Татьяна Турве - Испытание на прочность

— Вспомнила! "Проходил Гена".

— Какой Гена?

— Это я мульт так называла, когда маленькая была…

Но развить эту тему Алинка не успела: в аудиторию на раздутых парусах влетела математичка и народ зашевелился, недовольно ворча и разбредаясь по своим местам.

— А я сперва научилась читать вверх тормашками, потом еле переучили, — Янку было не остановить, будто словесный понос вдруг напал: — Ярик пошел в школу и мама каждый вечер с ним занималась, а я сидела напротив и мотала все на ус. До сих пор помню: "Слова "Анна", "группа", "класс" пишутся с двойной буквой…"

— Ну, ты у нас вообще вся нестандартная, — насмешливо отозвалась Маша, вытряхивая на парту тетради из разинувшей рот сумки. (Так сразу и не поймешь: то ли тонко похвалила, то ли вежливо обругала.) Но обижаться сегодня в упор не хотелось, Яна согласилась с добродушием:

— Будем считать, это комплимент.

На алгебре осложнений пока вроде не предвиделось: обычно строгая до занудности Елена Аркадьевна, математичка из университета, была сегодня добра и великодушна, как ангел небесный. (Или просто рассеянна, думала о чем-то своем.) Чем "ашки", разумеется, не замедлили воспользоваться: оставшиеся шестьдесят минут пары в классе стоял непрерывный монотонный гул, сильно смахивающий на гудение пчелиного роя. Время от времени он перерастал в откровенную болтовню и стёб, математичка на несколько секунд выходила из прострации и вяло на них покрикивала, изрекая нечто вроде: "Петя, в чем дело? Интергал смешной попался?" (На что "ашники" отзывались бодрым взрывом хохота.) "Неорганизованная масса", как Елена их прозвала испокон времен, была сегодня особенно в ударе.

— Богдан спрашивал, что ты любишь, — Галя деликатно подергала Янку за прядь волос, привлекая ее внимание. У той в одно мгновение жарко прилила к щекам кровь — ну и ну, одно только его имя, и настолько бурная реакция организма!..

— Когда спрашивал? Недавно? — только обрадовалась, но Галина единым махом разбила все надежды:

— На той неделе.

— А-а… Что ты сказала?

— Белый шоколад и мягкие игрушки. Ведь правильно?

— Правильно, — сама того не замечая, Яна расплылась в мечтательной улыбке.

— Он тебе нравится? — задушевно заглядывая ей в глаза, воркующим голосом спросила Галя. Янка покосилась на нее с нескрываемым удивлением: неужели проницательная Галина батьковна до сих пор не вычислила, что тут уже не просто "нравится", а "влюблена по самое не хочу"? Безнадежный случай, если в двух словах. А он теперь не звонит, обиделся… Или еще того хуже — расценил ее уход с Сережкой как предательство и больше не доверяет, поставил на их отношениях жирный окончательный крест. "Не дай-то Бог! Как же я тогда буду?.." — запричитала она мысленно с тоской.

Юля с Машкой за из спинами резвились и громко хихикали, Яна уловила в общем контексте свое имя и вопросительно оглянулась назад. Но те объяснять ничего и не думали, только жизнерадостно скалились.

— Но рюс! Парле франсэ! — внесла свою лепту в общее веселье Галя.

Секундой позже в сумке тоненько пикнул мобильник: SMS-ки, значит, шлют, развлекаются! Состроив для порядка недовольную гримасу, Янка нашарила в сумке под партой мобилку и выудила ее на поверхность: "Что ж они там написали?.." И не успела заметить, как дверь стремительно распахнулась и в аудиторию ворвался Михаил Васильевич, безжалостный грозный директор Городского Академического лицея. (Его сами учителя боятся как визита к стоматологу без местного наркоза, что уж говорить о лицеистах?..) Директор с порога разглядел всевидящим оком телефон в Яниной руке, кровожадным коршуном подскочил к их с Галей парте и в два счета его конфисковал:

— SMS, та-ак… Кто у нас Марианна?

Машка вжалась в парту и попыталась сделать вид, что ее здесь нет. Макарова, добрая сердечная натура, оглушительно громко заявила со своего первого ряда у двери:

— А вот же она, Степанова! На третьей парте сидит.

"Вот зараза! Надо ее переименовать в "предводительницу стукачей"!" — Яна кипела от негодования, и скорей даже не за себя, за подругу. Ситуация, скажем прямо, безнадежная: ладно еще, если б на мобилке высветилось Лена, ну или Наташа, или Ира… Потому как Ленок в классе аж четыре (причем все требуют, чтоб их называли Алёнами), Наташ — три, зато Марианна Викторовна одна на весь лицей.

— Телефон! — подчеркнуто тихо потребовал Михаил Васильевич, Машка безропотно подчинилась. Ее обычно розовое, как у всех рыжих, лицо побледнело так, что челка на лбу издевательски вспыхнула клоунским париком и ярко проступили на щеках веснушки. Проняло Машенцию, вот беда!

— Я вас предупреждал: на занятиях телефоны должны быть отключены! — после томительной паузы отозвался директор, и обнародовал с нескрываемой радостью, посверкивая стеклышками очков: — Вы двое — получите через две недели! Остальным будет наука, — и обвел класс гипнотизирующим взглядом: — У кого еще есть лишний мобильник? Не стесняйтесь!

— Мне должны звонить! — отчаянно выпалила Яна прямо с места, не поднимаясь. Все равно уже нечего терять.

— Звонить должны? Ай-яй-яй!.. — вроде как с сочувствием покачал головой директор, и со змеиной улыбкой Мефистофеля припечатал: — Это твои проблемы.

Галя на сей раз сработала оперативно: изо всех сил лягнула Янку под партой ногой, заехав как раз по лодыжке в открытой туфле-"лодочке". Яна зашипела от боли, поминая Галину незлым тихим словом: "Ну, я на перемене с тобой разберусь! Хотя, может, она меня от отчисления спасла: если б стала сейчас пререкаться…"

— Торба! — еле слышно прошелестела за спиной Маша.

— Торбень, — искренне поддержал Юлькин голос.

— Я этой Макаровой!.. Ну подожди-и у меня… — зловещим шепотом пообещала Галя и с такой силой сжала кулак с темно-красным острым маникюром, что сомневаться не приходилось: уж кому, а злыдне-Макарчихе сегодня не позавидуешь…

Но на том мелкие житейские пакости и крупные неприятности еще не закончились. После алгебры они, как полагается, всей бандой высыпали на улицу, шумно возмущаясь по поводу директорской несправедливости. ("Он что, думает, здесь гестапо какое-то!" — громче всех кричала Машка.) Макаровой что-то нигде не было видно — успела, видать, незаметно улизнуть домой, трепеща в ожидании неминуемого возмездия. (Чует кошка, чье мясо съела!) Забыв про директора, девчонки принялись наперебой предлагать все новые и новые способы изощренной мести, больше всех распиналась Галина батьковна. (Да уж, Макарчихе крупно повезло, что Галька отходчивая: к понедельнику сто пудов все забудется, найдутся дела поинтереснее. И слава Богу, а то временами аж страшно становится, как их послушаешь.) Яна в этом жарком обсуждении участия не принимала, больше помалкивала, пытаясь прикинуть про себя масштабы свалившегося на голову несчастья: целых две недели без мобильника! Кранты дело… Плелась следом за девчонками с понуренной головой, то и дело вздыхая, но вдруг споткнулась на ровном месте, едва не потеряв равновесие: кто-то сзади с силой потянул за рукав куртки и выдернул из толпы лицеистов.