Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака

Из проклятых земель на длинноухом скакуне вороной масти, доставшемся мне по наследству от разбойника Атона, темная ему память, я очень быстро выбрался в куда как более жизнерадостные места. По крайней мере, щупальца хищного леса уже не тянулись, чтобы обвить ноги коня, листья не падали градом, царапая лицо, из-за гряды деревьев не доносились жуткие крики, словно кого-то режут — порой так оно и было, — я уже мог не опасаться за свою драгоценную жизнь… Слава богу, Кадрат остался позади, а с ним и все ужасы, какие только способно представить человеческое воображение.

К пущему моему удивлению, скоро мы добрались до утоптанной широкой дороги. По всей видимости, ею частенько пользовались. Я так давно не видел таких шикарных следов цивилизации, поэтому спрыгнул с вороного в пыль и упал на колени.

«Наконец-то. Кажется, я выбрался из бесконечного леса».

Потом забрался на спину длинноухого и медленно поехал по дороге. Вскоре вдалеке я разглядел скрывающуюся за холмом тяжелую груженую повозку, и ударил коня в поджарые бока. Он стремительно рванулся следом за повозкой, приложив уши к продолговатой голове. Через мгновение я уже мог разглядеть сидящего на козлах тучного хозяина обоза с багровым отечным лицом. Одежда, золотые пуговицы и камзол из красноватого сукна выдавали в нем зажиточного торговца, на голове была нахлобучена высокая шапка, отороченная рыжим мехом.

На повозке лежали плотно скрученные тюки и высокие резные сундуки из темного дерева. Замки мерно позвякивали, когда тележка преодолевала ухабы и выбоины.

Странно, но охраны вокруг не было, а между тем, насколько мне было известно, подобные типы непременно брали с собой в путь наемников… Значит, мои догадки насчет того, что он принадлежал к племени кочующих торговцев, оказались неверны.

Увидев, что я выезжаю справа на вороном коне со странно длинными ушами, купец без всякого интереса покосился на меня и резко хлестнул лошаденку, после чего она сильно прибавила ходу. Я тоже подстегнул жеребца, опять ударил его в бока, и мы вновь поехали вровень…

— Эй, милейший, куда направляетесь? — спросил я, широко улыбнувшись. — И почему совсем один, вам не нужны провожатые в дорогу? Я бы недорого взял за вашу охрану…

— Я везу продукты и вещи Оссиану, — коротко ответил он, — зачем мне провожатые?

— Оссиану, — удивился я, — а кто это?

Купец теперь уже с интересом покосился на меня.

— Наверное, ты прибыл очень издалека, — насмешливо сказал он, — если не знаешь самого Оссиана. Могу только сообщить тебе, что ни один нормальный человек не будет грабить обоз, предназначающийся самому Оссиану…

— Он что, какой-нибудь местный князек…

— Лучше я не буду с тобой разговаривать, — рассудительно решил торговец, немного помолчав, — не ровен час, Оссиан услышит нас, и мы больше никогда не сможем разговаривать…

После чего он замолчал. Я долгое время пробовал добиться от него хотя бы слова, но он вел себя так, словно меня на свете не существовало, только хлестал свою лошадку, а время от времени начинал насвистывать какую-нибудь мелодию. Выходило фальшиво. В конце концов мне надоело, что меня самым наглым образом игнорируют. Я подъехал и ухватил его лошадь под уздцы, она стала мотать головой и вырываться, а потом остановилась…

— Эй, — завопил торговец, вскакивая на ноги, — а ну пусти лошадь! Ты что, хочешь встретиться с самим Оссианом?

— Оссианом не Оссианом, — вскричал я, — я просто хочу узнать, куда меня теперь занесло?!

— Занесет, если не отпустишь лошадь!

Он резко махнул хлыстом, целясь мне прямо в лицо. Я едва успел отклониться, хлыст щелкнул в двух миллиметрах от уха. Попади он в лицо — и я запросто мог бы лишиться глаза. В ту же секунду мой боевой конь решительно щелкнул челюстями и откусил ему руку. Кулак с зажатым в нем хлыстом упал куда-то вниз. Торговец дико закричал, лошадь его понесла куда-то в сторону, и он едва успел спрыгнуть с тележки, когда она врезалась в небольшой холм и перевернулась. Тюки с тряпками и сундуки с провизией полетели на землю. Истошно крича и размахивая окровавленной культей, торговец бросился к лесу, стараясь бежать зигзагами, наверное, опасался, что мой дьявольский зубастый конь будет его преследовать, споткнулся, упал, уронил шапку, а потом скрылся за редколесьем, меж стволов мелькнул его красивый красный камзол, и он исчез.

— Оссиан… Оссиан… — пробормотал я, крайне недовольный собой — беседа так и не состоялась.

Впрочем, в этом был виноват вовсе не я, а торговец, который явно не был расположен к конструктивному общению. К тому же он сам на меня покушался, так что получил по заслугам. Подумать только, а я всего лишь хотел поговорить.

Новые, доселе скрытые способности моего жеребца меня изрядно порадовали — оказывается, зубы у него были такие острые, что он запросто мог питаться придорожными валунами, перемалывая их своими сильными челюстями.

Я немного поездил вдоль дороги, ожидая, не выглянет ли из леса мой новый знакомый, не покажется ли издалека красный камзол, не блеснет ли золотая пуговица. Без толку. Наверное, он убежал очень далеко.

Тогда я выехал на дорогу и поехал в том направлении, куда прежде двигалась повозка. Горячий конь поводил длинными ушами и фыркал.

Вскоре впереди появилось нечто странное, оно выдвигалось из-за горизонта, рискуя постепенно заполнить все небо. На поверку громадина оказалась замком. Он был так велик, что, казалось, упирается в самые небеса. По мере того как я подъезжал все ближе и ближе, замок оказывался еще больше, чем мне представлялось. Он настолько не соответствовал окружающему ландшафту, что я некоторое время щурился, подозревая, что это всего лишь мираж, что мое сознание пошатнулось вследствие воздействия отравленного кадратского воздуха.

Когда я подъехал еще ближе, то увидел, что двор замка обнесен высокой каменной стеной в два человеческих роста.

По сравнению с этой громадиной замок Ракрута де Мирта был бочкой, в которой живет философ. Кто бы ни был хозяином постройки, у него была ярко выраженная склонность к гигантомании и, вполне возможно, яростная мания величия, мучившая несчастного поминутными порывами к самолюбованию.

У подножия этого дома-горы оголтелого монументалиста раскинулась деревушка. Простой люд жил, как и везде. Дома были и двух- и трехэтажные. Каменных было очень немного: сплошное дерево. Камень, должно быть, оставался прерогативой местного феодала, отгрохавшего такой замок. Я спросил у одного из жителей, как называется «замечательное местечко», где я оказался.

— Оссиан, — откликнулся он, а после пояснил, отвечая на мой немой вопрос: — Оссианом зовут владельца замка.