Денис Юрин - Наследие орков
"Проблема большой организации" - Дарк вдруг вспомнил философствования Конта. Изгой во многом был прав. Внутренние конфликты системы, которые когда-то давно сгубили эльфийское общество, сейчас медленно разъедали и человеческую цивилизацию. "Проблема в том, что абсолютно никого не интересуют реальные дела, то есть сама работа. Руководство любого звена заботит лишь блеск формальных показателей, а творческая инициатива и трудовой пыл рядовых сотрудников задавлены грудой противоречащих друг другу инструкций. Прошли те времена, когда система ломала отдельно взятого человека, теперь она подстраивает его под себя, изменяет стереотипы, жизненные ценности и нормы поведения!"
- Коншьеро каракос! - внезапно выкрикнул Дарк и вскочил с кровати.
Древнее ругательство намбусийских пиратов считалось настолько отвратительным и нецензурным, что до сих пор не имело точного перевода и близких по экспрессивности аналогов в других языках. Но только посредством этого омерзительного, вульгарного изречения Аламез мог в полной мере выразить свое отношение к дурацкой привычке Конта не договаривать до конца.
"В последнее время происходит резкое изменение общественных стандартов. То, что раньше считалось грехом, сегодня приемлемо…" - Дарк судорожно пытался вспомнить слова Конта, точнее, их истинный смысл, который сразу ему не удалось уловить. "Трепло проклятое, всю ночь мне про эльфов да вампирюг задвигал, а на самом деле его интересуют совсем не они… - снизошло на Дарка прозрение. - Если темп изменения норм поведения ускорен, значит, за этим кто-то стоит. Кто-то могущественный и очень умный пытается искусственно ускорить процесс развития, естественно, придав ему немного иное направление, то, которое этому лицу или группе лиц выгодно. Вот до кого пытается добраться Конт через полесских вампиров! Ныне покойные Карст и Финолий проворачивали сделки втайне от Клана, значит, реальную угрозу для людей представляют не кровососы, а кто-то другой! Проклятый псих, мерзавцем был, мерзавцем и остался, хотел меня вслепую использовать, гад! - обвинил в сердцах союзника Аламез, но тут же нашел ему приемлемое оправдание: - Кто я такой для него, всего лишь чужак, до недавнего времени искренне убежденный в его сумасшествии. Изгои такие, они никому не привыкли доверять. Могу ли я винить его за осторожность, конечно, нет!"
- Странный ты какой-то, - неожиданно встрял в череду размышлений насмешливый голос Дианы. - Вчера с меня одежды сорвал, сегодня сам оголился. Ты что, за всеми девушками так ухаживаешь или только я удостоена чести лицезреть обнаженного долгожителя?
Дарк с ужасом обнаружил, что стоит на кровати совершенно голым. Прятаться под одеяло было поздно, девушка уже успела оценить достоинства его невысокой, но стройной и мускулистой фигуры. Извиняться же за промашку не хотелось.
- Не приставай с глупостями, будь немножко посерьезней! - назидательно произнес Дарк, продолжая стоять неподвижно, поскольку боялся слишком быстро прикрыть свою наготу. - Я не мужчина, а ты не женщина, мы морроны, наши жизни…
- Прямо как в полиции, - усмехнулась Гроттке, откладывая в сторону подшитое пальто, - мужики неустанно твердят, что мы коллеги, но при каждом удобном случае пялятся на мой бюст или заглядывают в раздевалку в самый неподходящий момент. Не надо наскучивших песен, коллега!
- Извини, я просто забылся, - Дарку хватило мужества признаться в своем промахе, - но прятаться под одеяло, кажется, уже поздно…
- Поздно, но ты все равно спрячься! - настояла Диана, отводя в сторону взгляд. - Кстати, ты не поделишься, что за муха тебя укусила? Если уж дело дошло до намбусийского пиратского творчества, значит, дело действительно серьезно.
Напарница поразила Дарка своей эрудицией. Во всей Геркании было не более пяти лингвистов, знакомых с этим древним табуированным выражением, и только двое стареньких профессоров из мальфорнского университета в полной мере представляли силу его экспрессивности.
- Нет, - твердо и безапелляционно произнес Дарк, натягивая штаны, - слишком долго объяснять, да и не стоит тебе знать об этом!
- Ты считаешь возможным держать партнера в неведении? - К Диане начали возвращаться прежняя раздражительность и суровый блеск в глазах.
Аламез оторвался от натягивания носков вместе с ботинками и сел на край кровати всего в метре от кресла девушки.
- Пойми, то, что сейчас со мной происходит, касается только меня. Я в сложном положении, я не хочу втягивать тебя в свою войну, но и не могу запретить тебе остаться… Это против правил! Коллективный разум создал тебя не просто так, не в строгом соответствии с каким-нибудь планом или разнарядкой, а именно потому, что считает тебя способной повлиять на дальнейший ход событий. Ты должна руководствоваться только своими чувствами, можно сказать, интуицией, а я не вправе вмешиваться ни с советами, ни с указаниями…
- Я только хочу понять, что происходит, в какую заварушку ты влип и с чем придется столкнуться?
