Печать мастера (СИ) - Ри Тайга

Ученик каллиграфа – умер.

В засаде около центральных доходных таверн Коста просидел недолго – пересчитал всех магов, послушал обрывки разговоров – чужаки не собирались покидать земли Арров, пока не вернется Глава Вэй – и потрусил к лавке старьевщика.

На второй – их с мастером ярус, Коста поднимался, осторожно прощупывая ступеньки в темноте – часть проломилась и обуглилась. В комнате не осталось ничего, кроме жирного пепла и обломков.

Караулить внизу пришлось долго – ждать подходящего момента и времени, когда дождь станет проливным, а тучи совсем скроют звезды.

– Агххххххххх… – замычал старьевщик, суча ногами по земле, когда Коста накинул ему на шею петлю из ремня и затянул со всей силы, утаскивая в тень под навес.

– Где тело мастера? – просвистел Коста тихо, чуть ослабив удавку.

– Агхххххххх… агххххххх…

– Где тело, печать мастера и вещи?

– Агххххххх…забрали… зааааа… брали…

– Кто?

– Я не могу дышать… агхххххххххх…

– Кто?!

– Маги… пришлые… агха…агха…я не причем… пришлые пришли… тело забрали… выслали в Ашке… сразу… – прохрипел старьевщик.

– Вещи? Баул? Печать?

– Все забрали… все они забрали… всё…

– Ложь, – Коста затянул удавку ещё раз. – Они не воры… и приходили за другим… где печать и вещи?

– Печать забрали, Марой клянусь… вещи бросили… но… лавку сожгли… вы должны за это….

– Мы платили за декаду вперед… – прошипел Коста тихо.

– …аггххх… я не сдал бы комнат преступникам… сам бы сдал, коль знал что беглые… мне не нужны проблемы с кланами… агххх…

– Вещи мастера?

– …продал… агххх… все продал…в счет долга… ремонт лавки…агххххххххх…

Коста сплюнул, но ослабил петлю, когда старьевщик потерял сознание.

Он думал полночи. Под монотонный шум дождя. Изредка выбираясь из-под моста наружу, чтобы намочить волосы. Он бы вылез весь, целиком, чтобы охладиться, но мази было мало и Коста берег руки и лицо, смазанные толстым слоем жира.

Мастер оказался не прав. Выпускать гнев и внутренний жар осознанно давая волю “дурной крови” совсем не опасно. Он – не изменился – те же две руки, пять пальцев, но стал спокойнее, больше ничего не мешало думать.

Магов, которых послали за наставником, Коста нашел, просто проследив за жрицами из маленького храма Нимы. Он счел, что маги из высших будут действовать как обычно, и оказался прав – чужаки заняли все комнаты в трех тавернах, пили, требовали еды, и каких-то сладостей, которые можно было достать только в Ашке, и… жриц любви.

Но пятерки наемниц, пятерки убийц… здесь не было – они как-будто растворились в воздухе после того, как…

Старьевщик наверняка присвоил все деньги, и выручил гораздо больше… но фениксы его не волновали, ему нужна – печать мастера… Иначе наставник Хо не сможет упокоится с миром…

Коста тряхнул головой, отгоняя мысли о красной косе на полу и веере брызг на стенах.

Не думать. Не сейчас. Я подумаю об этом – позже. Сейчас – спать.

Его завтрашний день обещал быть очень долгим.

Утро следующего дня, за оградой у заднего входа в храм Великого

В храм ему больше нельзя.

Коста наблюдал издалека – очередь нищих за булочками двигалась, жрец в оранжевом выдавал одну в одни руки и благословлял. Вчерашних людей в сером видно не не было – но были другие – тройка.

Внимательный взгляд выхватил тени пришлых, замершие в прохладе колонн.

Ждут. Его – ждут. Пусть ждут до следующего Исхода.

Он занял свой наблюдательный пост задолго до рассвета. Следил, как работают жрецы и послушники, когда открываются двери главного входа для посетителей, откуда приносят подаяние в виде булочек для нищих, кто и когда метет задний двор, куда и зачем посылают послушников в город, и какие дают поручения.

