Двойник. Арка 2. Том 2 (СИ) - Янтарный Дмитрий

— Дэмиен, — неловко сказал Фрайсаш, — а мне вот тут… за встречу затеяли…

— Отдыхайте, — махнул я рукой, — Кичандаш предупреждён о том, что он нам нужен, и набирается сил. Завтра мы окажемся в Краспагене. Только нужно ещё одного таисиана дождаться. Зовут его вроде бы Экиэраш.

— Экиэраш? — спросила Риаши, — так он сегодня утром прибыл, за час до рассвета. Измотанный, бедолага, видать, двое суток не спал — так сюда спешил. Отсыпается наверху сейчас.

— И давно он спит? — поинтересовался я.

— Да уж часа четыре, — чуть прикинув время, ответила хозяйка.

— Значит, придётся его разбудить, — сказал я, — нам нужно многое ему поведать. Особенно если он, в самом деле, планирует быть тем, кем сказал Кичандаш.

Поднявшись на второй этаж, я постучал в указанную комнату под номером девять — ту же самую, кстати, в которой и я когда-то спал. И буквально через минуту дверь мне открыл её постоялец… и я с огромным удивлением узнал в ящере того бедолагу, что мне пришлось утешать и успокаивать в Столице, когда зажиточный гражданин отказался дать ему работу и вытолкал взашей, едва не покалечив.

— Дамиаш, — ящер, одетый в одни штаны, страшно смутился и, шлёпая босыми пятками, помчался обратно в комнату, натягивать куртку и сапоги. Я тактично остался за дверью, дожидаясь, пока тот приведёт себя в порядок. Наконец, минуты три спустя он снова открыл дверь и почтительно склонился:

— Очень рад вас видеть, Дамиаш. Кичандаш вызвал меня сюда, когда узнал, что ты… собираешься сделать для всех нас… для меня будет огромной честью помогать вам…

— Можно на ты, — сказал я, пожимая протянутую руку, — и да, нам о многом надо поговорить. Так что спускайся вниз. Я знаю, что ты только утром прибыл — так что мы тебя и накормим. И заодно введём в курс дела.

— Благодарю, — кивнул ящер, и я с интересом обнаружил, что у него были зелёные глаза. Очень любопытный момент. Среди всех таисианов, что я повидал, глаза у них были красные, карие и жёлтые. Зелёные же вижу впервые. Тоже, вероятно, редкий вариант.

Мы с Экиэрашем спустились вниз, где ему уже приготовили стул за общим столом. Когда мы сели, Риаши тут же положила перед ним полную миску мяса, на которую бедолага накинулся буквально волком. Я сочувственно посмотрел на ящера: видать, ел он в пути ещё меньше, чем спал. Ну да пусть отъедается.

И я снова начал свой рассказ о том, что с нами происходило с тех пор, как мы покинули Столицу. О том, что происходило в Столице, я предпочёл не упоминать, чтобы лишний раз не травить душу ни Ринианду, ни Бальхиору. Только коротко пересказал разговор с Советниками и наш договор. Когда я упоминал Звезду матери, которую отдал Сундарку и Дагоне, Ринианд качнул головой и сказал:

— Да, Дэмиен. За это, хоть и с опозданием, благодарю тебя и я. Это был добрый поступок, за который ты заслуживаешь шнурок Дагоны на своей руке. К сожалению, на тот момент я был настроен слишком предвзято, чтобы узнать, как ты его получил.

Закончив рассказ, я умышленно умолчал о том, о чём со мной разговаривали боги. Во-первых, это было бы слишком хвастливо. Во-вторых, у меня ещё оставались обязательства, о которых я и сам умудрился позабыть. Как удачно, что этот паренёк, Экиэраш, прибыл сюда. Потому что, по факту, ему придётся становиться моим преемником немедленно: моя душа больше мне не принадлежит, и после ритуала моей жизни придёт конец.

