Джин Вулф - Меч ликтора

Ни Ллибио, ни другие островитяне не смогли представить мне сколь-нибудь точных сведений о внутренней архитектуре замка, который мы собирались штурмовать. Он состоял из основного здания и крепостной стены. Я так и не получил представления о том, было ли основное здание настоящей крепостной башней — то есть оборудована ли она бойницами и достаточно ли высока, чтобы обозревать стену. Я также не знал, имелись ли там другие постройки (например, барбакан), были ли на стене вышки и орудийные надстройки и сколько человек защищало крепость. Замок возводился два-три года, причем силами непрофессиональных строителей, поэтому не мог быть так грозен, как, скажем. Замок Копья, но, окажись он даже в четверть столь мощен, нам его не взять.

Я отлично понимал, что вести подобную кампанию не мое дело. Я и не видел никогда настоящего боя и уж тем более не сражался сам. Все мои познания в военной архитектуре были почерпнуты из детства, проведенного в Цитадели, да еще я кое-что узнал во время достаточно беглых осмотров укреплений Тракса; все же мои знания о тактике — если это вообще можно назвать знаниями — пришли из книг, которые я столь же бегло пролистывал. Я вспомнил наши детские игры в некрополе — мальчишеские схватки на деревянных мечах, — и мне чуть не сделалось худо. Не то чтобы я особенно боялся за свою жизнь, но любая моя ошибка могла привести к гибели этих доверчивых невежественных людей, избравших меня своим полководцем.

Из-за туч ненадолго показалась луна, перечеркнутая темными силуэтами летящих журавлей. На горизонте, словно сгусток мрака, показался берег. Новая туча закрыла источник света. На лицо упала капля воды, и я неожиданно и беспричинно обрадовался — вероятно, где-то за границами сознания всплыло воспоминание о дожде в ту ночь, когда мне удалось отбить нападение альзабо. А может быть, мне вспомнились холодные воды, бившие из шахты обезьянолюдей.

Но даже помимо этих случайных ассоциаций дождь был бы как нельзя кстати. У нас не было луков, а если размокнет тетива у наших противников — что ж, тем лучше. К тому же они не смогут воспользоваться огненными пулями. И, наконец, благодаря дождю мы сможем застать их врасплох — единственный способ атаки, оставлявший хоть какую-нибудь надежду на успех.

Я был погружен в размышления, когда из-за туч снова показалась луна, и я увидел, что нас несет течением вдоль берега, поднимавшегося справа темной чередою камней. Впереди в озеро вдавался скалистый полуостров, еще более высокий. Я подошел к краю острова и спросил у часового, не там ли находится замок. Он покачал головой.

— Мы сейчас обогнем эти скалы.

Что мы и сделали. Шкотовые углы на всех парусах были распущены, а паруса перевязаны на другие ветки. Утяжеленные камнями шверты были погружены в воду по одну сторону острова, а трое мужчин налегли на боковой румпель. Я подивился мудрости Ллибио, который организовал подход к берегу так, чтобы охрана замка со стороны озера не могла нас заметить. Однако если в этом заключался его замысел, мы все равно рисковали обнаружить себя, когда между замком и нашей маленькой флотилией уже не будет заграждения в виде полуострова. Мне также пришло в голову, что раз хозяин замка не выстроил его на этой высокой скале, выглядевшей такой неприступной, значит, он подобрал для него место по-надежней.

Мы обогнули мыс, и перед нами, не дальше четырех чейнов вглубь, предстала конечная цель нашего плавания — скала, еще выше и круче прежней, увенчанная стеной и башней, по форме напоминавшей немыслимо громадный гриб-поганку.

Я не верил своим глазам. На огромной конусообразной Центральной колонне, круглой башне из неотесанного камня, лежал металлический купол, раз в десять шире диаметром и, очевидно, столь же прочный, как сама башня.

Все, кто был на нашем острове, гребцы в лодках и воины на других островах указывали на замок и перешептывались. По-видимому, это грандиозное зрелище было так же ново для них, как и для меня.

Мутный свет луны — поцелуй, посылаемый младшей сестре ее умирающей старшей, — отражался на поверхности этого огромного диска. Под ним в густой темноте сияли оранжевые искры. Они перемещались вверх и вниз, но так медленно, что мне пришлось долго смотреть, прежде чем я заметил это движение. Наконец одна из них достигла основания диска и пропала; пока мы подплывали к берегу, две другие успели подняться на ее место.

На узкой полоске берега лежала тень отвесной скалы.

Остров Ллибио, не достигнув суши, сел на мель, и мне пришлось прыгать в воду, на этот раз держа «Терминус Эст» над головой. Прибоя, на наше счастье, не было, да и дождь еще не начался, несмотря на угрожающе нависшие тучи. Я помог озерным людям вытащить лодки на гальку, а те, что приплыли на островах, пришвартовались у валунов с помощью сплетенных из сухожилий тросов.

После скитаний в горах никакая даже самая узкая и крутая тропинка не показалась бы мне неприступной, если бы не ночь. Но, поскольку было темно, я бы скорее преодолел спуск от мертвого города к дому Касдо, хотя тот путь был раз в пять длиннее.

Когда мы наконец взобрались на вершину, до стены еще оставалось некоторое расстояние, и от нее нас отделяла густая пихтовая рощица. Я собрал вокруг себя островитян и спросил их (без всякой надежды на вразумительный ответ), не знают ли они, откуда над замком появился летательный аппарат. Они признались в своем неведении, и тогда я сказал, что это известно мне (так оно и было, ведь Доркас предупреждала меня об их существовании, хотя сам я никогда их не видал), и раз он там находится, будет лучше, если я разведаю обстановку, прежде чем мы начнем атаку.

Никто не возразил, но я чувствовал на себе их беспомощные взгляды. Они думали, что нашли себе героя-полководца, и вот теряют его перед самым боем.

— Я попытаюсь пробраться в замок, — сказал я им, — а потом, если смогу, вернусь к вам, открыв все двери, какие только удастся открыть.

— А если ты не вернешься? — спросил Ллибио. — Как мы узнаем, в какой момент браться за оружие?

— Я подам какой-нибудь знак, — ответил я, напрягая ум в поисках способа подать сигнал, если меня схватят и заточат в башню. — В такую темную ночь у них должны гореть факелы. Я посвечу факелом в окне и, если смогу, сброшу его вниз, чтобы вы видели огонь. Если сигнала не будет и я не вернусь, считайте, что меня взяли в плен, и начинайте атаку с первым лучом солнца.

Вскоре я уже стоял у ворот замка и стучал железным дверным молотком (отлитым, как мне удалось определить на ощупь, в форме человеческой головы) по плите того же металла, оправленной в дуб.

Ответа не последовало. Подождав немного, я снова постучал. На стук отозвалось лишь эхо, бессмысленный рокот, подобный пульсации сердца, но голосов не было слышно. Гнусные личины, виденные мною в саду Автарха, заполонили мое сознание, и я с ужасом ожидал услышать выстрел, хоть знал, что если иеродулы выстрелят в меня (а все энергетическое оружие приходит именно от них), я уже ничего не услышу. Ни единый порыв ветра не нарушал тишины, словно сама природа ждала вместе со мной. На востоке ударил гром.