Башни Эквеллора (СИ) - Ростова Ирина

Вот он уже мелькнул на фоне абриса проема и исчез, и Мист прибавила ходу, услышав его голос:

— Эй, эй, осторожней, не придуши!

Как оказалось, увещевание относилось к Воину, который держал за горло, прижимая к стене, полузадушенного старичка в черном. Старичок едва дышал, находясь явно уже в обмороке от недостатка кислорода, но Мист рассудила, что Воин совершенно прав и это даже к лучшему. В конце-концов, неизвестно, какие ардорианские фокусы этот Раджехог успел освоить.

— Так-так, — оценил ситуацию Сорс, тоже появляясь в Башне и оглядываясь. — Как-то тут уныло для логова мирового зла.

Башня и вправду не выглядела обжитой: немногочисленные целые предметы мебели видели еще Мейли, наверное, и только с одного кресла была сметена пыль, и только наваленная в углу груда снеди долговременного хранения намекала, что тут с тех пор кто-то бывал.

— Видимо, это место рассматривалось только как схрон, куда прятаться при неприятностях, — рассудила девушка. — Тор, увяжи нашего товарища, пожалуйста. Руки вперед, чтобы мы их видели, но свяжи и пальцы, тоже. А то мало ли что.

— Сейчас в лучшем виде организуем. Эй, эй, ты чего, — Торрен подошел было к Воину, чтобы заняться пленником, но тот не оценил инициативу и навстречу Торрену выставил кинжал, не выпуская горло жертвы другой рукой. — Мист, ты скажи ему!

— Воин, свои, — неуверенно попробовала Мист. — Союзник. Позволь связать пленника.

Несколько долгих секунд Воин как будто пытался усвоить информацию, потом что-то словно переключилось, и он опустил кинжал, подпуская Торрена.

— Он и вправду совсем меня не узнает, — посетовал парень, с опаской приближаясь и принимаясь связывать Раджехога.

— Как я уже говорила — это не Виль, — покачала головой Мист. — Только его облик. Но этого хватило бы, например, чтобы захватить власть в Имрейсе.

— Это точно, — согласился Сорс. — Все никак не пойму, с чего он тебя слушается.

— Понятия не имею, — бодро соврала Мист.

Тем временем пленник был тщательнейшим образом связан и усажен в старое кресло, на котором слои пыли образовывали дополнительную серую подушку, и Торрен довольно брезгливо отер руки о себя.

— Какой-то он противный, — пожаловался он. — Как будто в масле вымочен тухлом.

— А ты его обыскал?

— Пусть твой этот обыскивает, — сказал парень, бросая на Раджехога неприязненный взгляд.

— Воин, обыщи, — сдалась Мист, а Эррах подошел и принюхался, потом пошел кружить по комнате, что-то высматривая. Подобрав отброшенную кем-то в сторону груды снеди пустую бутылку, он задумчиво понюхал горлышко, потом продолжил поиски, пока не наклонился, снова не поднялся и не подошел к Мист, протягивая ей небольшой темный предмет.

— Рискну предположить, что это дворфский высекатель, используется для того, чтобы добыть искру, — педантично пояснил он, пока Мист решала, с какой стороны взяться на его находку.

— И что это нам дает?

— Еретик, — эльф легонько кивнул в сторону медленно приходящей в себя жертвы. — Собирался себя сжечь. От него и вправду пахнет маслом, он весь им облит. Вот из этой бутылки.

— Зачем? — тупо спросила Мист, изучая высекатель так и эдак, пока Сорс его не забрал из ее рук и не щелкнул чем-то, показывая. как он работает. — Вроде как, проиграл, да и гори все пламенем? Как-то глупо после всех хитростей.

— А это мы сейчас узнаем, — Сорс невозмутимо сунул высекатель в карман, словно так и надо.

— Ничего не скажу, — обреченно сказал Раджехог, только открыв глаза и обнаружив вокруг себя такой комитет по встрече.

— Еще один, — прокомментировала Мист.

— Или не узнаем, — согласился Сорс.

— Ну нет уж, как это не узнаем, — возмутился Торрен. — Слушай ты, сморчок вонючий, я тебе сразу говорю, не будет тебе в посмертии мира никакого, не надейся.

— Не боюсь я вашего Эйна, нет к нему дороги, нет его взгляда на мире, — издевательски ответил старик.

