Робин Бейли - Поющая кровь

Терлик вспыхнул. Но затем его гнев стал постепенно затухать. Он посмотрел на свои руки и потер их.

— Ты действительно собиралась отомстить за меня? — смягчившись, спросил он. — Своему собственному сыну?

Она тоже немного успокоилась и кивнула. Как рассказать ему обо всех зверствах, что совершил Кел?

— За тебя и за многих других, — ответила она. — Я тебе не говорила, еще не успела сказать. Кел ведь убил своего отца. — Настал ее черед посмотреть на свои руки, но потом она подняла голову, и их взгляды встретились. — За одно это деяние я бы искала его повсюду, даже если бы пришлось пройти за ним все девять кругов ада. Добавь к этому преступлению его участие в смерти Кириги, и ты поймешь, какое чудовище я произвела на свет.

Терлик странно смотрел на нее.

— И ты сможешь убить своего собственного сына?

Она с трудом сглотнула. Это был прямой вопрос, и ее ответ был таким же прямым:

— Да.

Его плечи опустились. Он подошел к ней и погладил ее по руке, утешая:

— Твои боги подсунули тебе дурные карты, женщина. Полагаю, у тебя нет выбора и надо играть теми, что есть. Но я буду с тобой до конца. — Он слабо улыбнулся.

Эти слова больше, чем любые другие, поддержали ее. Она не хотела пугать Терлика своими магическими способностями. Однажды он признался ей в любви, И сейчас, когда она уже выбрала свой роковой путь, это вдруг стало много значить для нее.

Она ухватила его за обе руки и сдавила их. Она никогда не полюбит этого человека так, как ему бы этого хотелось, но ощутила, насколько ближе ей он стал.

— Даже если бы наша дружба длилась дольше, — мягко сказала она, — рано или поздно ты все равно предъявил бы мне это обвинение. И лучше сразу расставить все по местам. — Она еще раз пожала его руки, отпустила их и наклонилась за седлом, которое отложила в сторону. Она выпрямилась со своей ношей. — Мне жаль твоих братьев, Терлик, но они не оставили мне выбора.

— Ты права, — вымолвил он, забирая у нее седло. — Мои братья и в самом деле были свиньями. Я погорячился. Ты простишь меня?

Она поджала губы и кивнула.

Они молча постояли, и, казалось, это мгновение вместило в себя вечность. Затем Терлик повернулся и пошел к Ашуру.

— Осторожней с его спиной, — предупредила Стужа, когда он прилаживал небольшой стеганый подседельник на спину единорога и поднял седло, чтобы поставить его на место. Она подошла к нему и стала гладить Ашура по морде, и животное стояло спокойно, терпеливо ожидая, когда на нем туго затянут подпругу.

Терлик отправился за мешком с провизией.

— Ты знаешь, — сказал он, глядя на нее из-за седла и указывая большим пальцем назад, на развалины башни, — когда ты это делала, то вся светилась таинственным светом. — Он замолк, но глаз с нее не сводил. — Как ангел, — добавил он.

— Темный ангел, — поправила она вслух, задумавшись обо всех сложных значениях сочетания этих двух слов. — Я родилась в год Паука, в месяц и день Паука по эсгарианскому календарю, — сказала она. — Это крошечное существо священно для Гата — божества, которого в моей стране называют Тот, Кто Сеет Хаос. Что ж, моя жизнь и в самом деле полный хаос. — Она отвела взгляд в сторону развалин, и ей показалось, что почерневшие, разбитые камни смеются над ней. — Годы мирной жизни с Кимоном были для меня не больше чем передышкой. — Она печально закусила губу. — И вот теперь мои несчастья возобновились.

Со всеми предосторожностями она взобралась на спину Ашура, помня о его ранах и сожалея о том, что не может их излечить. При помощи магии гораздо легче разрушать, чем восстанавливать что-то или созидать. Снести башню с лица земли ей стоило намного меньших усилий, чем потребовалось бы для того, чтобы излечить раны единорога. Эта мысль не давала ей покоя, и она с горечью подумала о том, что, возможно, человеку свойственно скорее все портить и разрушать, чем создавать, и любое проявление созидательной силы так же неестественно, как и сама магия.

Она взяла из рук Терлика мешок с едой и крепко привязала его к седлу. Затем протянула руку, чтобы помочь ему подняться и сесть позади нее. Он помедлил, задержав взгляд на ранах единорога, но в конце концов закинул ногу, сомкнув руки вокруг ее талии.

Она погладила Ашура по холке и в душе попросила прощения за то, что ему приходится везти их двоих. Впрочем, у них не было выбора. Даже если бы они нашли для Терлика другую лошадь, та не смогла бы выдержать. Ей надо с большой скоростью скакать в Кир. За это она тоже извинилась перед Ашуром.

Пока они скакали, тучи разошлись. Из-за них выглянуло солнце, и предзакатное синее небо заметно повеселело. Но это длилось недолго, пока фиолетовая рука ночи не начала простираться над землей.

Далеко на севере показались вершины Шай-Застари. Они скакали достаточно быстро, но она понимала, что им надо ехать еще быстрее.

Земля стала каменистой, когда первые яркие звезды появились на небесах. Она велела Ашуру остановиться и объявила о коротком привале.

Раны единорога, покрытые корками, сочились. Она поморщилась при виде их, отстегнула подпругу и сняла седло, чтобы оно не давило ему спину. После чего, взяв мех с водой из мешка, она стала промывать самые пострадавшие места.

— Я потрачу только свою долю, — сказала она Терлику, заметив его взгляд. — Тебе останется.

— Мне-то на что, — ответил он мягко. — Если нужно, трать все. — Затем он усмехнулся: — Твои дожди так напоили землю водой, что хоть камни выжимай.

И все-таки она старалась понемногу расходовать воду. Закончив, она взвалила на плечо седло и взяла поводья свободной рукой.

— Пойдем пешком некоторое время, — решила она.

Но Терлик преградил ей путь.

— Не раньше, чем ты съешь что-нибудь. — Он протянул ей мешок с едой и указал на седло: — И не раньше, чем это окажется на моем плече.

Она вздохнула, спорить сил не было, и бросила седло на землю. Затем свернула стеганый подседельник и уселась на нем, а в это время ее спутник внимательно изучал содержимое мешка и наконец передал ей ломоть бледного сыра и кусок хлеба.

— Слишком много, — отметила она и, разломив сыр, вернула ему половину. — Полный желудок будет мне мешать; давай поедим немного — лишь бы в животе не урчало.

Она проглотила свою часть и вскочила на ноги. Сгорая от нетерпения, она ждала, когда Терлик закончит. Он ел с остановками, не спеша, поглядывал на нее время от времени, улыбаясь каждый раз, когда откусывал.

Она понимала, что он делает это специально, чтобы она отдохнула подольше. Но ей нельзя было терять время. Ехать еще слишком далеко. Сделав вид, что вынуждена подчиниться, она понурила плечи, тяжело вздохнула и опустилась рядом с ним. А когда он в очередной раз поднес к губам сыр, быстро наклонилась к нему и шлепнула его по тыльной стороне руки, запихивая весь кусок ему в рот.