Татьяна Скороходова - Меч судьбы

Волны бились о берег, мерно вздымая валы. Стало тихо. Я почти ничего не видела, ледяная крошка слепила глаза, я, было, подумала, что море забрало свою страшную ношу навеки, но оно не приняло дань.

Её даже море не принимает.

Из воды выходила Хлада. В облике разъяренной, обманутой и преданной женщины. Лицо светилось грозной красотой, полыхало мертвенным, неземным светом. Глаза аспида остановились на шамане, который застыл у тела Ольги, молча ожидая убийцу:

— Я так много тебе дала, неблагодарный. Вот и всё. Прощай, охотник.

Тень бросилась, Киннан отшвырнул ведьму хлестким ударом ярко-зеленого кнута. В левой руке блеснул изумрудом нож.

— Ищите путь… вниз! Только там… спасение! Я задержу! — еле расслышала я сквозь душераздирающий вой.

Я повернулась, поскользнулась, замешкалась и ахнула, глянув вдаль.

К нам мчались волки. Серая лавина катилась по берегу. Следом за волками летела грозовая туча теней. Призраки леса, духи павших древних во главе с Ириэлллой спешили на помощь.

Волна волков сшибла Хладу с ног, погребла под собой. Заледеневшие тела падали на берег, отряхивались и снова бросались в бой. Духи вились над схваткой, озаряя берег вспышками магии. Ириэлла, взмахнув руками, окутала берег призрачным серебристым туманом, в сердце которого стоял Кин. Вокруг него бился огромной змеей сияющий кнут, щелкавший поверх живого шторма оскаленных морд. Рой духов атаковал ведьму, которая играючи расшвыривала волков порывами снежной бури, но чудо-кнут отвлекал, мешал Хладе нанести смертельный удар. Вейр, улучив момент, выстрелил из арбалета. Серебристая молния прошила Хладу и исчезла в морской дали, не причинив ни малейшего вреда, Ириэлла, глядя на меня, беззвучно крикнула, махнула рукой.

Отмерев, бросилась в пещеру, зло всхлипнув. Киннан задержит ведьму, даже ценой собственной жизни, я видела это в его карих глазах. Какие же мы идиоты, если решили, что Хлада разгуливает только по ночам! Тварь обвела нас вокруг пальца, как детей малых! Ольга бы была жива, если бы не я… со своими дурацкими советами!

Глотая слезы, ворвалась в пещеру. Перепрыгнула костер, перемахнула бревна, промчалась по мягкому песку и влетела в проем мрака, который углядела раньше. Меня дернули за шубу с такой силой, что дух вышибло. Ойкнула, упала, подняла голову, высказала Северу всё, что думаю, прерывисто вздохнула и едва не разревелась, сидя на земле и крепко обняв друга за шею.

Вейр тяжело дышал, оглядывая небольшую пещеру, освещенную одним факелом. Дальше, в глубь земли, вел узкий черный лаз. Щелкнул пальцами, поморщился, глядя на зеленоватый огонек, но промолчал, с тревогой глядя на меня. Земля вздрогнула, по телу прошла волна леденящего холода. Там, наверху, шел бой. Безнадежный, отчаянный. Некогда рассиживаться и причитать. Раскинув руки, я легла, прижалась всем телом к земле и нырнула с головой в Навь.

Я ослепла, оглохла, стала частицей тьмы. Мелкая, рваная дрожь, как вдох огромного тела, сотрясаемого кровавым кашлем, пробрала до кончиков пальцев, зашевелила волосы. Струилась мощным потоком кровь по венам подземных рек, рождались и гасли икорки жизни, отзываясь уколами острой боли во всем теле. Там, в глубине, тяжело, надрывно билось сердце. Сердце леса, сердце тьмы, сердце Хлады. И моё.

Застонав от боли, села, дрожащими руками пригладила волосы, махнула рукой:

— Нам туда. Я знаю дорогу. И пусть только кто-нибудь вздумает стать у меня на пути.

Взгляд серых глаз согрел истерзанную душу. Ему не все равно. Значит, любит. Значит, мы вместе.

Значит, можем всё.

Глава 24

В которой герои продолжают воевать

Мы спускались вниз, идя навстречу мерному биению огромного сердца. Песок потемнел, по стенам, иссеченным трещинами, струилась вода, застывая каплями слез. Пахло сыростью, тленом. Звуки шагов множилось, преследовали навязчивым громким эхом. Я потеряла счет коридорам, спускам и поворотам. Прошла вечность, прежде чем мы ступили на пол гигантской пещеры, освещенной призрачным светом. Своды терялись в вышине, дальние стены тонули во мраке. Казалось, там притаилась сама Тьма, сверкая угольными глазами и поджидая жертву.

Я подняла голову. Огромный водопад застыл гигантским ажурным пологом, сияя в мертвенном свете, через зал тянулась блестящая черная полоса, сковавшая подземную реку. Мы двинулись по скользким камням рядом с темным, сыто поблескивающим льдом. Тишина угнетала, давила, в глубине сердца начал зарождаться необъяснимый страх.

Путь вывел к узкому тоннелю, ведущему круто вниз. Кольнуло острое предчувствие беды. Отступать некуда, там, наверху, идет бой, исход которого зависит только от нас. Переглянувшись, мы шагнули вперед. Пискнув, я скатилась вниз, ободрав пальцы до крови, пересчитала ребрами выступы стен, вылетела на простор и смачно хлопнулась на спину, не успев испугаться. И замерла, потеряв дар речи.

Посреди зала над серебристым мраморным полом распростер крылья дракон. Полупрозрачное тело светилось в отблесках колоннад гигантских сталагмитов и друз горного хрусталя, сияющий млечным светом лед, отполированный веками, мерцал в полумраке пещеры. Величественное, грозное чудище, раскинув крылья, царствовало в подземелье, заледенев навек.

Я молчала, не в силах подобрать слова. Легенду уже не расколдуешь, как волков, и не воскресишь. Длинная шея выгнута в последнем, отчаянном броске на неведомого врага. То, что осталось от головы, ледяным крошевом рассыпалось по полу.

— Вейр…

— Вижу, — отозвался он.

Меж мощных когтистых лап гигантским алмазом сверкало яйцо, слепя глаза до боли.

— Может… — пробормотала я, пока Вейр тащил меня дальше, мимо дракона, даже в смерти величественного и грозного.

— Не может, — отрезал Вейр. — Это — потом, сейчас главное — Хлада.

Земля содрогнулась. Я едва устояла на ногах, вцепившись в Вейра.

Север стоял перед широкой расселиной, вздыбив шерсть. Прогулки под луной кончились. Я тряхнула руками, Вейр приготовил арбалет и меч. Мы, крадучись, двинулись вперед.

Потолок опустился, заставив согнуться в три погибели, взмыл до невероятных высот, снова сузился, едва оставив место для прохода. Опершись о стену, шагнула в широкий ровный коридор, своды которого исчезали во мраке, и вросла в землю.

У стен стояли скелеты, каждый ростом с корабельную сосну, неся вечный караул. На головах нахлобучены ведра с рогами, в длиннющих костлявых пальцах мечи и копья. Лед сверкал, переливался, подчеркивая мрак глазниц и разверстых зубастых ртов.

Север еле слышно рычал, крадучись идя по проходу, словно шел по канату над пропастью. Мы осторожно шли следом меж сверкающих громадных мослов.