Голос Дианы был спокоен. Она вела себя как полицейский, убеждающий ценного свидетеля перестать бояться за свою жизнь и решиться дать показания против опасного преступника. Казенная манера общения и интонации, въевшиеся в голос за годы полицейской практики, раздражали и бесили Дарка ничуть не меньше, чем попытки явных нимфоманок разыгрывать из себя неприступных невинных девиц.
- Говоря на привычном для тебя языке, меня подставили, - произнес Дарк, пытаясь как можно быстрее закончить неприятный разговор. - За мной охотятся вампиры, да и собратья-морроны не прочь наказать отступника. Слишком долгое общение со мной тебе только навредит… однако повторюсь, указывать тебе я не вправе!
- В чем тебя обвиняют?
- "Старгородская бойня", а заодно уж и "гуппертайльское побоище" постараются навесить, - высказал предположение Аламез, зная прямолинейный ход мыслей большинства членов Совета: "Две случайности - уже закономерность!"
- Твои действия? - Диана явно не любила быть многословной.
- Мне нужно встретиться с одним заморышем из Старгородского Экспортного банка и провести допрос, возможно, с пристрастием. Он - прихвостень вампиров, в существование которых ты, кстати, не веришь, и, конечно же, будет долго корчить удивленную, непонимающую рожу. Все они такие, эти глупые наивные идиоты, стремящиеся к бессмертию и жаждущие приобщиться к таинству высасывания красной жидкости из чужих вен.
Посчитав разговор оконченным, Дарк поднялся с кровати и поспешил завершить процесс натягивания носков, намертво прилипших к ботинкам. Диана долго молчала, то ли размышляя над тем, стоит ли ей брать билет до Урвы, то ли пытаясь свести воедино отдельные части головоломки, кружащиеся у нее в голове. Интуиция подсказывала, что история Дарка каким-то странным образом пересекается с расследованием, которое неудачно провели ее бывшие коллеги. "В конце концов, недаром же именно Дарку попался этот проклятый диск. Наши пути слишком часто пересекались: гуппертайльский собор, Альваро натолкнулся на людей Дора, аэробаза, где он был убит, „Барсук“… Это не просто череда совпадений, здесь есть какая-то скрытая закономерность", - пришла к выводу Диана.
- Я пойду с тобой, буду слушаться твоих указаний и обещаю больше не задавать никаких вопросов, - решительно заявила девушка и начала собираться. - Кстати, насчет вампиров ты оказался прав, они существуют…
- Позволь узнать, откуда такая твердая убежденность? Еще вчера ее не было, - поинтересовался Дарк, попутно размышляя над тем, стоит ли отбирать у спутницы "сурабу" или лучше оставить.
- Ночью несколько тварей кружили под окнами, потом двое попытались влезть, - как будто между прочим заявила Диана и положила на стол обломок кривого клыка. - Совсем новое пальто порвали, гады!
"Пожалуй, „сурабу“ лучше оставить", - решил Дарк, отдав должное боевой подготовке, мужеству и находчивости девушки, которая не стала будить его по пустяковому поводу, а предпочла, не громыхая на всю округу гулкими выстрелами, самостоятельно надавать тяжелой рукояткой пистолета по клыкастым мордасам.
* * *Дарк впервые вышел на улицу днем. Город показался каким-то другим - нестерпимо унылым и серым, хотя солнечные лучи и старались вовсю увеличить яркость тусклых, выцветших красок. Блеклые стены домов, бугры заледеневшей грязи на мостовой, покрытые черным налетом копоти сугробы и проржавевшие железные ограды не способствовали поднятию настроения. Несмотря на солнечную, ясную погоду, хотелось быстрее вернуться в гостиницу.
"Первые симптомы болезни общества, вестники грядущего социального взрыва, - отметил про себя Дарк, разглядывая через окно медленно ползущего такси похожие друг на друга улицы города. - Профессор социологии Ланкауер утверждал: „…люди не могут привыкнуть к жизни в свинарнике, подобное существование может продлиться всего десять, от силы двадцать лет, а потом непременно волна недовольств достигнет критической массы, и грянет взрыв…“ Какая несусветная чушь! Лесовики опровергли эту надуманную, несостоятельную теорию. В грязи рождаются, в ней и живут, и так на протяжении многих столетий. Никто не в состоянии разорвать этот замкнутый круг, а все почему? Да потому, что это никому не нужно. У всех находятся более важные дела, чем благоустройство ничейных улиц: одни воруют, а другие тщетно пытаются им помешать, все заняты, все при деле, не жизнь, а праздник души!"
