Мерседес Лэки - Сломанная стрела

Глава десятая

Вскоре после того, как он попал в руки Целителей, Дирк пришел в себя, но его мучили не только жар, но и дезориентация и помрачение сознания. К тому же он едва не ослеп от головной боли, которую не могли унять никакими травяными отварами — реакции на перенапряжение при использовании Дара. Его комнату пришлось почти полностью затемнить, занавесив все окна, до тех пор, пока головная боль не пошла на убыль. На памяти нынешнего поколения — по крайней мере, так бесчисленное количество раз повторяла ему Целительница Тэса — ни одному Целителю не доводилось видеть, чтобы человек пострадал от такой тяжелой реакции, как Дирк, и притом остался в живых.

Он снова лежал один в маленькой комнатке — но на сей раз не в Доме Исцеления. В течение нескольких дней он был способен только глотать пищу и выполнять указания Целителей. Сейчас Дирк настолько ослаб, что не мог даже возражать против предписанного ему режима — в отличие от его предыдущего столкновения с Целителями. Некоторое время он оставался уступчивым и послушным — но по мере того, как он выздоравливал, его все больше мучили подозрения и тревога, когда от его вопросов о Тэлии уклонялись или оставляли их без ответа.

Чем больше Целители избегали обсуждать эту тему, тем большая досада и злость разбирали Дирка. Он даже попытался расспросить Гвену, едва головная боль немного поутихла. Гвена не смогла ему помочь: она попыталась объяснить Дирку, что случилось с Тэлией, но ее ответы оказались пугающими и только сбили его с толку. Спутнику не удалось сообщить Дирку ничего, кроме того, что положение Герольда Королевы действительно, серьезно. И в конце концов Дирк решил взять дело в свои руки.

Маленького Робина привез с собой лорд Орталлен — хотя мальчику показалось, что лорд сам того не заметил. Робин считался одним из его челяди, хотя Орталлен, похоже, давным-давно забыл о сем факте, и, когда пришел приказ взять с собой слуг и двигаться к границе, Робин, к немалому своему изумлению, обнаружил, что тоже едет — в хвосте обоза. Он растерянно бродил по лагерю, пока не попался на глаза кому-то, кто сообразил, что ребенку не место там, где идут приготовления к войне. Так что Робина услали: сперва он находился при Элспет, а потом его приставили к делу Целители. Он состоял на посылках у Дирка: Целители решили, что мальчонка слишком мал, чтобы понять что-либо из случайных разговоров, ведущихся вокруг, и что Дирку не придет в голову расспрашивать такого малыша.

Они ошиблись и в том, и в другом.

Робин отлично понимал, что происходит — что неудивительно, поскольку речь шла о его обожаемой Тэлии. Он совершенно извелся и страстно мечтал поговорить с каким-нибудь взрослым. А Дирк был с ним добр и ласков — и так отчаянно хотел узнать новости, что стал бы расспрашивать крыс в подполе, если бы подумал, что сможет что-то из них выудить.

Дирк хорошо знал Робина и его преклонение перед Тэлией. Если кто и мог выяснить, где ее держат и в каком она состоянии, так это Робин.

Дирк выжидал удобного случая. Со временем Целители перестали следить за ним каждую минуту бодрствования. Наконец дошло до того, что они стали оставлять его порой на несколько часов одного. Тогда Дирк дождался, когда Робина пришлют к нему с обедом — одного, без присмотра, изнывающего от желания поговорить — и задал ему вопрос.

— Робин, — Дирк не собирался пугать мальчика и говорил мягким тоном, — Мне нужна твоя помощь. Целители не хотят отвечать на мои вопросы, а мне необходимо знать, что с Тэлией.

Робин обернулся, все еще держась за ручку двери. Лицо его при упоминании имени Тэлии стало несчастным.

— Я скажу вам, что знаю сам, господин, — ответил он слегка дрожащим голосом. — Только она очень сильно поранена и к ней не пускают никого, кроме Целителей.

— Где она? Ты не знаешь, кто за ней ухаживает?

Мальчик знал не только то, где находится Тэлия, но и имя и звание каждого из лечащих ее Целителей, — и у Дирка захолонуло сердце, когда он услышал их перечень. Притащили даже старика Фарнхерта, давно удалившегося на покой, — а ведь тот клялся, что не может быть такого безнадежного случая, чтобы пришлось его вызвать.

— Робин, мне нужно отсюда выбраться… и нужно, чтобы ты мне помог, ладно? — сказал Дирк настойчиво. Робин кивнул, широко распахнув глаза.

— Проверь коридор — посмотри, нет ли там кого-нибудь. Робин отворил дверь и высунул голову наружу.

— Пусто, — доложил он.

— Хорошо. Я собираюсь одеться и удрать отсюда. Стой снаружи, и если кто-нибудь появится, стучи в дверь.

Робин выскользнул в коридор, чтобы стоять на стреме, а Дирк натянул одежду. Потом подождал еще несколько секунд и вышел из комнаты, заговорщически подмигнув по Робину, полный решимости узнать правду.

Лечащим Тэлию Целителем был Деван. Хоть и не старший среди Целителей, он обладал наибольшим опытом и наиболее сильным Даром лечения ран и увечий. Кроме того, он считался одним из самых старых и близких друзей Тэлии среди Целителей и вместе с ней лечил многих пострадавших Герольдов. Иногда любовь и забота важнее старшинства — и если бы у Дирка спросили его мнение, он и сам в первую очередь выбрал бы для ухода за Тэлией Девана.

Дирк довольно хорошо представлял себе, где искать Целителя — архитектура большинства домов-крепостей была схожей. Девану полагалось сейчас находиться в буфетной возле огорода, где выращивались травы, и кухни — одной рукой наскоро перекусывать, другой работать. Дирк использовал все свое умение и крался, как тень, стараясь, чтобы его не заметили по пути в маленькую комнатку на первом этаже, откуда доносились запахи — как приятные, так и не слишком — бесчисленных лекарственных снадобий.

Он услышал, что внутри, в комнате, кто-то движется, и, быстро и бесшумно проскользнув внутрь, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Деван стоял отвернувшись и, похоже, не заметил его прихода.

— Деван, мне нужно получить ответы на кое-какие вопросы.

— Я ждал вас, — спокойно сказал Целитель, не отрываясь от работы. — Я полагал, что вас не устроит то, что вам рассказывают о Тэлии. Я так им и говорил, но не я занимаюсь вашим случаем, а Тэса полагала, что вас не следует беспокоить.

— Так… как она? — спросил Дирк и, увидев угрюмое выражение лица Девана, добавил со страхом, — Она что…

— Нет, Герольд, — со вздохом ответил Деван, затыкая пробкой бутылку, в которую переливал какую-то жидкость, и поворачиваясь к нему. — Она не умирает; по крайней мере, пока. Но она и не живет.

— Что это значит? — осведомился Дирк, начиная злиться. — Что значит «не живет»?

— Пойдемте со мной, сами увидите.