Сара Дж. Маас - Королева теней (ЛП)
- Ты собираешься убить Аробинна сегодня вечером, не так ли? – сказал он.
- После ужина. Когда он ляжет спать. Я вернусь в крепость и прикончу его.
Она приехала сюда, чтобы напомнить себе — напомнить себе, почему существовала та могила перед ними, и почему у нее были те шрамы на спине.
- А амулет Оринфа?
- Конец игры, но также и отвлечение.
Солнечный свет танцевал на Авери, почти ослепляя.
- Ты готова сделать это?
Она оглянулась назад, на могильный камень, и на траву, скрывающую гроб ниже.
- У меня нет выбора, кроме как быть готовой.
Глава 40
Элида добровольно провела два дня дежуря на кухне, изучая где и когда прачки ели, и кто приносил им еду. К этому моменту главный повар доверял ей достаточно, что, когда она добровольно предложила отнести хлеб в столовую, он не думал дважды.
Никто не заметил, когда она спрыснула ядом несколько хлебных булочек. Лидер Крыла поклялась, что этот яд никого не убьет - просто вызовет у отведовших его слабость в течение нескольких дней. Может быть, она была эгоисткой, ставя ее собственное выживание на первое место, но Элида не колебалась, когда посыпала едва заметным порошоком часть булочек, смешав его с мукой, которой они было покрыты.
Элида одну такую булочку лично вручила прачке, за которой следила днями ранее, а остальные раздала наугад другим прачкам.
Ад – вероятно она будет вечно гореть в царстве Эллады за это.
Но она начнет беспокоиться о своем проклятии, только когда убежит и будет далеко далеко, за пределами Южного Континента.
Элида хромала в шумную столовую, тихая калека несла очередное блюдо с едой. Она пробиралась вдоль длинного стола, пытаясь уменьшить нагрузку на больную ногу, когда снова и снова склонялась, дабы разложить булочки на тарелки. Прачки даже не потрудились поблагодарить ее.
На следующий день Сторожевая Башня гудела от новостей, что треть прачек заболела. Это, должно быть, виноват был цыпленок на ужин, говорили они. Или баранина. Или суп, так как только некоторые из прачек брали его. Повар принес извинения - и Элида сдерживала себя, что бы не начать извиняться перед ним, когда увидела ужас в его глазах.
Главная прачка почувствовала большое облегчение, когда Элида подошла и предложила свою помочь. Она предложила ей выбрать любое место и приступить к работе.
Прекрасно.
И все же чувство вины навалилось ей на плечи, когда она пошла прямо к рабочему месту той женщины.
Она весь день работала и ждала прибытия окровавленной одежды.
Когда это наконец произошло, и там было не так много крови как раньше, а больше всего было субстанции, которая выглядела как рвота.
Элиду саму чуть не стошнило, когда она выстирала всю эту одежду. Отжала, высушила и отутюжила ее. Это заняло несколько часов.
Вечерело, когда она сложила последнюю из выстиранной одежды, стараясь удержать руки от потряхивания. Но она все же пошла наверх, к главной прачке, и тихо спросила, выглядя при этом не более чем нервничающая девушка:
- Должна ли я вернуть одежду обратно?
Женщина ухмыльнулась. Элида задалась вопросом, возможно других прачек посылали ли туда в качестве наказания.
- Есть лестница в той стороне, которая приведет тебя к подземным уровням. Скажи охранникам, что ты - замена Мисти. Отнеси одежду ко второй двери слева и оставь ее снаружи.
Женщина посмотрела на цепи Элиды.
- И попытайся убежать, если сможешь.
Внутренности Элиды превратились в кисель к тому времени, когда она достигла охранников.
Но они не сильно допрашивали ее, поскольку она повторила все то, что ей говорила главная прачка.
Вниз, вниз, вниз, она спускалась во мрак по спиральной лестнице. Температура падала, чем дальше она спускалась.
А затем она услышала стоны.
Стоны боли, ужаса и отчаяния.
Она прижала корзину с одеждой к груди. Впереди мерцал факел.
Боги, здесь было так холодно.
Лестница расширялась к основанию, переходя в прямой спуск и открывая широкий коридор, освещенный факелами и усыпанный бесчисленными железными дверями.
Стоны доносились из-за них.
Вторая дверь слева. Она была треснувшая, и эти трещины были похожи на следы от когтей, прорывающихся изнутри.
Здесь были охранники - охранники и странные мужчины, патрулирующие вверх и вниз, открывая и закрывая двери. Колени Элиды дрожали. Никто не остановил ее.
