Анна Кочубей - Душа архонта

— Сволочь, — выдохнул Гервант.

Цвет крови светло-алый, значит, печень не задета, а колотое ранение можно не зашивать… Нужно немедленно перевязать рану! Эльфы забрали все вещи, но и сойдет и подол длинной рубахи. Жгут из него остановит кровотечение. Гервант рванул другой рукой плотную ткань и услышал дробный стук. Он не сразу понял, что стучат его зубы: не от холода, и, уж тем более, не от страха. Герванта трясло от ледяного ощущения внутренней опустошенности, большего, чем простая усталость.

Эльфийский маг ушел, но зараза его последних слов осталась. Борьба ради борьбы — вот что ждало Герванта на одиноком пути в страну дварфов, где получеловек-полуэльф будет еще более чужим, чем где-либо в Эймаре.

— Я не хочу туда идти… один.

Вот она, простая, самая главная мысль, которая сводила на нет все усилия! Гервант сел на землю, опершись спиной о толстый ствол дерева и негромко рассмеялся. Он нашел свою жизнь забавной, взглянув на нее со стороны безжалостными глазами циничного ума. «Лесной охотник, королевский лучник, командир, потерявший своих солдат; бродяга; главарь банды мертвых… Я теряю все, что попадает мне в руки и продолжаю жить дальше! Я умудрился дважды потерять существо с именем «Лиандра»! Это злой рок или такая дерьмовая судьба? Эх, по-другому надо было тебя назвать, сестричка! Я — как кошка, прожившая восемь жизней, тороплюсь начать последнюю, девятую. И знаю наперед свою следующую роль — «изгой». Она будет самой жалкой».

Нелюдь задрал голову и увидел просвет неба в паутине ветвей. В его серо-голубой бездонной вышине, высматривая добычу, кружила хищная птица. Вот настоящее желание — свобода. За него не нужно бороться, достаточно отпустить руку. Гервант разжал пальцы.

Часть вторая. Воля Сириона

Пленница

Лиандра проснулась. Над ее головой белел потолок незнакомой комнаты. Не кроны вековых кедров в зимнем небе и не снег над Проклятой дорогой, летящий из темноты ночи в огонь костра.

— Хан? — слабо позвала она.

Как тихо, до звона в ушах… Глаза закрываются от тошнотворного бессилия, разбившего тело. Это все дурной сон. Он начался в Сирионе целую вечность назад, когда кузнец Веселик, сковав для Лиандры меч, подал его горячим, и рука девушки, сжавшая стальную рукоять, сгорела до костей. Зачем она призвала демона на помощь? Он пришел! Не Астарот с его злорадным смехом, а другой, незнакомый мучитель, потащил Лиандру в свое логово, роняя на пути в колючий снег и скручивая за спиной искалеченные руки. Она кричала и сопротивлялась, звала Ханлейта, Герванта, Гвидо, но друзья не услышали. Ее бросили в склепе, пахнущем плесенью и сыростью.

— Ты ничего не видишь, — приказал демон, и Лиандра ослепла.

Она услышала скрип пыточного механизма, более страшного, чем дыба в казематах Готы, и ощутила холод каменного стола, на котором ее распяли, привязав за руки и за ноги.

— Выпей это!

Демон поднес к губам отраву, теплую, гадкую на вкус. В отчаянной попытке спастись, пленница замотала головой из стороны в сторону и пролила зелье. Оно потекло по шее и намочило волосы.

— Как я устал от тебя! — вскричал демон, — еще одно движение — и, клянусь, я оборву твою жизнь!

Над головой ритмично заскрежетало. Вперед-назад, вперед-назад качалось невидимое орудие пытки, а демон ждал и раздумывал, наносить ли смертельный удар.

— Все, в последний раз! — решил мучитель, останавливая механизм и поднося чашу с ядом к губам Лиандры.

Смирившись, повинуясь чужой враждебной воле, она сделала несколько глотков. Зелье сгустило и нагрело кровь, навалилось тяжелой слабостью изнутри. Лиандра почувствовала, как останавливается сердце…

Если закрыть глаза, то кошмар будет терзать снова. Лучше очнуться и вспомнить, как она попала сюда… Но голова была до странности пустой, а все чувства будто парализованными. Сев на широкой кровати, Лиандра огляделась.

Сумрачная, но уютная спальня в дымчато-бежевых тонах ничем не напоминала камеру пыток. Ее стены украшали шершавые серые колонны различной толщины. Расположенные хаотично, они выступали внутрь полукружьями и создавали эффект набегающих волн, отчего комната казалась похожей на раковину морской жемчужины. В неравных по размеру простенках стояла изящная светлая мебель с ручками в форме цветов, а в высокое стрельчатое окно струился рассеянный вечерний свет.

Девушка спустила на пол босые ноги и по щиколотку утонула в мягком ворсе ковра. Пошатываясь от слабости, она дошла до колонны и прикоснулась к ней щекой. Лиандре не показалось, колонна была настоящим деревом. Согретый теплом таинственного жилища, могучий кедр чутко спал и видел сны о весне. В ожидании солнечного света, в его стволе дремали соки, а раскидистые ветви снаружи шелестели рассказами о пении птиц и летних грозах. Дом был живым и едва слышно дышал. Поскрипывал, постукивал веточками в стекло и рисовал на стенах мимолетные тени. Лиандра выглянула в окно и почувствовала головокружение: комната парила над землей в медленном хороводе снежинок, а далеко внизу виднелась расчищенная от снега дорожка.

Заметив краем глаза чей-то силуэт, девушка стремительно обернулась. Всего лишь большое зеркало в полный рост. Лиандра не сразу узнала себя в ухоженной незнакомке в травянисто-зеленом шелковом платье. Ткань наряда струилась и переливалась, округлый вырез спереди переходил в глубокое декольте на спине, нескромно открывающее лопатки и позвоночник, талию перехватывал широкий пояс. Его концы, украшенные вышивкой, лежали на полу. Красивое, откровенное платье. Зачем оно на ней?

За окном быстро смеркалось. Как в Эрендоле. Так она в Эрендоле?! Но где Ханлейт и все остальные? Произошло нечто очень плохое, или оно только приснилось? С силой надавливая пальцами, Лиандра потерла себе виски. Туман в голове нехотя отступал. Комната погрузилась во мрак, но не полностью: из-за ширмы, которую девушка приняла за ненужную деталь интерьера, пробивалось золотистое свечение. Оно шло из круглого отверстия в полу, забранного черными коваными перилами. Узкая винтовая лестница выглядела как выход.

Крадучись, Лиандра спустилась на один пролет и очутилась в новых покоях. Это тоже была спальня, но очень оригинальная: с ковром графитового цвета и круглым ложем под сиреневым пологом. Подойдя к кровати, девушка подняла легкую ткань и заглянула внутрь. Никого. Она присела на краешек и утонула в пушистых соболиных шкурках мехового покрывала. Лиандра решила, что эта комната интереснее, чем верхняя: контраст светлых стен и ореховой глубины резной мебели намекали на изысканный вкус ее хозяина.