Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

Наверное, Йоргос отбивался изо всех сил. Не иначе…

Очень жаль.

Еще раз посмотрела на Георгиоса. Тот стремительно серел. На губах появилась розовая пена, глаза закатились… Не жилец. Душа в теле держится уже даже не на ниточке — тончайшей невесомой волосинке, которая быстро истончается. Вот-вот нагрянет ангел смерти, и останется нам с Вемулей только дружно разводить руками — увы-увы, заигрались и недоглядели.

А вот фигу тебе, друг-патриот! Партизана он вздумал из себя корчить. Никто никуда не идет! Выживешь и женишься как миленький!

Я нервно облизала губы — мне пришла в голову на удивление удачная мысль. Тут срочно требуется сверхъестественное вмешательство. И не подумайте, что я такая добрая. Просто семеро детей, с моей точки зрения, — самый страшный пожизненный приговор из всех возможных. И я не постою за ценой, чтобы так оно и произошло.

— Вемуля, поплачь, пожалуйста! — канючила я и лазила за ней виляющим хвостиком. — У меня уже квота на слезы закончилась, а у тебя есть, я знаю!

— Отстань! Не могу! — отпиралась шатенка, мотая головой. — У меня настроения подходящего нет! Мне нужен соответствующий лирический настрой, творческий толчок…

— Счас организуем! — Я метнулась к холодной и строгой Миокомсат, уже почти закончившей начальный инструктаж на долгом пути исправления отъявленных злодеев.

— Кто-то из вас может рассказать что-то душещипательное? — попросила я, обводя бестрепетным взором честную компанию. — Так, чтобы на слезу прошибало?

— Ну я могу попробовать, — пожал плечами покрытый с ног до головы татуировками блондин. И поведал нам, как его обижали в школе — в подготовительном классе отобрали завтрак и он ходил до вечера голодный.

Миокомсат достала из кармана конфету и вручила блондину.

Вемулю не проняло:

— Мне бы так! Принудительная диета — это полезно! Водичка — и никакой кефир с гречкой не нужен.

— Бесчувственная ты! — обиделись мы за блондина, нервно жующего сладкое.

Потом выступил второй, лысый, поведав нам, как ему в детстве запрещали иметь собаку и пришлось ему, несчастному, жить всего лишь с кошкой, попугаем, хомячком, морской свинкой и рыбками. А! И птенцом ворона до кучи!

Снова мимо кассы…

Третий, крашенный в три непонятных природе и неизвестных науке цвета, рассказывать что-либо наотрез отказался. Сказал — дескать, у него было счастливое детство, безоблачная юность и вообще… но везение закончилось сегодняшним днем.

— Ничего-то вы не понимаете! — взорвалась я. — Что вам до чужой боли и страданий!

Все, не сговариваясь, дружно посмотрели на Георгиоса, но деликатно промолчали.

— Завтраки, кошки, собачки! Какая чушь! — разорялась я. — Вот я — ангел, а он, — ткнула пальцем себе за спину, в сторону второй камеры, — человек! И нам никогда — вы слышите! — никогда не быть вместе! Обоим придется пронести это знание до конца своей жизни. Он умрет и уйдет в преисподнюю, а я буду следить за ним с небес, страдать и любить…

Блондин всхлипнул и потупился.

— Каждый раз я буду искать на Земле его отражение и пытаться увидеть в его глазах отсвет своего чувства! Потому что я — вечна!

Лысый начал слишком внимательно рассматривать потолок.

— Это все, что мне остается! И даже те дни, которые мне с ним остались, я должна провести в неумолимой вражде!

Крашеный поджал тонкие губы.

— Я люблю его! Но это чувство преступно! И я почти готова преступить закон, потому что отчаянно, мучительно хочу знать, каково это — быть любимой и любить!..

— Сволочь ты! — прошептала Вемуля, протягивая мне на ладошке две искрящиеся слезинки.

Я аккуратно подцепила влагу пальцами. Одну капельку втерла Йоргосу в разбитые губы, вторую сунула ему в рот. Теперь точно не помрет и дождется своей неугомонной женушки, которая — нюхом чую! — уже на подходе!

— Я — карающий ангел! — повернулась я к шатенке. — А хотела бы стать просто любимой женщиной!

И все присутствующие склонили головы, пряча глаза.

ГЛАВА 31

Бери что дают, а то дадут еще больше!

— Всем лежать! — Пара ударов тараном — и, вздымая клубы пыли, железная дверь с грохотом рухнула на пол нашей камеры. К нам ворвались полицейские со щитами, в черном облачении и яркими надписями police на груди. Некоторые спецназовцы стискивали в руках «моссберги», другие — что-то еще, не менее смертоносное.

Мы (то есть обитатели пыточной) послушались и залегли. Видимые я и три громилы с руками за головой послушно растянулись лицом вниз на грязном полу. Йоргоса я перед тем оттащила в сторону, чтобы ему еще больше под горячую руку в неразберихе не досталось. И теперь прикрывала сбоку телохранителя своим хрупким организмом.

Невидимая Миокомсат тоже разлеглась, но с комфортом. Девушка устроилась поперек троицы воспитуемых и, счастливо озирая доставшееся ей богатство, обсуждала вслух различные аспекты предстоящего воспитания.

— А вот ту симпатичную хромированную железочку я возьму на вооружение и обязательно испробую для поднятия боевого духа у себя и опускания чего-нить у вас…

Громилы панически вздрагивали и буйно радовались наставившему на нас оружие подразделению SWAT. Должно быть, полицейские спецназовцы решили — какие-то нынче похитители пошли странные… уж слишком счастливые и довольные фактом собственного захвата.

Вемуля вольготно развалилась на освободившемся после Йоргоса хирургическом столе и с комментариями показывала Миокомсат все интересные приспособления на подносе, вызывая у воспитуемых еще больший озноб, а у наших спасателей — подсознательно обоснованную гордость. Слышать-то ее сватовцы наверняка не могли, зато что-то «такое» вполне ощущали!

— Руки вверх! — Это выбили дверь в соседнюю камеру, где прохлаждался на полу бессознательный Никос.

Интересно, как они себе это представляют?..

Нет, ну я, конечно, могу сползать и положить лося Казидиса в виде указующего перста, но, боюсь, SWAT это категорически не понравится. И Георгиосу не понравится, потому что оставить раненого одного я не могу из человеколюбия и тащить с собой — тоже, из него же.

— Это кто тут у нас есть? — В камеру заскочил бодрый невысокий человек с «зиг-зауэром» на бедре. Остальное, кроме роста, скрадывало облачение с бронежилетом и шлем с балаклавой.

Я еще немного отдохнула в обществе Йоргоса, пока компанию громил изучали в прицел «Colt CAR» и М4. Но время шло. Хотя бандитов снабдили наручниками, нас все так же пристально изучали. И я поняла: или слишком много целей, или времени слишком мало! Пока до нас дойдет очередь, Йоргос точно окочурится, а мы рискуем умереть от жажды, голода или переохлаждения. Лишнее зачеркнуть.