесами и холодными звёздами, он оставался вдали от разборок и неприятностей. Вот только время было неумолимо, и путники добрались до Придорожья куда быстрее, чем Химера-младший мог представить.

Отдых под крышей добродушного трактирщика и впрямь не был в планах Кранца. Старый Лис велел вознице распрягать коней, а сам отправился за его сменщиком. Варион не последовал за ним в конюшню: одиночество под серым небом казалось куда приятнее.

Зима была Придорожью к лицу. Пушистые снежные шапки украшали незамысловатые жилища местных, прикрывая своей белизной серость вековых брёвен. Варион с интересом наблюдал за большим семейством, в котором сразу четверо крепких ребят таскали отсыревшие поленья под чутким надзором седовласого отца. Иногда и ему хотелось пожить так же.

В те редкие дни, когда Биальд оказывался не прочь поболтать, Химера-младший даже начинал завидовать такому незамысловатому быту. Заботы простых работяг и землепашцев ограничивались запасами съестного да здоровьем семьи. Людям в Придорожье не было никакого дела до разборок между власть имущими или обид преданных Лис. Сам король Агустур мог проехать через этот город погожим летним днём, но едва ли интерес местных зайдёт дальше обычного восхищения его расшитыми золотом стягами и породистыми конями. Придорожцы не знали Настоятеля, Кранца Родейна или Касилиама Броспего и оттого были куда счастливее Вариона.

— Химера, — приглушённый стон, так похожий на его имя, донёсся из глубины опустевших саней.

Варион подошёл поближе. Опухшие и раскрасневшиеся глаза Таделии пытались открыться, но остальное её лицо оставалось бледнее мёртвого. Девушка была не в силах пошевелиться и лишь беспомощно шевелила губами.

— Я умерла, да? — промолвила Сойка. — Ты тоже… Умер?

— В каком-то смысле, — отмахнулся Варион. У него к былой подруге оставалось немало вопросов, но едва ли она была в состоянии на них ответить.

— Я не справилась?

— Верно. Ты не справилась.

Таделия застонала и снова провалилась в болезненное небытие. Пот выступил на её щеках, а губы подрагивали в полудрёме. Варион искренне пытался пожалеть старую знакомую, но так и не смог вызвать в себе сочувствие.

— Значит, живая ещё, — вкрадчиво спросил Кранц из-за спины.

Химера-старший вернулся с туго набитой сумкой на плече, старательно затягивая крышку посеребрённой фляжки. Редкие снежинки, что кружились над Придорожьем, застревали в отросшей щетине старого Лиса, накидывая ему ещё десяток лет.

— Ей всё хуже, — подметил Варион. — Долго ещё до Басселя?

— Лошади у нас теперь свежие. Если дорогу не заметёт, к утру приедем, — Кранц щёлкнул массивной челюстью. — Всё равно не пойму, откуда такая забота об этой швабре? Любишь её или что?

— Вообще не угадал, — Варион стиснул зубы. — Я же тебе всё объяснил: хочу, чтобы на неё вылили то же дерьмо, что досталось мне.

— Нет-нет, есть что-то ещё, — Химера-старший не унимался. — Может, не моё это дело, но ты послушай. То, что она собиралась с тобой сделать, перечёркивает всё. Что было раньше, кем она тебе приходилась — не важно. Своего палача я любил всей душой. У нас всё было так здорово, ты не представляешь… Опасно, конечно, раз Настоятелю это не нравилось, но оттого ведь интереснее.

— С Сойкой у нас ничего и близко не было…

— Не перебивай старших, — огрызнулся Кранц и как ни в чём не бывало продолжил. — Мы с моей ненаглядной строили планы. Даже думали сбежать вместе, выбирали куда податься. Она любила тепло, поэтому мечтала об Анорском береге, ну или Меренфольде, но страшно было. Мы же не знали тогда, что Лисы дальше Басселя не водятся. А потом она забеременела, представляешь?

— Чего-чего? — Варион уставился на спутника. — Так ты ещё и ребёнка своего искать едешь, да? Где-то в Приюте бегает маленький Кранц Родейн?

— Девятнадцать лет прошло, — напомнил Химера-старший. — Маленький Кранц Родейн уже был бы с тебя ростом, если бы смог родиться. Но она его потеряла.

— Сдаётся мне, беготня по подворотням, тренировки и убийства — не лучшие занятия для беременных. На что вы вообще надеялись?

— Мы были молодые и тупые, дружок, кроме надежды и быть ничего не могло. Только живот стал хоть немного виден, она пропала на несколько дней, а потом сказала мне, что ребёнка потеряла. Но я так не думаю. Скорее всего, сам Настоятель вырвал его из неё своими же руками.

— Трагично, правда, но мне зачем это знать? Ты всё ещё горюешь?

— Я хочу, чтобы ты видел, как многое меня связывало с той женщиной. Она была для меня всем, но это стало неважно, когда она согласилась быть моим палачом и наплевала на мою верность, на мою честность и на мою любовь. Теперь, если я её увижу, то убью и не глазом моргну. От тебя я жду того же.

— Ждёшь? — Варион всплеснул руками. — Давно ты решил, что я на тебя работаю? И с довольствием ты как-то продешевил, если думаешь, что удобных саней и горячего вина мне хватит.

— Я отплатил тебе гораздо больше, чем кому-либо, потому что я подарил тебе жизнь и шанс сделать её по-настоящему своей, — Химера-старший положил тяжёлую ладонь на плечо младшего товарища. — Я не могу заставить тебя работать на меня, но разве мой поступок не заслуживает благодарности?

— Ты про то, как ты сам отправил мою жизнь в Приюте на дно, а потом благородно протянул руку помощи?

— Твоё падение было вопросом времени, ты же знаешь. Не Лейна, так следующий заказ стал бы последним, и Настоятель всё равно приговорил бы тебя к смерти. Только вместе мы сделаем Лис настоящей семьёй, установим честные правила. Остался последний рывок, так давай сделаем его вместе.

— Может, тогда расскажешь мне, в чём твой план?

— Всему своё время. Ты узнаешь, когда мы доберёмся до Басселя и закончим подготовку.

— И как я должен согласиться на план, о котором ни хрена не знаю? Что за идеальных Лис ты задумал, когда скинешь Настоятеля? Если мне понадобятся туманные обещания, я лучше пойду молиться Звезде.

— Я не могу сказать тебе, что именно случится, когда мы заберём Лис. Но обещаю, что будет лучше, чем сейчас.

— Все фанатики так говорят. А если не станет? Ты торгаш, а не правитель, Кранц. Настоятель — мудак, но опыт у него есть. Что, если нельзя было выжить по-другому?