— Это вот ересь сейчас была, — дернул носом Торрен, покрутил головой в поисках чего-то, подошел к Эрраху и что-то деловито зашептал ему на ухо. Тот сначала нервно дрогнул, но потом кивнул, соглашаясь, и, откинув капюшон и отвернувшись в сторону от Сорса, стал снимать маску.

— Последний город примет меня, — сказал Раджехог почти мечтательно, прикрывая глаза, но тут Рах, справившись с маской, шагнул к нему и встряхнул за грудки.

— Примет, и встретит тебя там мертвый эльфийский маг, который очень любит, когда мы приводим к нему гостей. Он выпивает из них жизненную силу, чтобы продолжать оставаться на пороге смерти, и останки развеивает пепел, — пообещал эльф таким хищным и гадким голосом, что Мист прямо-таки поверила в его неописуемое злодейство. Хотя, основания для этого, конечно, были: при общей милости, интеллигентности и любопытстве, в прошлом, до слияния с милым, но кровожадным порождением Тьмы, эльф, все-таки, был беспринципным и жестоким лидером сектантов-убийц. — И уж я ему поведаю, что ты противился, что ты молчал, когда первозданная тьма тебя вопрошала. В глаза мне смотри, ваэрле.

— Т-ты кто?

— Н’ирн, тот, что от Тьмы, — зловеще сказал Эррах, видимо, на ходу выдумав себе новую расу. — И в Тьму я тебя провожу, глупец, — он картинно выпустил свою жертву, отступая назад, и стал стягивать перчатки, демонстрируя нечеловеческие и неэльфийские жесткие когти на пальцах.

— Она велела умереть, — выдохнул Раджехог, не отрывая от него взгляда и трепеща, видимо, пытаясь совместить известные ему факты об устройстве загробного мира и истории эльфов с тем, чем ему угрожал Эррах.

— Если ты умрешь, не сказав нам, кто и что за всем этим стоит, твоей душой отобедает ар-Маэрэ Иллемэйр, — довольно буднично пояснил Торрен, видимо, все еще надеясь выжать нужную информацию из пленника.

— А она отдаст мою душу демонам Ардоры, обратит в куклу, запрет в клетку мертвого тела, — задыхаясь, сказал советник Имрейса, и замолчал, закрывая глаза.

Эррах пару минут постоял, прожигая его взглядом, потом снова надел маску и накинул капюшон.

— Что же, — буднично сказал уже привычным своим культурным тоном. — По крайней мере, теперь очевидно, что не в Башне гнездиться проблема, и не этот сморчок — корень зла, им руководит некая “она”.

— Эта, Сейла? — предположил Торрен, внимательно следя за изменением выражения лица Раджехога, но тот оставался полностью невозмутим. — Или не Сейла, а кто тогда?

— Я думаю, нам стоит вернуться и получше допросить ту деву, — предложила Мист. — А за этим вонючим господином прислать солдат и допросить с пристрастием. Раз у лэра Сорса лазутчик Карна песенки пел, и эти двое запоют.

— Кровожадинка, — с непередаваемой издевательской нежностью сказал Торрен. — Но план здравый. Мы вполне можем все узнать, если как следует подергаем за все имеющиеся ниточки.

— Я бы хотел также узнать некоторые вещи про вас, — проворчал Сорс, с подозрением глядя то на Эрраха, то на Мист, то на Торрена. — Как-то многовато подозрительного — и звездчатка у вас сама собой зарождается, и какие-то предвечные тьмы…

Мист досадливо пожала плечами.

— Мы просто странненькие, — сказала она. — Но мы с удовольствием поговорим с вами про наши особенности, когда справимся с текущими проблемами.

— Жду с нетерпением, — буркнул Сорс. — Возвращаемся? Этого с собой берем?

— Нет, я предлагаю оставить его тут, пусть подумает, а потом просто пришлете своих ребят.

— Не сбежит?

— А мы сейчас еще дополнительно обмотаем, — пообещал Торрен, извлекая из своего вещмешка еще один моток веревки.

Оставив позади спеленутого, как гусеница, еретика Раджехога, небольшой отряд двинулся обратно — вниз по лестнице и по коридорам — и ни одного из стражников Сорса, которые должны были последовать за ними, так и не встретили, отчего их спутник все больше мрачнел — пока не пришла пора всем дружно помрачнеть, так как у самого конца коридора недавно проломленный проход оказался засыпан — словно тоннель взорвали, нарочно его обрушив.

— Это, вообще, как? — недоуменно почесал затылок Торрен. — Нас замуровали?