Людмила Минич - Ступени в вечность

Проклятый Ведатель был, как всегда, прав: бросал ее Великий Раванга из одной клетки в другую, а за какую вину? А если ему уж так невмочь, оттого что она какую-то дверь открыть может запросто, то почему одну тут кинул? Почему на Тангара оставил? Ведь объяснял все так складно… А Маритха уж ничего и не помнит из того, что он в Табале ночью говорил. Значит, и помнить нечего? Подумаешь, кто-то там что-то узнает! Да в путь за ними устремится! Ну и что? Если Великий сам Маритху беречь собирался? Что ему преследователи? Что ему Ведатели Храма? Что ему какой-то Покровитель Табалы, если сам Раванга никак не меньше Темного может? А что Аркаис этот делает, она уж повидала! От кого ж Маритхе хорониться, кроме как от главного врага? И кто ж ее от него сохранит, как не Великий? А Раванга, наоборот, одну бросил в пустоши. Одну! С узлами на Нити и страхом в сердце. Приходи, забирай, Аркаис! А ты, Маритха, держись, не поддавайся! Ты сама не знаешь своей силы! А сам был таков… Зови, говорил, а сколько раз он приходил, как она звала? Ни одного!

Нет, видно, какой-то другой у него расчет был. Или не такой он Великий, как всем тут думается. Маритха вспоминала Равангу, его голос и немного успокаивалась. Нет, не может того быть, тут без расчета никак! И очень даже хитрого. Вот только какого, ломала она голову, но тщетно. Может, он как-то Темного уловить вздумал? А ей и не сказал ничего. Или… или… Мысли, одна глупее другой, бродили у нее в голове, но среди них не было ни одной, достойной Великого Раванги, а значит, правильная догадка туда так и не постучалась.

На третью ночь девушка проснулась, дрожа от ужаса. Руки ослабли настолько, что она не смогла выпутать их из мешка, так и замерла, не зная, как убежать, где спрятаться. В воздухе над пустошами стоял… просто кошмар стоял, не иначе. Леденящий сердце нечеловеческий вопль, уходивший то в визг, то почти в рык. То слабевший, то набиравший неистовую силу. Тоскливый до жути. Страшный, как смерть. Еще страшнее.

Сначала Маритха не в состоянии была подняться. Потом накрылась с головою, пытаясь скрыться от него, но куда там! Казалось, он висел не только снаружи, но и внутри. Ее кинуло в холодный пот. Тьма давила со всех сторон. Хотела позвать Тангара, но язык не слушался, все слова напрочь из головы повыбило. Пока Маритха пыталась вернуть дар речи, сообразила, что не слышно не то что сопения, а и дыхания чужого, и испугалась еще больше. Куда он пропал, бросив ее одну посреди пустоши? Или его уже нет…

Девушке, наконец, удалось освободить руки, но лишь для того, чтобы отползти в уголочек носилок и вжаться туда, подальше от полога, за которым бродил этот ужас. Тело трясло то мелкой дрожью, то крупной.

— Тангар! — позвала она еле слышно, но никто не ответил.

Маритха повторила еще и еще раз. Наверно, время пришло, придется звать Великого.

— Тише ты! Не бойся!

Полог запахнулся обратно, и она перевела дух, едва сообразив, что хранитель караулит снаружи, и если жив останется, внутрь никого не пропустит. Если жив останется…

Дрожь понемногу улеглась, но страх не прошел. Куда там! Скорчившись в уголке, обняв руками колени, Маритха проклинала тот миг, когда отважилась отправиться на Ту Сторону. Теперь уж, получается, на Эту Сторону.

Сколько она так просидела, осталось для девушки темным. Показалось — вечность. Главное, что кошмар все не прекращался. Через некоторое время она, однако, окрепла настолько, что смогла прислушаться к тому, что творилось снаружи. Ничего не творилось. Ни криков, ни суматохи, ни звона оружия. Только это. Все уже умерли? Или сидят, подобно Маритхе, в темных закутках ни живы, ни мертвы?

Тангар! Где он? Торчит снаружи, вслушиваясь в жуткие звуки, или уже… Нет, он там, бережет ее. Как он может так долго там сидеть? Сама мысль о том, чтобы выглянуть наружу, только усиливала ужас.

И вдруг наступила тишина, еще более жуткая. Маритха не рискнула выбраться из укромного уголка, не рискнула окликнуть Тангара. А если не ответит?

Девушка еще долго не решилась бы вздохнуть посвободнее, если бы хранитель сам не откинул полог.

— Где ты там? Живая?

— Тут, — пискнула она, увидев его силуэт против слабого света.

Серело, занималось утро.

— Да не бойся! — успокоил он. — Это так… Пугают только.

А не слишком ли голос у него озабоченный?

— Ты тут посиди пока. А я там… еще посижу, — велел он и скрылся опять.

Его стража давно прошла, но хранитель хотел убедиться, что опасность и вправду миновала. Маритху немного отпустило. Скоро она выбралась из своего угла и за неимением лучшего дела решила повозиться с огнем да едой. Не то чтобы так уж сильно хотелось — не до еды было, зато руки чем-то можно занять. Однако после этой ночи руки у девушки просто ходуном ходили, и после нескольких попыток развести огонь она решила ждать Тангара. А то еще шкуру тарпу подпалит, так хранитель сам ее убьет, безо всяких местных тварей справится.

Тангар пропадал долго. Маритха отважилась выглянуть и не нашла его на месте, забеспокоилась, но спутник скоро объявился, взобрался наверх. Ввалился внутрь, глянул на остатки ее безуспешных попыток заняться «хозяйством», без слов взялся за дело сам. Девушка с удовлетворением заметила, что ему тоже не по себе. Не так уж точны и споры сегодня его движения.

— Это что? — нарушила она молчание первой.

— Первое приветствие такое. От запретных земель.

Не больно-то он спокоен.

— Ничего себе приветствие, — пробормотала она. — Я думала, конец уж всем.

— На то они и запретные. Чтобы ходить сюда неповадно было.

Маритха сразу не нашлась, что сказать.

— Так чего же ходят? Раз нельзя?

— Известно чего. — Он слегка усмехнулся. — За золотишком. А то, что нельзя… Никто ж так прямо не говорит. А и сказал бы, не послушали б, — махнул рукой. — Вон адика хотя бы взять, людишки смелые, и вовсе здешнего не пугаются. Живут тут, ни на что не жалуются… кроме нас.

— И что? Всегда так… приветствуют?

Он покачал головой:

— Когда как. Все потом разное говорят. Оно и понятно. Ведь если бы всегда одно и то же, кто б устрашился?

Маритха опять не нашлась, что сказать в ответ.

— Так это кто вопил? Те нелюди, про которых…

Тангар резко пожал плечами. Не знаю, значит, и знать не хочу.

— А к чему это все? Что, теперь каждую ночь будут кричать? — Она поежилась, представляя себе, как придется ночами трястись до самой Латиштры.

— К чему? Вон, двоих уже недосчет, — нахмурился хранитель. — Один насмерть, другой не в себе. Только что слышал, решали, что с ними делать.

Маритха так и обмерла.

— А ты ничего, — промелькнуло что-то, похожее на одобрение, — ты быстро отошла. А каждую ночь они вопить не будут, нет. Это первое приветствие. Дальше хуже будет. Может, мы уже сегодня к Каменным Грядам подойдем. Вот оттуда настоящие запреты и начнутся. А сейчас так, земля больше ничейная.