Филипп Керр - Джинн и воины-дьяволы

Ну, допустим, это шифр. Вроде танцующих змей на той памятной индийской картине. Им с Джоном и Дыббаксом пришлось долго расшифровывать запись из змей, после чего они попали в Катманду и Лакхнау, где пережили немало приключений. Теперь, в Венеции, Филиппа провела несколько часов, пытаясь соотнести самые употребительные буквы с наиболее часто встречающимися цифрами — именно так им удалось расшифровать змеиный код. Используя тот же метод, она быстро зашла в тупик, поскольку чаще всего здесь встречались тройки, а несколько чисел на картине начинались с двух троек, но никакие известные ей слова не начинались ни с двух А, ни с двух Е, ни с двух О. Может, такие слова есть в итальянском языке?

Утомившись от длительного умственного напряжения, Филиппа улеглась на музейную банкетку — длинную, обитую тканью и кожей, удобную почти как кровать — и вскоре заснула.

Проснулась она от боли в шее. Голова ее во сне соскользнула с банкетки, и теперь, открыв глаза, она увидела все вокруг вверх ногами. Как ни странно, висевшая на стене картина смотрелась так ничуть не хуже, даже более осмысленно, чем прежде, поэтому Филиппа решила, что она просто еще не проснулась. Тогда девочка резко села и помотала головой, чтобы окончательно стряхнуть остатки сна. Прошло несколько минут, прежде чем ее озарило: она же смотрела на эту картину и так и эдак, но только не вверх ногами. А собственно, почему?

Быстро сняв курточку, Филиппа сделала из нее что-то вроде подушки и положила ее на пол, у стены. Потом встала на колени спиной к картине, уперлась макушкой в свою простенькую подушечку и задрала ноги высоко в воздух. И вот она уже стоит на голове! Филиппа очень надеялась, что никого из музейных смотрителей не принесет сюда нелегкая и никто не помешает ей сделать открытие, которое — она это предчувствовала! — было уже совсем близко.

— Эврика! — прошептала она. Кровь прилила к ее голове, и одновременно туда же пришло ясное понимание этого глупого уравнения. — Все ясно.

Да, все было и в самом деле ясно. Вверх тормашками уравнение XI + I X выглядело так: X = I + IX. И оно, разумеется, имело смысл. Оно было абсолютно верным, потому что десять — это действительно один плюс девять. Так, значит, и все остальное на этой картине надо смотреть стоя на голове! Значит, и числа, которые тянутся вдоль нижней кромки картины, следует перевернуть!

Страшно разволновавшись, Филиппа вскочила на ноги, нашла лист бумаги и, аккуратно переписав из книги тянувшиеся по нижнему краю полотна числа, перевернула лист. И тут же увидела, что художник прибегнул к той же самой тупой, детской уловке, которую ей когда-то показывал Джон: набрав на карманном калькуляторе 4063 и перевернув его, можно было — с некоторой долей воображения — прочитать что-то вроде ЕДОК.

Тайное сообщение кардинала Марроне оказалось длинным и малопонятным. Читать его, судя по всему, следовало так:

ПРИВЕТ. ГЛОБУСЫ ТУЗОВ. СВЯТОЙ ОСТРОВ. ОТВЕРСТИЕ СОЛО. ПУСТОЙ СКЛЕП. ЛИКОВАНИЕ

Н-да… прочитать послание — это полдела. Теперь бы еще его понять! Ясно, что это какая-то инструкция. И очень вероятно, что связана она с изображенным на картине Дворцом дожей. Или с игрой в карты? Нет, пожалуй, здесь нужны мозги постарше и помудрее, иначе в этой головоломке не разобраться. Она решила сходить в собор и попросить о помощи сестру Кристину.

Распугивая голубей, она поспешно перебегала площадь Сан-Марко. Очередь, состоявшая из туристов, жаждавших попасть в Палаццо дожей, была самой длинной за все дни, что Филиппа находилась в Венеции: она тянулась и тянулась — вправо, к Гранд-каналу, и скрывалась за углом. Как хорошо, что она уже побывала во дворце, и ей не нужно выстаивать в этой очередине. И тут Филиппе пришло в голову, что послание кардинала вовсе не такое таинственное, как ей показалось поначалу. Во всяком случае, отдельные его части стали вдруг вполне понятны. Разве венецианских дожей, то есть герцогов, нельзя назвать тузами Венеции? И разве в их дворце нет двух огромных глобусов? Конечно есть! Самые большие из всех, которые Филиппе доводилось видеть!

Словом «привет» кардинал, наверно, намекал, что это начало. Допустим, начало поиска. Откуда же начинать поиск волшебного сокровища, как не с дворцовых покоев с глобусами?

Филиппа была уже на полпути к собору, но теперь, резко изменив направление, бросилась в конец очереди. Спустя час она взбежала вверх по лестнице в тот самый зал, где, как ей помнилось, хранились карты и стояли эти громадные глобусы.

Вот они! Самые-самые большие макеты земного шара! Каждый высотой с самое высокое пианино и шириной с автомобиль. Поверхность глобусов была сделана из старой, потертой кожи. Они, наверно, очень ценные. И уж точно очень старые.

Филиппа ходила вокруг глобусов, словно скульптор вокруг камня, которому предстоит стать статуей. Интересно, а зачем в этом дворце не один, а два глобуса, да еще такие большие? Изготовленные в XVIII веке, они стояли друг подле друга на мраморном полу, за маленьким металлическим ограждением, которое, видимо, должно было намекнуть туристам, что ближе к экспонатам подходить нельзя. А Филиппа именно это и хотела сделать. Как же иначе она найдет Святой остров? Возникла и другая проблема. Филиппа была девочкой невысокой, ростом лишь чуть выше экватора на глобусах. Как же ей осмотреть Северное полушарие?

Ладно, пока ограничим поиск двумя Южными полушариями. Подобравшись как можно ближе к глобусам, она принялась разглядывать каждый сантиметр их поверхности в поиске… чего же? Что она, собственно, ищет? Трудно сказать. Но мало ли, вдруг кардинал Марроне оставил на одном из глобусов какой-то знак, метку, которая укажет, где искать Святой остров.

Завершив тщательный осмотр Южных полушарий, девочка задумалась. Может, вернуться в гостиницу и попросить Марко Поло сходить с ней во дворец, чтобы она могла сесть ему на плечи? Нет, это плохая идея. Марко слишком стар, его нельзя обременять такими просьбами. Да он и не справится. И уже вечереет, так что дворец скоро закроют. Нет времени возвращаться в гостиницу, а потом снова стоять в очереди. Вот бы найти где-нибудь лестницу-стремянку…

В ту минуту, когда мысли Филиппы перекинулись на стремянку, в зал вошел мужчина — высоченный, как самая настоящая стремянка. Симпатичный негр в футболке команды «Нью-Йорк Джайентс». Болельщик или даже спортсмен, решила Филиппа. И в придачу — соотечественник. Американец. Она подошла к нему поближе и, удостоверившись, что незнакомец держит в руках путеводитель на английском языке, рискнула к нему обратиться.

— Здравствуйте, — приветливо сказала она. — Вы из Штатов?

— Из Нью-Йорка. — Негр расплылся в улыбке. — Футболка не врет. А ты сама откуда, малышка?