Эрик де Би - Призрачный путник

Путник почувствовал, от этого касания к нему приходят образы. Резонанс Гилтер’йель показывал ему её воспоминания…

Темная ночь, смех — ночь его смерти. Слова… «Сделаешь ты это, или нет, неважно.»

Как будто опомнившись, она выпустила руку мужчины и попятилась. Лицо эльфийки было спокойным, но в глазах все еще виднелась ярость.

— Я запрещаю тебе идти.

Что за воспоминания он видел?

— Ты больше мне не приказываешь, — без всяких эмоций ответил Путник.

— Я твоя хозяйка, а ты мой защитник, — возразила Гилтер’йель со сталью в голосе.

— Ты прислала ко мне убийц, и все еще так считаешь? — голос Путника, словно ножом, резанул Гилтер’йель, но призрачный друид в один миг взяла себя в руки.

— Я прислала их убить маленькую рыцарскую шлюшку, а не тебя, — сказала Гилтер’йель с пренебрежительным жестом. — Это для твоего же блага; она сбивала тебя с пути. Я не собираюсь отказываться от пятнадцатилетнего труда, который вложила в тебя, в твои тренировки и экипировку, в обучение тем способностям, которыми владеем только я и ты.

— А ты любишь меня, Гилтер’йель?

Вопрос застал её врасплох. Путник впервые видел, как призрачный друид лишилась дара речи. Гилтер’йель открыла рот, но ни звука не произнесла. Она смотрела на Путника, как на взбесившееся животное.

Путник печально кивнул:

— Я так и думал.

Он встал над трупом Рыжего.

— Ты поворачиваешься спиной ко мне, ко всему, чему я научила тебя, тебе плевать на годы, проведенные вместе, в лесу, как мать и сын, все потому, что ты чувствуешь недостаток внимания? Что ж, прости, избалованное дитя! — злилась Гилтер’йель. — Любовь неестественна, это — человеческая хитрость! Тебе лучше без нее! Таким, как я тебя создала!

Путник не смотрел на нее.

— Прощай, Гилтер’йель, — сказал он. Подойдя к трупу Рыжего, он отпустил дух человека, и кивнул, решив, что этот ему подойдет. Он присел и начал стаскивать с человека одежду.

Призрачный друид потрясенно рассматривала его.

— После всего, что я сделала для тебя. Даже после того, как я простила тебе женщину…

С гримасой, Путник сорвал оборванные остатки своей рубахи и через голову натянул униформу куэрваррской стражи. Потом надел пояс для меча.

К Гилтер’йель, видимо, пришло понимание, и она заступила Путнику дорогу, когда он повернулся.

— Так это все из-за нее! — сказала она. — Не беспокойся. Мерис и его люди наверняка быстро её прикончили, как только попользовались в свое удовольствие. Твоя самоотверженность забавна, но спасать уже некого.

— Она жива, — это была констатация факта.

— Откуда ты знаешь?

— Ее духа нет со мной, — сказал Путник, пожав плечами. — Значит, она не умерла.

Гилтер’йель осмотрелась, затем с любопытством взглянула на него.

— Почему ты думаешь, что ее дух придет к тебе? — спросила эльфийка.

Путник смотрел на нее.

— Она любит меня, — объяснил он. — И я люблю ее.

Гилтер’йель смогла ответить только потрясенным взглядом.

Проскользнув мимо нее, Путник подошел к поросшему травой участку земли, где не так давно лежали они с Арьей, и снял что-то с нижней сосновой ветви. Ловко перекинув плащ через плечо, он шагнул в тень и исчез, как будто никогда и не существовал.

Дождь стих, прекратили сверкать молнии.

Гилтер’йель смотрела на тень, в которой исчез Путник. Они никогда не говорили друг с другом с такой горечью, пока она заботилась о нем — и горечь исходила не от Путника.

Воспоминание о прошлом вспыхнуло в сознании Гилтер’йель — самое болезненное из тех, что у нее остались. Тогда был совсем другой день, с сердитыми облаками над головой, и совсем другой разговор. Это был день, с которого началась её ненависть к людям.

Это был день, когда ее сестра Вэль’тиа сказала, что собирается в молодой город Куэрварр, чтобы договориться о перемирии с друидами Лунолесья. Она стала учить их пути друидов, сосуществованию с природой — пути гармонии. Затем появился любовник, а затем и ребенок: Льета Дочь Эльфов.

Призрачный друид, преданная сестрой, никогда не простила Вэль’тию, и когда та пришла просить помощи, отказалась даже увидеться с ней. Потом Вэль’тиа заболела. Смертельно.

Это была человеческая зараза.

Солнечная эльфийка потеряла самоконтроль впервые за свою долгую жизнь. В тот день сгорела большая часть Куэрварра, но молодые друиды, воспитанные Вэль’тией, отбросили Гилтер’йель, золотого ангела Тёмных Рощ.

Одна, оставленная умирать в лесу, она познала новую силу, рожденную ее ненавистью к людям и самой жизнью. Она стала Призрачной Леди.

Взгляд Гилтер’йель вернулся обратно в тень. По ее щеке скользнула слеза.

— Я любила свою сестру, — сказала она. — Но она никогда не вернулась ко мне, ведь так?

Тогда призрачный друид испустила вопль, пронзивший и призрачный, и материальный план, и рухнула на колени. Духи, оставшиеся в роще, испугались и умчались так быстро, как только могли, спасаясь от ярости эльфийки. Сила такого крика заставила животных и певчих птиц на деревьях содрогаться и погибать, вырывая из них жизненную силу.

Было тихо, не считая Гилтер’йель, которая горько рыдала в грязи, крича от ярости и отчаяния.

Наконец, Гилтер’йель всхлипнула и вытерла слезы краем плаща. Осталась еще одна карта, и она эту карту использует. Друид встала, её лицо было красным.

— Прости меня, Вэль’тиа, — сказала она. — Прости за продление его страданий. И прости за то, как я должна поступить с последней носительницей нашей крови.

Взмахнув руками, как крыльями, Гилтер’йель поднялась в воздух и исчезла из материального мира, превратившись в призрачного ворона. Оседлав оставшиеся после грозы ветра, она направилась к небольшой поляне на краю леса, где оставила спящей свою последнюю «карту».

Глава 19

30 Тарсах

За последние несколько дней часовые на куэрваррских воротах видели множество странных личностей, покидавших и входивших в город, но этот случай превзошел все остальные.

Гроза закончилась, но небо так и не прояснилось. Его по-прежнему застилал серый слой облаков. Воздух казался тяжелым и плотным, и длительное напряжение заставляло многих стражников беспокойно переминаться с ноги на ногу.

Таким же способом отреагировали и эти двое, когда чья-то фигура — судя по одежде, другого стражника — возникла вдали, как будто прямо из тени, отбрасываемой высокими соснами на обочине тракта. Стояла тишина; солдаты должны были услышать его приближение еще за милю. Человек сделал в их сторону несколько неверных шагов, покачнулся и упал.