Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя

Княжна под ним корчилась и извивалась, но Роман вцепился в талию и входил в девушку раз за разом, совсем не заботясь о ее муках. Неожиданно подступила волна невероятного блаженства. Казалось, что его сейчас разорвет от наслаждения. Роман закусил губу, чтобы хоть как-то сдержать невольно вырывающийся стон.

Медальон на миг раскалился и снова стал холодным, а тело наполнилось вялостью. Княжна плакала, черные глаза отрешенно смотрели в потолок.

За водопадом возбуждения Факелов не до конца осознавал ситуацию. За дверью послышался лязг, один из часовых крикнул:

– Княжна! С вами все хорошо?! Княжна!

Не дождавшись ответа, стражи приоткрыли дверь. Роман в этот миг отдергивал в сторону штору. Стражи на миг остолбенели. Обнаженная девушка, распятая на собственной кровати; темное пятно крови на простыне и неизвестно откуда взявшийся голый парень шокируют кого угодно.

Воины бросились на Факелова. Роман пытался сосредоточиться на превращении, но мысли после пережитого скакали. Он метнул нож – первый страж захрипел и схватился за рукоять оружия, пронзившего горло. Второй запнулся о спутника и замер, когда Факелов наконец-то превратился в ворона.

– Бей ворона! – проорал страж.

Роман сделал прыжок, замолотил крыльями и выпорхнул в окно. Мимо, в паре сантиметров от крыла, просвистело короткое копье. Следующие три копья полетели вниз, так и не поднявшись на нужную высоту.

– Тревога!

Не прошло и полминуты, как город наполнил гул труб.

«– Ворота закрыли, – сказал Чет. – Плохо, что тебя заметили. Теперь будут искать по всему свету, а в каждом вороне будут подозревать тебя».

«– Значит, за одеждой можно не возвращаться, – пытаясь говорить спокойно, ответил Роман. – Заметили, не заметили… все равно княжна все рассказала бы».

«– Красивая девка, юная. Замуж скоро, – перечислил ворон. – Хорошо ты испытания выполняешь».

«– Сам бы я так никогда не сделал», – попытался оправдаться Роман.

«– Ты это уже сделал, – спокойно сказал Чет. – Хотя я рад».

«– Ага», – безразлично произнес Факелов.

Роман взлетел еще выше, чтобы в предрассветных сумерках никто не смог его заметить. Город забурлил бегающими воинами, стены оцепили плотным кольцом.

«– Дня три точно будут рыскать по всем домам», – сказал Чет.

«– Думаешь, не поверят про ворона?»

«– Поверят, но делать же что-то надо. Хотя никто не узнает, зачем и почему ищут черноволосого парня».

Через пару минут Роман пролетел над домом старика, а вскоре и над закрытыми воротами. Внизу потянулись уже знакомые поля, бахчи и виноградники.

«– Несладко старику придется», – сказал Роман.

«– Хуже, чем княжне, никому не будет. Может только ее стражникам».

«– Без тебя гадко», – устало ответил Факелов и задумался.

Шесть испытаний выполнено, осталось еще пять. Хотя одиннадцатое можно в расчет не брать. От каждого шага по Пути в душе гасло и ломалось что-то прежнее, но и загоралось новое, еще непонятное даже ему. Впервые он чувствовал себя виноватым, словно человек, совершивший преступление по неосторожности. Еще и убегать приходится без денег и оружия. Даже книгу Оби он так и не дочитал. Нельзя было поступать так с этой девушкой. Хотя почему? Чем она лучше других? Тем, что понравилась ему? Тем, что это первая девушка, которая зацепила внешностью? Тем мощнее сделанный шаг.

Роман вспомнил ее ненавидяще-беспомощный взгляд и его передернуло. Большие черные глаза выжигали. Некстати память подкинула ведение любяще-участливого взгляда матери, и Романа захлестнула апатия. Он перестал махать крыльями и закрыл глаза. Да, он не хотел обычной жизни с ее взлетами и падениями в заведомо бессмысленном для него мире. Тусклое восприятие мира и чувство собственной значимости заставили его поверить в Скрытый мир и Наставника. Поверить, что он создан для Пути. Роман был уверен, что не успокоится, пока не завершит начатое.

Сделанное не воротишь. Да и не хочет он ничего возвращать. Нужно размышлять о простирающихся впереди дорогах, а не топтаться на месте, или хуже того – оглядываться назад. Когда он станет богом, за все зло можно будет заплатить стократ. Пора думать о следующем испытании.

«– На лету спишь? – поинтересовался Чет. – А люди еще коням удивляются».

Роман открыл глаза – верхушки высоких деревьев были совсем близко. Выискивая теплые потоки, Факелов начал подниматься. Ощущение свободы и легкости понемногу вытеснили неприятные мысли. Роман нырнул в пике и по широкой дуге вновь начал набирать высоту.

«– А ты гад, Чет. Я уже полночи порхаю и не устал, а ты целыми днями с моего плеча не слазил».

«– Тоже мне сравнил. Молодого и горячего с пожилым и мудрым. Зачем летать, если можно сидеть?».

«– Вот и у меня в мире почти все люди так думают. Есть пожрать, есть над чем поржать – зачем куда-то рыпаться и лишний раз вставать с кровати?»

«– Мудрый мир», – уважительно сказал ворон.

«– Умирающий», – добавил Роман.

Солнце поднялось и светило в правый глаз. Город остался в километрах пятнадцати за хвостом. Маленький птичий желудок напомнил о своем существовании, и Роман снизился в поисках пищи.

«– Так ты голодным останешься, – высокомерно произнес Чет. – Если где-то не завалялся кусок застарелого мясца».

«– Что-нибудь придумаю», – буркнул Роман.

«– Кстати, – оживился ворон, – соитие с женщиной бесспорно очень приятное занятие, но попробуй при первой же возможности глазик. Ни с чем несравнимое удовольствие».

«– Иногда мне хочется тебя прирезать еще раз, – процедил Факелов. – Я тебя предупреждал».

«– Молчу», – недовольно сказал Чет.

Роман, едва не задевая кроны деревьев, полетел над рощей. Заметив полянку, укрытую красно-зеленым ковром, Факелов сделал над ней несколько кругов. Не заметив никого, он начал снижаться.

«– Ты серьезно собрался это жрать?» – возмущенно спросил Чет.

Роман опустился на землю и сдернул мощным клювом вульгарно-красную ягоду земляники.

«– По-моему, вкусно».

«– А толку? Живот набьешь, а сил не прибавится. Мясо надо жрать».

Роман склевывал ягоды целиком. Пустой желудок с радостью принимал природную сладость. Отчасти Чет был прав, но есть хотелось неимоверно, а другой пищи Факелов поблизости не видел.

Переваливаясь с лапы на лапу, словно пингвин, Роман отошел на свободное место и расправил крылья. Лететь не хотелось совсем. Будь Факелов в обличии человека, он бы уже замучился зевать.