Татьяна Турве - Наваждение

— Ложись, будем тебя восстанавливать, — Мастер решительно встала, хрустнув коленями (должно быть, затекли от долгого сидения ноги). И легонько подтолкнула Янку в спину: шевелись, дескать, нечего впадать в прострацию!

Яна без лишних пререканий улеглась, сцепила на груди руки и послушно закрыла глаза — для того ведь сюда и пришла, чуть не на последнем издыхании приползла, чтоб подлечили… Как раненый зверек, когда-то домашний, а теперь одичавший и непривычный к рукам. Через минуту она всё же не утерпела и осторожно приоткрыла один глаз, слишком уж одолело любопытство. Мастер кружила над ней в странном беззвучном танце, пальцы ее мелко-мелко двигались, словно собирая в воздухе что-то невидимое и сплетая его в косички. "А вот это уже не Рейки! — озадаченно сообразила Яна. — Что же это такое — новая практика?.."

— Про энергетическую гигиену ведь слышала? — подала голос Мастер.

— Про что?..

— Когда находишься в людном месте — на стадионе, или на том же концерте, или в транспорте в "час пик", — старайся не подпускать посторонних людей близко к своему позвоночнику.

— Почему? — несмотря на слабость, удивилась Янка. И действительно, попробуй в плотно утрамбованной маршрутке удержать на расстоянии навалившуюся на тебя толпу — задачка!

— Примерно в десяти сантиметрах от позвоночника, со стороны спины, у человека проходит энергетическая ось, — терпеливо пояснила Мастер. — Через нее легче всего воздействовать энергетически. Некоторые подсознательно вампирят энергию, восполняют свой недостаток…

"Так вот почему я терпеть не могу, когда кто-то гладит по спине! — вспомнила Яна. — Теперь всё ясно… В автобусы забитые лучше не лезть, раз такое дело, и за волосы чтоб не трогали…" — глаза прямо-таки слипались, хоть бы сейчас не заснуть…

— Косу не обрезай, в ней твоя сила. И делай себе Рейки, не ленись, — упрекнула откуда-то сверху Мастер.

— Я делаю…

— Две минуты подержать на себе руки — это еще не "делаю"! Нужно каждый день хотя бы минут по двадцать, тогда и энергия появится, уж поверь мне на слово. И ради Бога, постарайся ни во что не вмешиваться! — голос Мастера доносился приглушенно, как сквозь толстую ватно-марлевую повязку. Такие им выдавали в лицее на гражданской обороне… Яна с трудом приподняла внезапно отяжелевшие, словно у гоголевского Вия, веки: Мастер Ольга сидела над ней, по-молитвенному закрыв глаза и положив на ее голову сложенные лодочками ладони. По телу уже начало разливаться знакомое приятное тепло — значит, пошла Рейки, родимая! Теперь всё будет хорошо, всё наладится…

— Я заставила ее отступить! — не удержалась Яна и открыла глаза уже полностью: — Послала в нокаут. Никогда не думала, что так умею…

— Ну да, с рогаткой против танка, — Мастер убрала с ее лба руки, для чего-то их потерла, точно пытаясь согреть, и безапеляционным тоном объявила:

— Для тебя две недели карантина. Энергию никуда не тратить, и самое главное — никуда не вмешиваться!

Янка в знак согласия смиренно прикрыла глаза ненакрашенными впопыхах темно-золотистыми ресницами и неожиданно зевнула во весь рот. Вот любопытно, почему после сеанса Рейки всегда хочется зевать?..

— И классическая музыка, никакого рока! Он тебе сейчас противопоказан, — наставляла строго Мастер. — Или инструментальные записи слушай, в магазинах есть из чего выбрать.

— Ага, и в монастырь! — сакрастично откомментировала "Яна Владимировна".

— Вот ведь характер: что ей ни скажешь, всё в поперек! — притворно рассердилась наставница: голос вроде бы и недовольный, а глаза при том веселые, с подначкой.

— Мама тоже так говорит, про характер, — с тяжелым вздохом по-честному призналась Яна. Мастер на ее реплику очень загадочно улыбнулась — неужели что-то "увидела"?..

— А на дискотеку можно? — прикидываясь дурочкой, поинтересовалась Янка и наивно захлопала глазами — авось сработает! На такое смехотворное предположение Мастер даже отвечать не стала, и выдержав паузу, с подчеркнутым спокойствием проговорила:

— Если будешь нарушать, ясновидение закроется.

"Только вот разве послушается! — с грустью улыбнулась Ольга, прислушиваясь к дробному перестуку убегающих по лестнице каблуков. — Неужели и я такой была?.."

Глава пятая. Юлька, или Понедельник — день тяжелый

Друг — это человек, чье молчание

необходимо тебе больше, чем речи.

(Козьма Прутков)

В понедельник в лицее Янка уже чувствовала себя в полном порядке, всё как рукой сняло. От слабости и сонливости не осталось ни малейшего следа — все-таки какая она, их Мастер, сильная! Яна не раз замечала: на "спинках", когда они собираются по вторникам и делают друг другу сеанс Рейки на спину (обычно ведь сам себе до спины не дотянешься, хоть какой бы ты ни был акробат!), энергия Мастера сильно отличается от всех остальных "рейкистов". Только положит руки, подержит минуту-другую — и ты уже зарядилась, как батарейка "Дюрасель". А еще через пять минут чуть ли не пар с ушей начинает валить, как в сказках про доброго молодца и его коня… Следовательно, пошел переизбыток энергии, от него сразу же наступает беспричинное веселье: хочется горланить что есть мочи, размахивать руками или еще того хуже, скакать по всему залу туго накачанным волейбольным мячом. (Янка пару раз так и делала, просто невтерпеж было усидеть спокойно — как будто веселящего газу по ошибке хлебнула… Все остальные, слава Богу, отреагировали на ее дикие африканские пляски вполне нормально: посматривали с нежной материнской, а то и ностальгической улыбкой. Как всё-таки не повезло, что она там самая младшая!)

Ее лирические воспоминания прервались самым банальным образом: Юлька довольно чувствительно пихнула локтем в бок. Сегодня она с первой же пары, химии, переехала со всеми своими пожитками за парту к Яне. (Непонятно вот только, как Галину батьковну уговорила, та к подобным фокусам ревнивая…) Янка украдкой покосилась назад на Галю: та сидела по соседству с Машей, голова к голове, и тихонько беседовала о чем-то увлекательном, прикрывая рот сложенными в замок руками. Всё вроде бы тихо-мирно. Даже немного обидно стало: а еще подруга, называется!..

Второй парой по вторникам была мировая литература. С темой сегодня не повезло: разбирали ошибки, огрехи и ляпы в допотопном еще сочинении о поэтах серебряного века. Яне литераторша ни за что ни про что влепила "шестнадцать" — по двадцати-балльной системе где-то четыре с плюсом. (На литературе у них больше мало кто зарабатывает.) И придирка-то пустяковая: Светлана Петровна черкнула внизу небрежными мелконькими буковками, что недостаточно раскрыта специфика эпохи — понимай как знаешь… И это при том, что Янка с присущей ей скромностью считает себя далеко не последним авторитетом в классе! (Не по всем предметам, конечно, а по тем, что связаны с литературой и языками — как родными, так и иностранными. А уж про поэтов серебряного века и говорить нечего, само собой!..)