И даже куда младшие храмовые служки ходят стирать вещи – два дня большой стирки на декаде, и сегодня один из лысых жрецов в оранжевом отправил несчастную тройку вместе с большими плетеными корзинами за плечами в сторону одного из широких городских каналов.

Коста следовал за послушниками на расстоянии двадцати шагов. Шел неспешно, потому что служители никуда не торопились – видимо так заповедовал Великий.

Они то и дело останавливались, чтобы смахнуть пот, снять тяжелые корзины и… громко поругаться.

– Я перестирал две прошлый раз, когда ты отпрашивался в город! Сегодня твоя очередь стирать мою корзину!

– Тью… – фыркнул второй послушник. – Кто заставлял тебя попадаться второй раз подряд на декаде, чтобы наказывали стиркой?

– А кто заставлял тебя?

– Помолчите, – бросил третий служка. – Сегодня в город не пойдет никто – нужно успеть до вечерней службы, нам ещё храм убирать перед завтрашним приходом Высоких гостей…

– У-у-у-у… – застонал первый. – Я быстро, только туда и обратно…на ближайший рынок…

– И не надейся, – отрезал третий. – Иначе я доложу наставнику, что ты опять побираешься на рынках, выпрашивая милостыню, а все подаяние забираешь себе…

– Завтра подадут и так, – поддакнул второй послушник. – Нужно только покрутиться около высоких господ, улыбнуться и быть в нужном месте в нужное время, и тогда – перепадёт…

Место младших храмовых у широкого канала на каменном парапете никто не занимал. Народу вообще было мало – пара мистрис вдалеке полоскали простыни и развешивали там же – за спиной, на специально натянутые вдоль канала веревки.

Послушники разделились – каждый взял по корзине, выбрал место, закатал рукава и приступил к стирке.

Коста – ждал в тени, пока служки весело переговаривались, отбивая одежду палками на камнях, полоскали в чанах, и развешивали.

Робы – оранжевые, светлые, и совсем серые застиранные – сушились на веревках, растянутых вдоль, и крепились к деревьям, ограде, и двум подпоркам.

Послушники лениво грелись на солнце – их сморило, и они дружно уселились в тени, разворачивая пергаменты с обедом.

Бумага так аппетитно шуршала, что у Косты забурчало в животе. Он сглотнул слюни и медленно начал перемещаться в сторону вещей.

Робу себе он присмотрел давно – вторую с краю, серую, как у послушников. Подкрался, и, выждав подходящий момент, когда гомон стал особенно громким, дернул опору на себя и снес подпорки, прихватив себе одну с поясом.

Веревка упала вниз, одна опора дернула вторую, вторая – третью, четвертая веревка оборвалась под весом, си… Стиранное белье с влажным хлюпом рухнуло на землю и часть в канал.

– Ай, Великий!!!

– Да что же это…

– Лови их!!! Лови!!!

Робы быстро поплыли вниз по течению. Оранжевые тряпки весело кружились по воде, уплывая все дальше – послушники бежали следом, пытаясь достать их длинные палками из воды.

– Великий за что!!!

– Наставник нас накажет… Лови вещи, лови…

– Вылавливай их! Что ты мешкаешь! Вылавливай!!!

Коста в стороне от сутолоки неспешно смотал одежду в небольшой серый тюк, завязал узлом сверху и, закинув на плечо, прихрамывая, потрусил в своё убежище.

– Лови!!!

Оранжевые робы жрецов весело уплывали дальше.

Мост на окраине

С размером он все-таки ошибся – Коста пошевелил кончиками пальцев – серые рукава почти скрывали руки, а подол волочился по земле, но это и неплохо.

Лицо – он потрогал щеку пальцем – почти зажило и уже не горело, а руки придется мазать ещё несколько ночей.

Он подпоясался веревкой, как все послушники – двойным узлом, и вытащил нож из кармана своего халата. Выдохнул и приставил к своей шее.

Все было ничего. Одежда – это полдела, молитвы и благословения он знал, но…все послушники стриглись очень коротко.

Волосы он обрезал мгновений за десять – криво – косо – нож затупился, но так коротко, как смог.

Спрятал тубус, вещи под мост, заложил камнями и отправился добывать еду. Послушников обычно никто не замечает, надо только не попадаться на глаза храмовым.