Михаил Королюк - Квинт Лициний 2

— Откуда такое знания языка? — уточнил Андропов.

— Сын эмигрантов из Одессы.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Однако еще большую тревогу, Юрий Владимирович, вызывает состоявшаяся неделю назад замена консула. Вместо находившегося ранее на этой должности кадрового дипломата прибыл Томсон Бьюкеннен – бывший до того сотрудником аппарата совета национальной безопасности США. Находится в тесных дружеских отношениях с Бжезинским. За спиной – опыт работы в Иране, Индонезии и Ливане, где он выполнял не столько даже функции разведчика, сколько осуществлял контакты с высокопоставленными агентами влияния.

Григоренко достал из папки и передал Андропову оперативные фото фигурантов, а потом продолжил:

— В совокупности появление трех таких фигур в Ленинграде не может быть случайным и указывает на то, что противник проводит здесь нерядовую операцию, результаты которой ожидаются высшим политическим руководством. Как минимум, виден интерес и Колби, и Бжезинского. Они, кстати, периодически конфликтуют между собой – именно этим может быть обусловлено одновременное присутствие в Ленинграде их доверенных лиц.

Григоренко помолчал и, чуть понизив голос, добавил, глядя на Иванова:

— Я не знаю целей и задач операции, что ведется сейчас в Ленинграде Блеером под вашим руководством, но меня беспокоит возможная связь необычного усиления резидентуры противника с этими поисками. Вы, случайно, не одно и то же ищете?

Иванов втянул протяжно воздух через ноздри и бросил коротко:

— Черт! Хотелось бы верить, что нет. Но теперь придется и это учитывать.

Андропов отпил из стакана чай и покатал во рту, пытаясь насладиться ароматом лимонника, но мозгу было не до кулинарных изысков:

— М-да-а-а, порадовали вы, Григорий Федорович… Два раза.

Он выбрался из-за стола и прошелся по кабинету взад-вперед, потом заложил руки за спину и остановился у окна, бездумно разглядывая хлястик на шинели у Феликса Эдмундовича.

— И еще… — Григоренко разорвал установившуюся тишину.

— Еще?! — Андропов повернулся и нервно дернул бровью.

— Не знаю, правда, взаимосвязано это или нет… Но лучше исходить из мысли, что да, связано. Два месяца назад по инициативе американского консульства в Ленинграде, в порядке культурного обмена, был согласован обмен специалистами. Наша группа на полгода туда, причем, что интересно, США взяли на себя расходы, а их – сюда. Группы по двадцати человек.

— Что за специалисты? — напрягся Иванов.

— Учителя русского языка и литературы. Просили практику преподавания предметов в наших школах.

— Запрашивали какие-то конкретные школы?

— Нет, — Григоренко пошевелил в воздухе пальцами, — я к чему… У нас есть выбор: мы можем отменить этот обмен или провести его в другом городе, например, в Москве. Это – если нам важнее не допустить даже возможности утечки какой-то информации из Ленинграда. А можем плотно поработать с этими практикантами в Ленинграде. Двадцать человек, да на полгода… Вероятность удачной перевербовки нами хотя бы одного достаточно высока. Если они задействованы в операции ЦРУ, то мы узнаем, что именно они ищут.

Андропов обменялся взглядом с Ивановым, потом грузно опустился в кресло и глубоко задумался. Потом поднял голову и сказал:

— Григорий Федорович, это все по этим вопросам?

— Да.

— Спасибо за доклад. Есть, о чем подумать. По этой группе преподавателей русского я доведу вам решение позже.

Когда Григоренко вышел, из груди Андроповы вырвался глубокий вздох. Потом он медленно и устало, словно гигантская черепаха, повернул голову и посмотрел на Иванова:

— Боря, скажи мне, что это просто случайное совпадение. Пожалуйста…

Иванов негромко ругнулся, ожесточенно потер лицо, потом схватился за лист бумаги и предложил:

— А давай теперь вместе подумаем. Первый вопрос по документу из Тегерана: "Сенатор" или нет. Что у нас "за"…

Он начал записывать, попутно бормоча вслух:

— А "за" у нас только одно: необычно высокая информированность источника. Четыре варианта: или это "Сенатор"… Ну, все же, предположим… Или кто-то другой, независимый, получил доступ к тому же источнику сверхзнаний. Или кто-то из самого ядра Халька оказался провокатором.

— Последнее вычеркни, — махнул рукой Андропов. — Всех, кто планировал переворот, расстреляли. Мы сейчас это точно знаем. И добавь четвертый пункт: фальшивка, изготовленная задним числом, на основании протоколов допросов. Я бы с этой версии и начинал. И на ней бы останавливался.

Борис поднял голову и некоторое время, не мигая, смотрел на Андропова.

— Ну да, ну да. Я бы раньше тоже с этого начал… А что всех расстреляли, то, Юра, это ничего не значит. Могли и провокатора в расход пустить. Мало ли что… Оставляю. На всякий случай, — он говорил отрывисто, словно выплевывал сам себе команды. Отодвинул лист, просмотрел написанное и с досадой согласился: – Да, фигня полная. Ладно, что у нас "против"? Первое – место, Москва, а не Ленинград. Второе – не тот способ доставки. Третье – до сих пор он помогал СССР, а не вредил.

— Еще один вопрос в связи с этим, — Андропов вяло пошевелил пальцами, — если это не "Сенатор", то почему он не сообщил нам об этой утечке? О предательстве? Не все знает? Не все хочет говорить?

— Так, Юра, — Иванов осторожно блеснул очками, — у нас предателей-то, получается, нет. Невозможно выдать то, чего не знаешь.

— Дай-ка лист, — Андропов изучил написанное, потом решительно прихлопнул ладонью по столу. — Мотив. Все упирается в мотив. Такие знания, что стоят за "Сенатором", не могут быть бесхозными. За ними должна стоять сила. Мы должны понять ее цели.

— Найдем – узнаем, — твердо сказал Иванов, — а, рано или поздно, найдем. Ошибки "Сенатор" допускает.

— Одну ошибку, — поправил Андропов.

Иванов резко повернулся:

— Не одну. То, что вбрасывающий письмо засветился – лишь одна из них. Перхоть, пыльца, следы перчаток… Указания на связь с армией: те же перчатки и, судя по всему, ботинки, "Красная Звезда". Да, этого пока мало, чтоб найти прямо сейчас. Но чем больше он будет выдавать нам материала, тем больше будет появляться зацепок. Найдем.

Андропов перевел взгляд в окно и задумался, незряче глядя вдаль, куда-то за горизонт, залитый зимним закатом цвета кампари. Иванов терпеливо ждал. Наконец, шеф вернулся из высей:

— Похоже, Боря, мы с психологическим портретом ошиблись. Смотри сам: последнее письмо запущено через проходящий почтовый вагон пассажирского состава где-то между Чудово и Малой Вишерой. Вброс не в Ленинграде указывает на то, что почти наверняка тот молодой человек заметил наблюдение у почтового ящика. Да и среди филологов ты ничего не нашел, а, значит, та приметная книга была взята для отвлечения внимания. Выходит, он имеет специальную подготовку? Логично?