Кира Измайлова - Футарк. Первый атт

Как уже говорилось выше, полковник Стивенсон был вполне обеспеченным джентльменом, а вредных привычек (за исключением жевания табака, от каковой тетушка уже его избавила) за ним не водилось. Кроме того, он слыл еще и крайне прижимистым человеком, и я уверен, ему захочется узнать, на что именно пасынок спускает такие суммы! Мне стало даже немного жаль кузена.

У алтаря возникла некоторая заминка. Дело в том, что у полковника отсутствовала левая рука, именно та, на которую полагалось надевать венчальное кольцо. По-моему, даже священник растерялся, но Стивенсон с армейской прямотой заявил: «Не было бы рук вовсе, на шею бы повесил!» — и протянул тетушке правую руку. Нарушение традиций, но что поделать?

Когда церемония наконец закончилась, я вздохнул с облегчением. Церковь была набита битком, и из-за такого скопления народа и оглушительных цветочных ароматов было попросту нечем дышать. Новоиспеченная миссис Стивенсон под руку со счастливым супругом направилась к выходу, а я немного отстал. Не выношу подобные шумные сборища, но ради тетушки пришлось терпеть.

Зато когда вся эта радостная толпа повалила из церкви наружу и на мистера и миссис Стивенсон набросились с поздравлениями, я не выдержал. Люди свистели, кричали, нестройно играли на каких-то музыкальных инструментах… От этой какофонии звенело в ушах, и я, стремясь хоть недолго передохнуть, отправился искать укромный уголок. Удалось мне это с некоторым трудом — тетушкина свадьба вызвала ажиотаж у местных жителей, так что даже среди надгробий было не протолкнуться. По счастью, в северной стороне кладбища, где по традиции хоронили самоубийц и прочих сомнительных личностей, было безлюдно. Укрывшись в тени церкви, я наконец-то смог перевести дух. Приятно пахло свежей травой, прохладный ветерок дул прямо в лицо… Я оперся на ближайшую могильную плиту и прикрыл глаза, наслаждаясь относительным покоем.

— Празднуете, значит? — раздалось над самым моим ухом, и я едва не подскочил. Ручаюсь, что не слышал шагов!

— Да, — открывая глаза, машинально согласился я и обернулся. — Тетушка замуж…

И замолчал, разглядев своего неожиданного собеседника. Толстячок в цилиндре, одетый по моде двадцатилетней давности, сидел прямо на соседней плите… которая просвечивала сквозь него!

— Кхм… — прочистил горло я, пытаясь собраться с мыслями. Говорят, отъявленным пьяницам мерещатся черти и прочие потусторонние персонажи, да и злоупотребление моим любимым напитком может привести к любопытным видениям… Но я ведь не пил ничего, кроме чая и кофе, как минимум неделю!

— Что, страшно? — с каким-то мрачным удовольствием поинтересовался призрак, приосаниваясь.

— Не особенно, — признался я, рассматривая его.

Не такой уж я бесстрашный, однако повидал достаточно, чтобы не испугаться. К тому же при свете дня призрачный господин смотрелся слишком… безобидно, чтобы всерьез меня испугать.

Я отодвинулся от плиты (быть может, это его могила, тогда ему вряд ли понравится, что с ней обращаются столь бесцеремонно).

Призрак обиженно насупился и вновь завел:

— Празднуете, значит? Юная Мейбл — это твоя, значит, тетушка?

— Именно, — согласился я (хотя тетушку назвать юной язык не поворачивался) и наконец вспомнил о правилах хорошего тона. — Позвольте представиться: Виктор Кин.

— Виктор? — переспросил призрак, приближаясь. Нахмурился, будто припоминая, потом ухмыльнулся. — А, сын Артура!

— Да, — согласно наклонил я голову.

Призрака это сообщение почему-то обрадовало: он мерзко захихикал и потер руки:

— Как же, как же, сыночек убийцы, значит?

— Сэр, — нахмурился я, оправившись от удивления. — Я не понимаю, о чем вы говорите!

— А ты поспрашивай, поспрашивай! — все также хихикая, предложил он. — О смерти бедного Джона Эддерли, которого убил твой папаша, чтоб ему вечно гореть в аду!

Признаюсь, я разъярился. Разумеется, он нес полную чушь, но…

— Не смейте трепать имя моего отца! — рявкнул я, хватая негодяя за грудки (ума не приложу, как мне это удалось!). — Вам ясно?

Призрак попытался вырваться, но лишь слабо трепыхнулся в моих руках.

— Ясно! — буркнул он.

Я неохотно разжал пальцы, надеясь, что никто не видел, как я на него набросился. Хм… любопытно, а он вообще-то для всех видим или как?

Призрак тем временем отступил на несколько шагов и принялся отряхивать костюм.

— Что вы себе позволяете! — возмутился он неожиданно визгливо. — Никакого уважения к старшим, никакого!

— Извините, — без особого раскаяния произнес я. — Однако вы вели себя крайне невежливо.

— Да ты мне во внуки годишься, наглец! — заявил он (впрочем, с безопасного расстояния). — Никто никогда не смел так обращаться со старым Хоггартом!

— Извините, — повторил я, решив не обращать внимания на злоязыкого призрака. Кажется, поздравления молодоженов закончились. — Мне пора.

— К тетушке спешишь? — Призрак расплылся в улыбке и потер ладони, внезапно приходя в превосходное настроение. — Иди, иди! Но тетушку-то расспроси, как и почему умер младший Эддерли!

Тетя с мужем уже садились в автомобиль полковника (за рулем, ясное дело, сидел водитель, так как самому полковнику затруднительно было бы водить авто из-за увечья), дядя Эдвард как раз усаживался в свою машину, а Сирил и мистер Клариджес поджидали у моей. Я, более не обращая внимания на призрака, быстрым шагом отправился к ним…

Отмечали событие мы в тесном семейном кругу, к каковому был причислен и мистер Клариджес, как старинный друг отца и давний знакомый тетушки. Прошло все чинно и благородно, хотя бы потому, что от Сирила вовремя отодвинули коньяк, чтобы не переусердствовал в утолении печалей. А вот дядя Эдвард, должен отметить, со спиртным явно был накоротке. В смысле пил наравне с полковником, совершенно не пьянея, а держаться вровень со старым кавалеристом… Это о многом говорит. Знать бы еще, о чем именно!

Ничего интересного за столом не прозвучало. Стивенсон рассказывал какие-то байки из своей бурной молодости и делился планами по обустройству дома, тетушка Мейбл пыталась умерить его пыл, но без особого старания (кажется, ей это даже нравилось), Сирил помалкивал (поскольку о его похождениях поведать в приличном обществе было решительно невозможно), да и я тоже (делиться подробностями своих путешествий я не собирался). А вот дядя Эдвард кое о чем говорил. По большей части — об Австралии и о том, как непросто вести хозяйство в засушливых ее областях. У него имелась солидных размеров ферма, где разводили овец, но лично он ею владел или только управлял, я не понял, а удачного повода, чтобы задать вопрос, не представилось. Больше ничего интересного узнать не удалось, даже о том, каким образом он сделался крупным землевладельцем… Ну, видимо, у этой ветви Кинов имелись немалые средства.