Скотт Линч - Обманы Локки Ламоры

— Мне бы очень хотелось видеть тебя на таком месте, которое позволит давать необходимые советы Анжаису и Пачеро, — вкрадчиво продолжал капа.

— Но, ваша честь… Это чрезвычайно лестно для меня, но… Мы давно знакомы с вашими сыновьями, однако я никак не могу считать себя их близким другом. Мы иногда встречаемся, болтаем, играем в карты… Но давайте говорить начистоту: кто я такой? Всего-навсего мелкий гарриста.

— О том я и говорю. Даже сейчас, после происков Серого Короля, в городе хватает людей значительнее тебя — более сильных, смелых и популярных… Не стоит обижаться, мы ведь уже обсудили твои достоинства. Те самые, которых так не хватает моим сыновьям. Они нуждаются не в напоре, отваге или личном обаянии, а в холодном и расчетливом разуме. Я бы назвал это здравомыслием. Ты мой самый здравомыслящий гарриста. Ты сознательно принижаешь свою роль, исходя из того незначительного шума, который ты производишь. А теперь скажи — что ты думаешь о Нацце?

— Нацца? — Локки насторожился еще больше. — Она… просто великолепна, ваша честь. Нацца может слово в слово воспроизвести разговоры, которые мы вели десять лет назад, и не допустить ни единой ошибки, особенно если разговор был неприятным для меня. И вы еще называете меня осторожным, ваша честь? Вот где живет истинное благоразумие! По сравнению с вашей дочерью я неосторожен, как медведь в алхимической лавке.

— Да, — с гордостью подтвердил старик. — После моей смерти Нацца по праву стала бы следующим капой Барсави, но это невозможно. Ты же понимаешь, она женщина. Парни не допустят, чтобы ими правила младшая сестра. А я не хочу, чтобы мои дети передрались из-за наследства — той империи, которая останется после меня. Поэтому я не могу обойти их в пользу Наццы. Зато я могу — и должен — убедиться, что когда придет время, рядом с Пачеро и Анжаисом будет трезвый советчик, от которого они не смогут избавиться. Вы с моей дочерью старые друзья, не так ли? Я помню, как произошла ваша первая встреча много лет тому назад… Она сидела у меня на коленях и воображала, будто командует моими людьми. Все эти долгие годы ты всегда задерживался на Плавучей Могиле, чтобы повидаться с Наццей, сказать ей пару добрых слов. Ты ведь всегда был ее верным пезоном?

— О да, ваша честь, надеюсь, что так.

— Я в этом уверен, — Барсави сделал большой глоток из кубка и посмотрел на Локки с великодушной улыбкой на морщинистом лице. — Именно поэтому я разрешаю тебе ухаживать за своей дочерью.

«Ну что, пора начинать дрожать?» — спросили коленки Локки, но его хваленое здравомыслие выдало иной вариант — замереть и не двигаться. Так человек, вошедший в воду и увидевший рядом с собой треугольный плавник акулы, застывает как камень.

— Ох… — наконец смог выдавить из себя Локки. — Это так неожиданно…

— Конечно, неожиданно, — снисходительно согласился капа. — Но тут наши цели совпадают. Я знаю, что вы с Наццей испытываете взаимную симпатию. Благодаря этому союзу ты войдешь в семью Барсави, станешь отвечать за Анжаиса и Пачеро, а они — за тебя. Неужели не понятно? С родственными узами им придется считаться куда сильнее, чем с самым могущественным гарристой, — Барсави пожал правой рукой левый кулак и опять широко улыбнулся — этакое краснолицее божество, раздающее благословения с небесного трона.

Локки незаметно вздохнул. Ничего не поделаешь: ситуация требовала абсолютного, пусть даже молчаливого согласия, как если бы Барсави стоял с арбалетом у виска Локки. Люди умирали, отказав Барсави в гораздо меньшем. Оступиться от родной дочери капы стало бы весьма неприятным способом самоубийства. Попробуй Локки воспрепятствовать планам Барсави, и он не переживет сегодняшнюю ночь.

— Благодарю вас, капа Барсави. Для меня это высокая честь. Надеюсь не обмануть ваших ожиданий.

— Об этом не может быть и речи. И еще — насколько мне известно, несколько других гаррист тоже положили глаз на Наццу. Но я считаю, если бы кто-то хотел приручить ее, то наверняка бы уже это делал, верно? Представляешь, как они удивятся такой новости! Вот будет сюрприз!

«Да, — подумал Локки, — а моим свадебным подарком станет мстительная ревность неизвестного числа обманутых поклонников!»

— Все ясно, ваша честь… Когда и как я могу начинать?

— Наверное, тебе потребуется несколько дней, чтобы все обдумать, — предложил Барсави. — А я тем временем поговорю с девочкой. Конечно, сейчас ей нельзя покидать Плавучую Могилу. Но как только я разберусь с Серым Королем, ты сможешь ухаживать за Наццей по всем правилам.

— Я так понимаю, что теперь мне надо постараться побольше красть? — очень осторожно спросил Локки.

— Считай это моим заданием. Так сказать, в придачу к родительскому благословению, — ухмыльнулся Барсави. — Посмотрим, удастся ли тебе красть больше и сохранить при этом свое благоразумие. Я почти уверен в твоем успехе. И знаю, что ты не захочешь огорчать меня или мою дочь.

— Что вы, ваша честь! Я сделаю все, что в моих силах.

Капа Барсави поманил Локки и протянул левую руку ладонью вниз. Локки опустился на колени, принял эту руку в свои ладони и медленно поцеловал знакомый перстень Барсави — черную жемчужину с кровавой искрой в сердцевине.

— Капа Барсави, — произнес он, опустив глаза.

Капа взял его за плечи.

— Дарую тебе мое благословение, Локки Ламора. Благословение старика, заботящегося о своих детях. Этим решением я поставил тебя выше многих опасных людей. Конечно, для тебя не новость, что мои сыновья наследуют весьма рискованное дело, и если они проявят недостаточную осторожность или твердость… могут произойти неожиданные вещи. Возможно, когда-нибудь этим городом будет править капа Ламора. Ты когда-нибудь мечтал о таком?

— Если честно, нет, — прошептал Локки. — Я никогда не мечтал о власти капы, опасаясь проблем капы.

— Вот она, твоя осмотрительность! — Барсави улыбнулся и махнул в сторону дальних дверей, позволяя Локки удалиться. — Действительно, проблемы, с которыми приходится сталкиваться капе, весьма нешуточны. Но ты помог мне решить одну из них.

Локки вышел, путаясь в мыслях, а капа Каморра остался сидеть на своем троне, молча и глядя в никуда. Единственными звуками вокруг него было эхо шагов Локки и ровный стук капель крови, сочащихся из мешка на голове Федерико.

— Черт, Нацца, даже проживи я на свете тысячу лет и повидай все в этом мире по шесть раз, то и тогда охренительная ПРОСЬБА твоего отца поставила бы меня в тупик!

Девушка поджидала его в коридоре, за дверью. Как только часовой механизм захлопнул дверь в покои Барсави, она бросила на него виноватый и смущенный взгляд.