— Прекрасно, — сказал Экиэраш, успевший насытиться и даже осушить целый стакан с местной наливкой, — значит, делать нам всем надо следующее. Прежде всего, здание. Должно быть не очень близко от дворца и прочих органов, чтобы всякие надоедливые проверки, которые организовываются от нечего делать, нас не касались, но и не очень далеко, чтобы по действительно важным делам до нас можно было быстро добраться. Дальше. Легитимность. Наша деятельность должна быть полностью законной. То есть официальные бумаги, которые подпишут и совет, и король. Чтобы прежде всего стражники — то есть первичные носители исполнительной власти — понимали, что работаем мы на законных основаниях. Что в любой магазин, гильдию или другое место работы мы имеем право прийти и потребовать объяснений: например, почему вы с таисиана такого-то требовали верительную, когда этот закон отменён уж сколько месяцев как. И, наконец, самое главное, — Экиэраш внимательно на меня посмотрел, — полезность. Чем мы можем быть полезны людям? Что можем им предложить в обмен на то, что нашему посольству позволят существовать?

— А это-то тут при чём? — удивился я, — открытие посольства — это часть сделки.

— Вот именно, — мягко улыбнулся Экиэраш, — открытие посольства. Я не буду спорить, советники сделают всё, чтобы его открыть. Но вот о том, чтобы поддерживать его существование, договора не было. А, это значит, что о дальнейшей его судьбе нам придётся заботиться самим. Если бы посольством взялся управлять ты — у нас был бы хороший разбег во времени: непосредственно у тебя посольство отнимать бы не стали. Даже самые испорченные властью постыдились бы так терять лицо, отнимая то, что было получено за честное исполнение сделки. Но я почти уверен: тебя, как сильного мага воды, уберут решать другие задачи. Следовательно, нам надо озаботиться теми ресурсами, которые мы можем предложить королю и Совету. Потому что финансировать посольство будут тоже за счёт налогоплательщиков королевства. И как бы я ни болел душой за свой народ, у меня язык не повернётся осудить советников, когда они откажутся финансировать орган, который не приносит никакой ощутимой выгоды. Благо, что тролли, — он снова почтительно кивнул Ринианду, — однажды уже наступили на эти грабли. Только нам, в отличие от троллей, посольство очень нужно. И стоит учитывать все предыдущие ошибки.

— Как ты хорошо во всё это вник, да так сразу, — уважительно заметил Фрайсаш, — вот уж тебе в посольстве — так самое место.

— Спасибо, северный брат, — тепло улыбнулся Экиэраш, — мастер Кичандаш же вам говорил, что я последние четыре года ухаживал за старым чиновником, который при Совете секретарём всю жизнь проработал. Очень он удружил моей семье в своё время, вот я и отрабатывал долг, ухаживая за ним и помогая провести остаток дней в относительном комфорте. Никого у старика не осталось, дом старости его ждал. И потому хоть он часто бывал мной недоволен, ругался и ворчал, но по факту — держался за меня, как за соломинку. Но я не обижался. Видел ведь, что на себя он в первую очередь злится, за то, что всю жизнь за властью и карьерой гонялся, за то, что не успел семьёй обзавестись. И говорил он очень много всякого, разного. Только успевай нужные вопросы задавать. Советники бы узнали, что он мне рассказывал — на плаху бы сослали без суда и следствия. А так — я научился такому, чему ни один этот университет не научит. Так что ни разу не зря потерянное время это было.

— Так ты поэтому тогда говорил тому… человеку, что режим с верительными отменён? Ну, когда мы первый раз встретились? — уточнил я.

— Конечно, — кивнул Экиэраш, — старик тот хоть и на пенсии был — да кое-какие люди к нему всё равно в гости приходили, так что в курсе свежих новостей он был почти всегда, ну и я вместе с ним. Так что о том, что мастер Кичандаш прибыл в Столицу, я тоже знал. А потом буквально через три дня после того, как он Столицу покинул и тебя искать отправился, преставился мой старик. Я его последнюю волю исполнил: похороны организовал, да после них отправился в Краспаген и передал бумаги на дом какой-то неизвестно сколько юродной племяннице, которая за четыре года и не навещала его ни разу. Себе я не взял ничего, кроме небольшой суммы денег. И совершенно не жалею об этом. Этот старик дал мне такое богатство, которое больше никто в этом мире не смог бы дать.

— Я даже не знаю, что нам и предложить-то, — выслушав весь этот сокрушительный монолог, я растерянно развёл руками, — ну, могу к Нейетти в университет вернуться преподавать. В преддверии войны спрос на магов наверняка вырастет. Так что это всем должно быть выгодно.