Марина Добрынина - Империя под угрозой. Для служебного пользования

— Ну а ты нормально себя чувствуешь? — беспокоится родственник, — ты уверена, что сможешь?

— Понимаешь, — отвечаю, — беременность — это не рак. Короче, не смертельно. Я сейчас тебе все сразу объясню, ладно? Чтобы потом вопросов не было. Твой брат — сильный и умный человек. Рядом с ним я могла позволить себе роскошь чувствовать себя слабой и беспомощной. И для того, чтобы вернуть себе это замечательное ощущение, я готова развалить полстраны. Говорит во мне исключительно эгоизм, и ничего более. А потому я и сама пойду, и всех, кого надо, на ратные подвиги подвигну. Все ясно?

Конечно, ему ясно! Вон как глазки сразу заблестели.

И только Артем не удерживается от комментария.

— Надо же, — говорит, — на что только женщина не пойдет, чтобы ее беззащитной посчитали — и дом подожжет, и армию остановит.

Польщено улыбаюсь. Я такая!

Весело загружаемся в автомобиль. Лизавета кидает в багажник сумку с вещами и термос. Боровиков аккуратно укладывает туда чемоданчик с медикаментами.

— Золотце, — вкрадчиво интересуюсь я, — а у тебя там, вот чисто случайно, глюкозы нет?

— Есть, — отвечает он и удовлетворенно улыбается.

— А капельницу, если что, ты соорудить сможешь?

— Обижаешь, да?

— Артем! — восклицаю, — Я тебя практически люблю.

Он стремительно краснеет. Стоп. Стоп! Мне ему такое говорить никак нельзя. Он же ученик. Вот дура! Ладно, возьмем на заметку.

Глава. 4

Через двадцать минут мы весело трясемся во внедорожнике, ползущем по грунтовой дороге. Мы с Серегой на передних сидениях. Боровиков и Лизавета — сзади.

— Нам, наверное, нужно оружие, — задумчиво произносит Боровиков.

Мы с Серегой переглядываемся. Забавно, что нам напомнил об этом бывший Мастер Врачевания, а мы сами в спешке как-то не озаботились решением данной проблемы.

— Где будем брать? — интересуется Сергей, умудряясь поглядывать и за дорогой, и на меня, — вернемся в Стапин и ограбим склад вооружения?

Заманчивое предложение.

— Нет, — говорю после двух минут раздумий, — мы и так там навредили. У них война на носу, а мы будем оружие воровать. Нехорошо. Но сама идея грабежа мне нравится, а потому мы поедем в Темск. Брать арсенал Инквизиции.

Серега резко давит на тормоз, так что я чуть не влетаю лбом в стекло. И начинает истерично ржать. Мне, в общем-то, тоже весело. Только Боровиков с Лизаветой посматривают на нас с недоумением на лицах.

— Я знал, — хрюкает Серега, — что у тебя с головой не все в порядке, но чтобы настолько!

— Ничего-ничего, — успокаиваю я, — у меня есть план. Простой и коварный. Для этого всего-то надо выкрасть одного человека. Замначальника арсенала. Он в свое время категорически отказался от актуализации. Я его, впрочем, понимаю — параметры у Михаила Степановича не ахти какие. Живется ему и так хорошо. И всегда жилось… В общем, задача у нас такая — изловить, изолировать…

— Изуродовать? — продолжает мою мысль любопытная Лизавета.

— Нет, — говорю я, — мы — люди гуманные. Просто слегка подправить.

В березовой рощице недалеко от Темска разрабатываем план в деталях. Отлавливать Михаила Степановича Зорькина идет Лизавета. Она у нас дама видная, фактурная, заводная. То, что доктор прописал. Степанычу не устоять. Страхует ее Серега. Мы с Боровиковым остаемся ждать в лесочке, потому что моя физиономия в этом городе как-то слишком примелькалась, а из него пока боевик, как из тапка — вертолет.

Относительно не холодно, где-то минус 10 по Цельсию. Для середины декабря это вообще прелесть, что такое. Но это при условии, что ты не торчишь сиднем в машине посреди леса. Мы с Боровиковым трясемся уже так, что зубы лязгают. В конце концов решаем наплевать на конспирацию, заводим автомобиль, ставим печку на максимум и заползаем вдвоем на заднее сидение. И я, естественно, моментально засыпаю. Просыпаюсь от какого-то странного ощущения. Противного, надо сказать. Как будто паук по мне бегает с мохнатыми ножками. Секунд пять прихожу в себя и тут понимаю, что это Боровиков, зараза, воспользовался моим беспомощным состоянием и решил между делом меня полапать.

— А в глаз? — вежливо интересуюсь я.

Надо отдать ему должное, смущается.

— Извини, — вздыхает, — не мог удержаться.

— Солнце мое, — ласково произношу я, — все понимаю. Я твой Учитель, ты на меня эмоционально законтачен и все такое. Но, без моего разрешения, еще раз… Я тебе такой резонанс устрою, что остаток пути ты у меня в багажнике свернутым в трубочку проедешь. Ладненько?

— Я понял, — бормочет Артем, и лицо у него обиженное.

Зря я, наверное, так на парня набросилась. Ему и в самом деле тяжело.

— Прости, — говорю, — меня, Темушка, что я на тебя накричала. Мне очень тяжело сейчас. Не обижайся, но я люблю своего мужа и просто не могу ни с кем другим.

Думаю — должен понять.

Где-то через полчаса слышим звук двигателя. Вот только посторонних нам здесь не хватало. Переглядываемся с Артемом, готовимся к отражению возможных враждебных действий. А не надо. Это, оказывается, наши прибыли вместе с грузом.

На заднем сидении автомобиля с эмблемой СИ на левой передней дверце лежит Михаил Семенович, обмотанный веревками, как бабочка в коконе. И рассерженно моргает. Сказать он пока ничего не может, потому что у него во рту кляп из его же собственного шарфа.

— И что ты будешь с ним делать? — интересуется Серега.

Я задумчиво разглядываю бедного Семеныча. Ну ничего плохого мне мужик не сделал! Увы, очередная жертва войны.

— Кляп для начала у него изо рта вынь, — рекомендую я.

— Майя Алексеевна! Это что такое! Как Вы смеете! — вопит Семеныч.

Надо же, узнал. Он по делу у меня как-то проходил о хищении оружия из арсенала. В качестве свидетеля. В итоге пару его подчиненных мы отправили на каторгу, а в отношении самого Семеныча доказать что-либо не удалось. Так что отдел внутренних расследований в моем лице походил вокруг него, пооблизывался и, в итоге, удалился. Но вот осадочек остался…

— Прости, — говорю, — Семеныч, доля у тебя такая. Будем делать из тебя Мастера.

Он в ужасе.

— Майка, — шепчет, — не надо! Я жить хочу. Я ведь если в город вернусь после этого, меня сразу… Нас ведь, неактуализированных, каждую неделю проверяют. Я все, что хочешь, для тебя сделаю, только не в Мастера!

— Не могу, — отвечаю с глубоким сожалением в голосе, — Я рада бы тебе поверить, но мне нужны гарантии. А как мой ученик-экстренник ты, действительно, сделаешь все, что мне нужно. Прости, Семеныч, но после того, как мои задания выполнишь, тебе в любом случае придется из города уматывать. Я даже скажу, куда. Потом.