Токацин - Западный ветер

— Поезд прибыл, — прошептал сармат. — Отправится он с рассветом.

До этого момента туннель свободен. Надеюсь, Серые разломали не все дрезины… Небо уже почернело, но в порту было светло, как днём, и сотни ярких светильников озаряли крышу туннеля, уходящего по развалинам к дальнему руднику. Над притихшим зданием обогатительного завода полыхала, источая жар и струйки дыма, перегревшаяся подстанция.

Вокруг толпились патрульные, приглушённо проклиная друг друга и древнее сооружение. Один из них пытался дотянуться шестом до слипшихся «ветвей» подстанции, но они сцепились намертво и медленно плавились. Никому не было дела до пары теней, промелькнувших в лабиринтах завода и остановившихся на краю самой верхней из платформ, за которой зияло жерло Хельдова туннеля. Внизу виднелся причудливый «хвост» самого поезда — его закатили под завод для разгрузки. Вверху мерцали неяркие пластины накопителей, тонкими цепями выложенные вдоль туннеля. Под его сводами висела перекошенная груда планок, прицепленная к тонким трубам на самом потолке. Гедимин дотянулся до неё, тихо хмыкнул и расправил искривлённую конструкцию.

— Цела. Залезай. Сюда руки, сюда ноги. Держись крепко. Речник прополз между планками и повис над туннелем, уцепившись за них. Когда-то они были обиты чем-то мягким и ворсистым, но от времени истёрлись. Гедимин втиснулся между висящим человеком и нижними, толстыми и прочными планками, чуть не вдавив Речника в потолок, сооружение захрустело и покачнулось. Над головой Фрисса, где-то под ладонью сармата, замигали огоньки. Узкая цепочка накопителей вдоль потолка сверкнула им в такт, и Фрисс услышал тихий шелест и пощёлкивание.

— Не шевелись, пока не скажу, — прошептал Гедимин и сам оцепенел.

А потом огни туннеля помчались навстречу Речнику. Он летел над мерцающей пустотой, всё быстрее и быстрее, на хрупкой раскачивающейся опоре. Она вздрагивала, пролетая мимо накопителей, и похрустывала на каждом незаметном изгибе и стыке. Ветер, дующий в туннеле, был горячим, пыльным и неживым.

— Хссс… — тихое шипение сармата и негромкий треск фрила слились воедино. Конструкция из планок оторвалась от потолка и повисла вертикально. Фрисс мотнул головой и обнаружил, что стоит на краю платформы, за его спиной — сумрачный пустынный зал и расходящиеся крестом коридоры, дрезина вновь прицеплена к потолку и мигает лампочками, а Гедимин выглядывает из наползающих друг на друга теней и нетерпеливо машет оплавленной рукой.

— Проскочили, — прошептал сармат, затаскивая Речника в тёмную нишу. — Вроде тихо. Не отставай. Фрисс огляделся, но увидел только тусклый блеск затемнённого стекла в будке на другом краю зала. Над ней горел светильник, то ярко вспыхивая, то еле-еле мерцая. Никто не выглянул, когда изыскатели прокрались мимо. Пустой широкий коридор, распахнутые двери, поблескивающие под ногами рельсы… Гедимин шёл быстро и бесшумно, Речник почти бежал, чтобы угнаться за ним, и на бегу вертел головой. Здание рудника…

Днём их не пустили так далеко. Сейчас он не нашёл бы ту проходную, на которой Гедимин вчера пререкался с Деннисом Маккензи и его охраной. Интересно всё же, где сейчас все эти Серые… Ещё одна пустая будка, опущенный шлагбаум, тревожно мигающие огоньки на стене. Рельсы оборвались у широких округлых дверей без замков и засовов, раскрашенных в жёлтый и чёрный. Гедимин коснулся плеча Речника и кивнул на истёртые кнопки в стене.

— Подъёмник. Должен работать. Щелчок кнопки в тишине рудника прозвучал громовым раскатом, Фрисс даже пригнулся и быстро обернулся к пустому коридору, но никто из Серых не прибежал на звук. Двери распахнулись — и сомкнулись за изыскателями, и Речник кожей почувствовал, как толща земли накрывает его.

— Заклинаний не говори. Мечи не доставай, — Гедимин коснулся сфалта и откинул его подальше за плечо. — Я здесь безоружен. Если что — разнесёт в пыль.

— Я буду осторожен, — шёпотом пообещал Фрисс. С каждой секундой становилось тяжелее дышать. Подъёмник начал раскачиваться и скрежетать, задевая стены туннеля, потом что-то зазвенело и зажужжало над его крышей, чем дальше, тем громче и назойливей.

— Остановимся, — решил Гедимин. — Мы уже глубоко. Тысячу лет не заглядывал в рудники… Чёрно-жёлтые двери снова распахнулись, жалобно заскрипели и поползли обратно, но сармат удержал их и рывком выпрямил перекосившийся подъёмник. Тревожный зеленоватый свет затопил кабину.

Истёртые, выщербленные рельсы блестящими змеями легли под ноги.

Фрисс шагнул под каменные своды, на красновато-чёрную «почву» ирренциевой шахты. Неприятный свет резал глаза даже сквозь защитное поле.

— Старайся не поднимать пыль, — вполголоса посоветовал Гедимин, ощупывая стену шахты. — Чистейший ольгит, лучшего и желать нельзя.

Только посмотри…

— Это всё ирренций? — Фрисс осторожно потрогал стену, озарённую неровным белесым сиянием. Мелкие серые кристаллики искрились под пальцами.

— На двадцатую часть, а то и больше, — ответил сармат и спрятал «усы» анализатора. — Слишком много для меня. Пойдём… Прямой и широкий туннель лежал перед ними. До первой развилки они шли долго, как показалось Фриссу — бесконечно. Гедимин остановился на перекрёстке и указал туда, куда не вели рельсы. Их, похоже, выдрали из камня — узкие выбоины тянулись по туннелю, и серая пыль переливалась на их дне.

— Брошенная шахта, — сармат потрогал стену, отломил кусок руды и показал Речнику. — Пустой нералит без прожилок, материнская порода.

То, что нужно… Под его ладонью камень неярко засветился, а потом узкий длинный брусок отделился от стены. Гедимин отрезал ещё один и спрятал под броню.

— Отсюда Серые ушли недавно, сингит ещё не выпал кристаллами, — сказал он, глядя на выбоины, оставшиеся от рельсов. — Может быть, впереди… Не трогай пыль, Фриссгейн, твоя защита легко плавится. Речник отступил от тусклой зеленоватой вспышки, опалившей неожиданным жаром. Застоявшийся воздух колыхнулся и снова замер. Он казался густым и тягучим, как болотный ил. Изыскатели миновали развилку, потом вторую. Выбоины под ногами вдруг пропали, пол стал неровным и колким, свечение — тусклым и прерывистым. Фрисс рискнул поднять фонарь-церит и увидел в его свете серые ветвистые «молнии», выложенные по стенам из мельчайших игольчатых кристаллов.

— Прорастающий сингит, — пояснил Гедимин и накрыл фонарь ладонью.

— Спрячь. Тут что-то не так… Туннель сузился. Теперь Фрисс ясно видел, что колеи здесь никогда не было, и что ход прорублен очень давно — он успел обрасти кристаллами, как шерстью. Их островки мерцали по всем стенам.