Эрин Хантер - Длинные тени

Трое котов долго молчали. Воробей оцепенел от потрясения, и знал, что его брат с сестрой чувствовали то же самое. Они едва не погибли, они столкнулись с безумной ненавистью Уголька, но самым страшным ударом для них стало признание Белки.

— Но если она не наша мать, то кто же тогда наши родители? — первой нарушила молчание Остролистая.

— Потом подумаем над этим, — с холодным гневом прорычал Львиносвет. — Сначала надо решить, что нам делать, если Уголек откроет всю правду племени.

— Думаешь, он сделает это? — ахнула Остролистая.

— А ты думаешь, нет? — огрызнулся Львиносвет. — С какой стати ему молчать! Он же сам сказал, что пойдет на все, лишь бы заставить Белку страдать.

Воробей вновь почувствовал странное равнодушие к тревогам брата и сестры. Тайна перестала быть тайной, и уже никто не в силах остановить лавину последствий. Честно признаться, ему было даже немного любопытно, чем все это кончится.

— Нельзя, чтобы об этом узнали в племени! — взволнованно воскликнула Остролистая. — Что если нас тоже накажут? Вдруг подумают, что мы давным-давно знали правду? Нет, давайте договоримся никому ничего не рассказывать! Может быть, Уголек еще передумает?

— Ага, и ежи стаями полетят в теплые края, — усмехнулся Львиносвет. — Но я согласен, нам не надо трепать языками. Если Грозовое племя все-таки узнает правду, мы сможем доказать, что ничего не знали об этом. Договорились? Что скажешь, Воробей?

— Идет, — кивнул целитель.

— Тогда идем в лагерь, — вскочила Остролистая. — Там сейчас столько работы!

Каменный овраг насквозь пропах гарью и дымом. Протиснувшись сквозь обугленные остатки бывшего колючего туннеля, Воробей невольно вздрогнул, услышав встревоженный голос отца — то есть, Ежевики.

— Вы целы? С вами все в порядке?

— Да, все нормально, — напряженно ответил Львиносвет.

— Тогда помогите Бурому залатать детскую, ладно? Нужно принести из леса побольше ежевики. Воробей, тебя Листвичка искала. Долголап обжег лапы, а Долгохвосту пробило голову упавшей веткой. Ничего серьезного, но рана глубокая. На всякий случай, нужно осмотреть всех котов, вдруг кто-нибудь еще ранен!

— Да, конечно, — кивнул Воробей. Когда шаги Ежевики стихли вдали, он повернулся к брату и сестре и прошипел: — Не забывайте — молчок!

Но когда он, слегка припадая на обожженную лапу, направился к пещере целителей, то почувствовал запах Уголька, стоявшего на краю поляны. Пристальный взгляд Уголька обжег его, как удар горящей ветки, и Воробей словно наяву увидел синие глаза воителя, горящие безумной злобой.

«Полночь сказала, что знание не всегда дает силу, — вспомнил Воробей. — Но иногда дает, и еще какую! Сегодня Уголек получил силу уничтожить нас всех».

Глава XXIV

На следующее утро Львиносвета послали в рассветный патруль вместе с Бурым, Медуницей и Пеплогривкой. Лучи восходящего солнца пробивались сквозь листву деревьев. В воздухе не было ни ветерка, и уцелевшие листья неподвижно висели на ветках. Кругом было так тихо, что вчерашняя гроза могла показаться сном, если бы не обгоревшие стволы деревьев, обугленный бурелом на земле, да почерневшая листва.

Шерсть Львиносвета слегка потрескивала от волнения. Он не знал, чем встретит его лагерь, какие обвинения бросят ему в глаза соплеменники. Но на поляне все было спокойно, лишь Ежевика деловито отдавал распоряжения по поводу восстановления лагеря. Терновник и Мышеус заканчивали латать стены детской, Лисенок и Ледышка катили через поляну огромный ком свежего мха для подстилок. Белохвост и Яролика дружно вытаскивали обгоревшие ветки из воинской палатки, а Белолапа, Березовик и Ягодник собирали бурелом на поляне, причем Ягодник привычно бурчал себе под нос, что это работа не для воителя.

«Ничего не случилось!» — с облегчением понял Львиносвет. Уголек тоже был на поляне, однако по каким-то причинам он продолжал хранить тайну.

— Надо поговорить! — прошипела Остролистая, когда они с Львиносветом помогали Дыму укладывать новый колючий барьер вокруг входа в лагерь. — Встретимся в лесу. Я приведу Воробья.

Бросившись в палатку целителей, она через несколько мгновений выскочила оттуда в сопровождении Воробья. Львиносвет молча смотрел, как они направляются к поганому месту, а затем подошел к Дыму.

— Схожу, поохочусь. Куча с добычей совсем пустая.

— Охотники уже ушли, — проворчал Дым. — Надо было раньше думать! Значит, восстановление лагеря слишком скучная для тебя работенка? — обиженно заметил он, но потом смягчился. — Ладно, беги. Только постарайся принести что-нибудь стоящее!

Львиносвет с благодарностью кивнул и со всех лап бросился в лес, пока бурый воин не передумал. Уловив запах брата и сестры, он побежал за ним в чащу.

На краю поляны Львиносвет остановился и огляделся, принюхиваясь. В тот же миг из-за дерева раздалось сердитое шипение:

— Львиносвет! Сюда!

Покрутив головой, он заметил в зарослях рыжего орляка черную голову Остролистой.

— Сколько можно ждать? — набросилась на него сестра.

— Я нарочно тянул время, — пояснил Львиносвет, бросаясь в папоротники. — Не нужно, чтобы кто-нибудь заподозрил нас в тайных встречах.

За зарослями папоротника оказалась неглубокая ложбинка, в которой дожидался Воробей. Когда Львиносвет скатился туда, брат поднял голову и серьезно сказал:

— Хорошо. Давайте решать, что нам теперь делать.

— Разве не понятно? — воскликнула Остролистая, свирепо полоснув когтями по земле. — Мы должны узнать, кто наши настоящие родители!

— Я не согласен, — покачал головой Львиносвет.

— Что? Но ты же сам сказал…

Львиносвет взмахнул хвостом, не давая ей договорить.

— Разумеется, я не меньше вас хочу узнать, кто наши родители. Но сейчас это не самое главное. Прежде всего мы должны решить, что делать с Угольком.

— Ненавижу Уголька, — хлестнула себя хвостом Остролистая, задыхаясь от бешенства и отчаяния.

Львиносвет успокаивающе похлопал ее хвостом по плечу.

— Он сумасшедший, но нам от этого не легче.

Внезапно он вспомнил, как однажды сцепился с Угольком, когда серый воин был его наставником. В тот раз глаза Уголька полыхали огнем настоящего сражения, и он дрался в полную силу, словно перед ним был враг, а не оруженосец.

«Может быть, он и тогда хотел убить меня, чтобы причинить боль Белке?»

— Нужно как-нибудь заставить его держать язык за зубами. Если все откроется, у Белки будут большие неприятности.