Я. Таляка - Гамбит старого генерала

— Миллион извинений, — засмущался д'Аранж. — Не успел привести в должный вид. Честное слово даже предположить не мог, что так неловко получится.

Однако Марисабель, побывала на своем веку и не в таких норах, лейтенант плевать хотела на внешний вид. По ее мнению, все что требовалось от коридора, это обеспечить им безопасность, и пока со своей задачей он справлялся. Хотя конечно, если вспомнить состояние, в котором процветали дом и «обжитые» подвалы, то уделить чуточку внимания на черный лаз колдуну бы не помешало. По крайней мере заменить деревянные леса каменными подпорками. И выровнять пол, а то ведь только-только ноги не ломаешь.

…В тот момент, когда они прошли уже половину черного хода, их и накрыло. Снова раздался громкий шум, и, на этот раз, дом затрясся пожалуй даже посильней чем прежде. Уже не покачнуло от снаряда сорганазельского колдуна, тряхнуло словно при землетрясении Баллов, восемь — девять, никак не меньше.

Леса вдоль стен зашатались словно пьяные, пол и потолок задрожали в эпилепсии, отовсюду послышались подозрительные звуки и полетел всевозможный хлам. Заученно прикрывая голову руками, Марисабель ничком рухнула на пол. Перекатилась, когда почувствовала над собой неладное и буквально в последний миг ушла из под здоровенного земляного пласта. Потом так же ловко увернулась от переломившейся пополам балки и…

В мгновение ока землетрясение и шумы разрухи прекратились, и девушка смогла различить неясные, но очень болезненные звуки, издавать которые мог лишь один человек. То есть, двое, но она то была жива… Лейтенант повернулась в сторону д'Аранжа. Если даже ей пришлось проявить чудеса ловкости чтобы уцелеть, то каково пришлось пожилому волшебнику? Много ли было у колдуна шансов? Наверное не очень.

"Вот ведь блин, копченый", — подумала девушка. — "Блин, блин, блин, блин, блин… Блин!"

Кажется, ее нехорошие предчувствия решили сбыться. Д'Аранж стоял, неестественно скособочившись и судорожно хватаясь за стену. Лицо его искажала гримаса страдания.

— Сердце, — прохрипел колдун.

Да. Похоже, было, что ему здорово досталось. Чародея согнуло в дугу, дергающиеся в конвульсиях ноги едва сдерживали резко погрузневшее тело от падения на кучу мусора, совсем недавно называвшегося потолком.

— Что? — воскликнула Марисабель в отчаянии.

Не одно так другое. Колдун каким-то чудом выскочил из под обвала, но его настигла другая беда. Только сердечного приступа им в такой момент не хватало. Или это был не сердечный приступ?

— Сердце… — повторил волшебник мученическим голосом издыхающего на солнечном свету пещерного тролля. — Вытащщщ… косссстыль…

Вытащить костыль? Она не ослышалась? Марисабель уже не знала что и подумать. Гранде решила что у колдуна случился еще и нервный срыв, раз начал заговариваться. Она даже испугалась, как бы он того, не ку-ку, на почве таких то потрясений. Случается ведь, и не так редко как думается по гражданке. Практически каждый второй обстрелянный солдат не совсем, не во всем и не всегда адекватен, а так как количество имеет тенденцию постоянно переходить в качество, то процент откровенных психозов в кризисных ситуациях не так уж и мал. Вдруг и сейчас это случилось? Вы никогда не скрывались от целой армии во главе со злобным боевым волшебником, да еще и таская на руках другого, только уже сумасшедшего, колдуна? Наверное это очень непростое занятие.

Впрочем, тут размышления Марисабель прервались. д'Аранж сполз по стене, повалился на пол, перевернулся и стал хвататься за грудь, и девушка сразу поняла, что нервный срыв, не их случай. Матово поблескивая, из груди Лорда-Протектора торчала шляпка большого железного гвоздя, вроде тех что применяются при строительстве. Марисабель примерно представляла размеры иглы, что впилась сейчас под ребра мага.

"Не менее вершка", — подумала девушка.

Наверное, костыль толчком выбило из рассыпающихся лесов, и он воткнулся в хозяина дома. Странно, что тот разглядел убивший его предмет. Обычно человек с такой раной валиться с ног, не успев и охнуть.

Однако д'Аранж продолжал барахтаться и изо всех сил цеплялся за жизнь. Даже силился, что-то сказать, но только перхал и по-рыбьи хватал воздух ртом. Марисабель ничего не могла понять, пока не догадалась склониться прямо к его покрывшемуся испариной от напряжения лицу.

— Ду-ду-ду… Вы-вы-вы… — хрипел волшебник. — Щи-и-ии-и… ко-ко-косссссс…

Он засвистел, как проколотый воздушный шарик, все тише и тише, но глаза его не гасли и не мутнели, как полагается у людей находящихся при смерти, а продолжали смотреть на девушку с, на редкость, живым и осмысленным выражением.

Марисабель поняла что, быть может, не все еще потеряно, и хотя мысленно, в общем, уже попрощалась с гостеприимным хозяином, но желание его выполнила. Она провела немало времени и на передовой и в лазаретах, то есть в тех местах где хватает всевозможных кровавых ситуаций, и успела с ними свыкнуться, так что не собиралась по примеру кисейных барышень заламывать руки и по полчаса причитать: дескать ах, ей очень жаль но она не сможет, ах, у нее, мол, рука на такое не поднимется, ах ей сейчас подурнеет. Мертвым церемонии ни к чему, а с живым всегда можно договориться, так что девушка просто взялась покрепче, уперлась потверже, да и дернула за металлическую шляпку.

Раздался треск рвущегося шелка и вместе с костылем у девушки в руках остался немалый отрез дорогущей ткани. Правда, весь изорванный и грязный, но зато с красивой золотой пуговичкой.

Если честно то Марисабель думала что волшебник сразу же возьмет да и помрет от болевого шока, но не тут то было. Даже кровь, как можно было бы ожидать в результате, не брызнула тугой струей из пробитого органа, а, что характерно, даже и не выступила. При других обстоятельствах, вид глубокой но совершенно бескровной вмятины, практически можно сказать дыры, в живой голой человеческой (по-юношески безволосой, машинально отметила Марисабель) груди мог бы показаться очень странным, но тут дыра вдруг стала заплывать, затягиваться изнутри плотью, и ОЧЕНЬ странным показалось уже это. А румянец уже возвращался к чародею.

— Вот ведь черт, — заявил д'Аранж, еще слабым от переживаний голосом, но весело и зло, уже окончательно приходя в себя. — Спасибо вам, а то уже подумал все. Отколдовался.

Волшебник поднялся на ноги, осмотрел прореху в одеянии, покачал головой.

— Это подлежит осмыслению, — не совсем понятно, казалось, придавая словам какое то свое сокровенное значение, сказал он. — Вероятностность, ну просто караул. Ужас, какой то.

Марисабель не поняла из услышанного и половины, но посчитала излишним обращаться сейчас за разъяснениями. Только что на ее глазах волшебник излечился от смертельной раны, и она все еще пребывала в легком обалдении. От ее внимания даже ускользнул тот факт, что д'Аранж это самое ранение, глупейшим образом допустил.