Она оставила корзину с бельем перед второй дверью и тихо постучала. Железо было настолько холодным, что обжигало.
- Чистая одежда, - сказала она стоя напротив металической двери.
Это было абсурдно. В этом месте, с такими людьми, они все еще настаивали на чистой одежде.
Трое из охранников сделали остановились, чтобы посмотреть. Она сделала вид, что не замечает их - сделала вид, что медленно отступает, будто испуганный маленький кролик.
Притворялась, что зацепилась своей искалеченной ногой за что-то на пути и подскользнулась.
Но боль оказалась реальной, взорвавшаяся в ноге, когда она упала. Пол был столь же холодным, как и железная дверь.
Ни один из охранников не помог ей встать.
Она шипела, сжимая лодыжку, выигрывая столько времени, сколько она могла, ее сердце стучало-стучало-стучало.
И тут дверь приоткрылась.
***
Манона смотрела, как Элиду снова и снова рвало.
Стражница Черноклювых нашела ее, свернувшуюся в клубок в углу одной из прихожих, дрожащую и обмочившуюся. Услышав, что служанка теперь была собственностью Маноны, стражница притащила ее сюда.
Астерина и Соррель стояли с каменными лицами позади Маноны, поскольку девушку вырвало в ведро снова - на сей раз только желчь и слюна - и, наконец, она подняла голову.
- Докладывай, - сказала Манона.
- Я видела камеру, - прохрипела Элида.
Они все еще оставались неподвижными.
- Что-то открыло дверь, чтобы взять белье, и я увидела что происходит по ту сторону камеры.
Своими зоркими глазами она, вероятно, видела слишком многое.
- Выкладывай, - потребовала Манона, прислонившись к кроватному столбику.
Астерина и Соррель находились у двери, не позволяя кому-либо подслушать разговор.
Элида осталавась на полу, ее нога была вывернута в сторону. Но глаза, которые встретили Манону, вспыхнули, показывая яростный темперамент хозяйки, который девушка усиленно скрывала.
- Существо, открывшее дверь, было красивым мужчиной - мужчиной с золотыми волосами и ошейником на шее. Но он не был человеком. В его глазах не было ничего человеческого.
Должно быть это был один из принцев.
- Я сделала вид, что падаю, так я могла выиграть побольше времени, чтобы увидеть, кто открыл дверь. Когда он увидел меня на полу, то улыбнулся мне - и эта темнота просачивающаяся из него…
Она покачнулась к ведру и склонилась над ним, но ее не вырвало. Спустя мгновение она добавила:
- Мне удалось увидеть, что находилось в комнате позади.
Она уставилась на Манону, затем на Астерину и Соррель.
- Вы сказали, что они должны были быть подвержены имплантации…
- Да, - сказала Манона.
- А знаете ли вы, сколько раз?
- Что? - выдохнула Астерина.
- Знаете ли вы, - сказала Элида, ее голос дрожал, от гнева и страха, - сколько раз они были подвержены имплантации потомства, прежде чем были отпущены?
Все в голове Маноны затихло.
- Продолжай.
Лицо Элиды было белым как смерть, заставив ее веснушки быть похожими на засохшие брызги крови.
- Из того, что я увидела, они уже произвели, по крайней мере, по-одному ребенку каждая. И сейчас собираются родить еще.
- Это невозможно, - произнесла Соррель.
- Дети ведьм? - выдохнула Астерина.
На сей раз Элиду действительно снова вырвало.
Когда она закончила, Манона взяла себя в руки достаточно, для того чтобы сказать:
- Расскажи мне о них.
- Они не дети ведьм и они не младенцы, - Элида плюнула, закрывая лицо руками, как будто хотела вырвать себе глаза. - Они - монстры. Они - демоны. Их кожа похожа на черный алмаз и у них морды с зубами. Клыки. У них уже есть клыки. Но не как ваши.
Она опустила руки.
- У них зубы из черного камня. Они ничем не похожи на вас.
Если Соррель и Астерина были испуганы, то они ничего не показали.
- Что с Желтоногими? - потребовала Манона.
- Они держат их прикованными цепями к столам. Алтарям. И ведьмы рыдали. Они умоляли золотоволосого мужчину отпустить их. Но они…они были на грани родов. И тогда я побежала. Я бежала оттуда с такой скоростью, какой могла, и…о, боги. О, боги. - Элида начала рыдать.
Медленно, очень медленно Манона повернулась к своим Второй и Третьей.
Соррель была бледна, но ее глаза метали молнии.
Астерина же встретила взгляд Маноны - встретила его с такой яростью, направленной на нее, которую Манона никогда еще не видела.
