Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Так мы отправимся искать ущелье, чтобы отнести туда голову твоей бывшей зазнобы, - тоном избалованного ребенка осведомилась она.

-- Роза, я разговаривал с этой женщиной всего два-три раза за жизнь и поверь впечатление от этих разговоров у меня сложилось крайне неприятное, - я поднес руку ко лбу, словно пытаясь удержать в голове разум, которого вот-вот лишусь. - Откуда ты вообще что-то можешь знать о моих планах?

-- А эта женщина, вернее эта сильфида, она ведь сошла с ума после того, как ты ее прогнал. Верно?

-- По-моему, она еще до встречи со мной была помешанной, твердила что-то о каких-то секретах, о короне, оставленной в безлюдном городе. Теперь эта корона моя, но счастье не в венце.

-- Молись о том, чтобы твой наставник это понял, - пошутила Роза.

-- Ты считаешь, что он был бы счастлив, заполучив мои жезл и скипетр?

-- Ему ведь нужно от тебя что-то еще? - Роза нахмурилась, будто ей не нравилось высказывать такую страшную догадку вслух. - Он бы не ходил за тобой, как влюбленный, если бы хотел всего лишь отбить у тебя трон. Тогда бы это была война, а не игра, не разговоры, затянутые на всю ночь, как серенады, не хитрости, а открытый бой. Он не стремиться драться с тобой, а это может означать только одно. Ему не хочется во время битвы повредить что-то, что он хотел бы присвоить себе в целости.

Роза протянула руку и коснулась моей щеки.

-- Ему нужна твоя внешность ангела. Вот почему ему страшно вступать в бой. Он боится поранить тебя или изуродовать. Воспользуйся этим. Давай нападем первыми. Ты же не станешь щадить такого подлеца только за то, что привык к его обществу во время заточения.

-- Если честно, то это ты должна была бы пожалеть его. Ведь он в какой-то степени приходиться тебе родней.

-- Судя по твоим рассказам, за свою жизнь он менялся, как хамелеон. Если у него и остались близкие родственники, то вряд ли даже они смогут признать в нем сородича. Он изменился так, что и они примут его за чужака.

-- Роза, - я хотел объяснить ей то, чего не мог понять сам. - Я никогда не боялся его. Страха я никогда не перед кем не испытывал. Скорее, я его ненавидел, но вначале уважал в нем величественного незнакомца. Лишь только он перестал быть незнакомцем, как вся аура величия тут же спала, при близком рассмотрении мне открылась вся его мелочность, злоба, алчность и вместо уважения я стал относиться к нему с насмешкой. Так бывает, когда смотришь на актеров. На расстояние оркестровой ямы они еще могут показаться привлекательными, но вблизи видишь только слой грима. Я имею в виду, конечно, не тебя, на сцене "Марионетты" в тот вечер ты была единственным и случайным исключением.

-- Выходит, ты церемонишься с ним только потому, что он частичка того времени, которое теперь кануло в небытие? - Роза направилась в свои апартаменты. Я, как тень, беззвучно и неотступно следовал за ней по покоям замка. Мне не хотелось оставаться без компании, лучше просто наблюдать за тем, как Роза прячет в ящик комода драгоценности, как изящно садиться в резное кресло-качалку перед камином. Мне нравилось молча следить за ее движениями, которые стали такими же легкими и невесомыми, как мои. Нравилось присутствовать рядом с ней, смотреть, как она записывает в тетрадь какие-то заклинания или стихи, но молчать и не мешать ей ничем, разве только помочь поднять перья или бумаги, если они упадут со стола. Так, наверное, только ангел-хранитель может наблюдать за своей подопечной, всегда быть рядом с ней, но оставаться безмолвным, любить ее, но не рассчитывать на ответные чувства. Так было с того самого мига, как я увидел ее впервые. Сама Роза знала, что некий крылатый дух охраняет и любит ее, но никто из ее близких об этой любви не догадывался.

Теперь вдруг самой Розе захотелось оградить от опасности меня. Она мяла в руках ту самую бумажку с колдовской формулой, которую до этого пыталась отдать мне. Кресло раскачивалось само, а Роза сидела в нем неподвижно, легкая, как пушинка и таинственная, как призрак.

-- Прочти свои заклинания, и они приведут нас к храму, который ты назвал залом под куполом, - Роза первой прервала молчание.

-- Ты, правда, хочешь пойти туда вместе со мной?

-- Я хочу взглянуть на это место, - Роза легко и бесшумно поднялась из кресла. Оно еще долго продолжало качаться, будто в нем осталась сидеть ее тень. Сама принцесса прошлась по комнате, погладила гремлина, который спал на ее муфте, заглянула в шифоньер, где пестрели радужными цветами ее платья. Я знал, что она ищет свой камзол и шпагу, но не может вспомнить, в котором из шкафов их оставила.

-- Там мы можем встретить Ротберта и подсмотреть, каким образом он научился продлевать молодость, - не задумываясь, произнес я, будто кто-то шепнул мне в ухо подсказку.

-- Разве он может причинить тебе какой-то вред? - удивилась Роза. - Может ли он придумать какой-то способ, чтобы оборвать жизнь бессмертного создания? Есть ли вообще какой-то способ оборвать твою жизнь?

Я внимательно посмотрел на нее и сказал то, о чем подумал:

-- Если ты меня бросишь, я этого не переживу.

-- А, что ты сделаешь? - рассмеялась она. - Как ты сможешь убить себя?

Вопрос ударом колокола отдался в сознание. Действительно, как? Прыгнуть с высоты и разбиться? Тщетно. Даже если я не раскрою в последний миг крылья, а разобьюсь, то каждая клеточка тела все равно восстановиться. Ударить себя ножом? Бессмысленно. Выпить яд? Бесполезно. Надрезать вены? Рана тут же срастется.

-- Единственное, что можно сделать, это обезглавить меня, - предположил я.

-- Пока ты в человеческом обличье никто не решиться на такое святотатство, - возразила Роза.

-- Никто из людей, - поправил я. - Только вот, у меня язык не повернется назвать князя человеком.

-- Князь слишком ценит твои безупречные черты лица. А, значит, опасаться нам нечего, - Роза все-таки нашла в нижнем ящики шкафа то, что искала: камзол, бархатные панталоны, жилет, сапоги и, конечно же, шпагу в ножнах.

-- Собирайся, - кивнул я, радуясь тому, что все время рядом будет живое и красивое существо. В одиночестве путь в ущелье мог бы показаться бесконечным. - Я должен сказать королю, чтобы даже в случае моего исчезновения он не отдавал власть Анри, если тот объявиться. Нужно предусмотреть все.

Я уже стоял возле открытого окна, за которым мерно кружились снежинки, и собирался улететь, но остановился, вспомнил, что надо похвалить Розу за то, как она впечатлила Камиля.

-- А знаешь, автор пьесы мечтает о твоем возвращении на сцену.

-- Я, конечно, понимаю, что ты считаешь "Тень и маркизу" пасквилем, но, задумайся, автор не только опорочил твое честное имя, но сделал тебя, дракона, знаменитым героем, по крайней мере, на подмостках.