Кристофер Сташеф - Шаман

Сотни стрел просвистели, покидая бойницы, воздух потемнел, и множество ваньяров тут же нашли свою смерть. Ваньярское войско напоминало взбесившийся муравейник во время наводнения, когда муравьи стремятся убежать от потоков воды. Но те, которые находились дальше от стены, не успевали понять, в чем дело, и не поняли, покуда не было дано еще двух залпов. Затем ваньяры отошли на безопасное расстояние, оставив на поле боя сотню своих сородичей. Стоя вдалеке, разбойники издавали глухое, мстительное рычание.

— Они бы мучили вас и пытали до смерти, даже если бы вы не убили ни одного из них, — втолковывал Огерн лучникам, совершая обход рядов. — Теперь, когда вы прикончили столько ваньяров, хуже вам не будет. Но и лучше не будет, если они все же одолеют вас. Поэтому единственное ваше спасение — убить их всех до единого или хотя бы столько, чтобы остальные в страхе бежали.

— Стреляйте! — послышался новый приказ Лукойо, и снова град стрел обрушился на врага.

Ваньяры выли и стонали от злости, уяснив, что кашальские луки стреляют куда дальше, чем они думали. Они отступили настолько спешно, что буквально через несколько мгновений страшное войско превратилось в напуганную, мятущуюся, кричащую толпу. На этот раз они ушли на довольно большое расстояние от стены. Когда же они обернулись и увидели, сколько товарищей потеряли, крики испуга сменились воплями ярости.

— Держите стрелы наготове, натяните тетиву! — предупредил лучников Лукойо. — Они нападут в любое мгновение.

Так оно и вышло. Какой-то рослый ваньяр прокричал что-то, и поредевшее войско, размахивая топорами и потрясая копьями, бросилось следом за ним к стене. Тремя длинными, вытянутыми цепями ваньяры мчались к городу, издавая леденящие кровь улюлюканья.

— Не стрелять! — крикнул Лукойо. — Ждите, пока они не окажутся ближе, еще ближе… Натянуть тетиву! Стреляйте! Ну!

На этот раз стрелы полетели во врагов, подобно густому облаку. Ваньяры, злобно вопя, попытались закрыться щитами. Часть стрел воткнулась в кожу и дерево щитов, но другая часть угодила-таки в живую плоть. Ваньяры падали замертво, за них запинались убегавшие в панике соплеменники. Некоторым удавалось перескочить через внезапно образовавшееся препятствие, некоторым — нет.

— Еще идут! — прокричал Рири и снова зарядил лук.

— Сейчас посмотрим, как у них с сообразительностью! — воскликнул Лукойо. — Ну-ка, каждый третий, стреляйте прямо по врагам! Каждый первый и второй — пускайте стрелы в небо, чтобы они потом падали им на головы!

Наступило короткое замешательство. Все выясняли, кто какой по счету.

— Третьи лучники! Натянуть тетиву! — крикнул Лукойо. — Первые и вторые — натянуть! Третьи — стреляйте! Первые и вторые — стреляйте!

Разнонаправленный рой стрел устремился к ваньярам. Варвары заслонились от них щитами. Стрелы попали в щиты, и ваньяры довольно закричали, однако эти крики тут же сменились воплями удивления и боли, как только стрелы посыпались на них сверху. Те из варваров, которые пока уцелели и сохранили присутствие духа, успели закрыть головы щитами. Другие же в страхе вертели головами, разворачивались, налетам на своих сородичей. Все войско обратилось в хаос.

— Ловко придумано, полуэльф! — прокричал Рири, и вся стена огласилась радостными криками.

Даже теперь Лукойо вспыхивал, когда слышал, что его называют полуэльфом, но он понимал: Рири вовсе не хотел обидеть, и потому улыбнулся хромому рыбаку.

— Второй раз так здорово уже не выйдет, — предупредил он. — Если они так же сообразительны, как злы.

И ваньяры подтвердили последнее: снова бросились вперед, утробно и гневно рыча. Передовая линия закрылась щитами, а те, которые бежали сзади, накрыли щитами головы.

— Вот уж умно, нечего сказать! — обрадовался Лукойо. — Стреляйте им по ногам!

Луки вдоль всей стены издали звонкое гудение, и ваньяры начали спотыкаться и падать, но их сородичи, на сей раз быстро сообразив, в чем дело, перепрыгивали через них и бежали дальше, опустив щиты до самой земли. Упавшие расползлись, давая дорогу соратникам, затем пытались встать на ноги, и некоторым из них это удавалось.

— И этим стреляйте по ногам! — распорядился Лукойо, но он уже понимал, что его роль в сражении сыграна почти до конца, поскольку людская волна подкатывалась все ближе и ближе к городской стене.

Гудела тетива луков, стрелы втыкались в ступни и лодыжки ваньяров, те падали, но за ними шли новые ряды варваров.

И все же число ваньярских воинов значительно уменьшилось, когда они подошли к стене.

— Лучники, назад! — вскричал Огерн. — Копейщики, вперед!

Лучники отступили от бойниц и уступили место копейщикам. Копья у них были длинные-предлинные — футов восемь. Ваньяры тем временем стали взбираться друг дружке на плечи. Для того чтобы добраться до края стены, нужно было, чтобы на плечи одного встали еще двое. Но стоило им выстроиться таким образом, как в живот того, который стоял вторым, вонзалось восьмифутовое копье, и он падал назад, унося с собой того, который стоял третьим. Стоило этому третьему подняться, как копье доставало и его. Некоторые, правда, успевали закрыться щитами. Крайне редко верхний ваньяр успевал прикрыться щитом и спрыгивал-таки на крепостную стену. Тогда копейщик делал шаг назад и уступал дорогу лучнику, а тот метко посылал стрелу, и та пробивала грудь врага. Но и тогда ваньяры продолжали сражаться, они размахивали мечами до тех пор, пока смерть не обращала к ним свой неотразимый взор. Тогда ваньяры падали вниз со стены, а кашальцы протыкали копьями тела тех, которые не успели упасть, для пущей уверенности.

Тут и там ломались копья, тут и там варвары оказывались чуть проворнее защитников города, и погибали кашальцы-копейщики, и, истекая кровью, срывались со стены, и падали на захватчиков, и сбивали тех с ног даже в миг своей гибели. А их жены подбирали копья, яростно и гневно кричали и наносили, наносили врагам удары до тех пор, покуда не настигало их лезвие ваньярского меча и они не разделяли участь своих мужей.

Но вот внезапно сражение завершилось. Ваньяры стали отступать — нет, они не бежали сломя голову — они именно отступали, по пути подбирая раненых. Медленно-медленно уходили от города ваньяры, потрясая мечами и изрыгая проклятия, призывая месть Улагана на головы кашальцев. Они уходили.

Защитники провожали их взглядом, не в силах верить собственным глазам. Но вот сначала тихо, потом все громче зазвучали их голоса, и вскоре вдоль всей стены уже гремел победный клич. Ваньяры, заслышав его, воздели к небу свои мечи и ответили горожанам воплем мстительной ярости.